— Ты можешь войти, Клео. И, пожалуйста, передай это мистеру Дамасо. — Она протянула ей папку.



Клео поправила юбку и дрожащими руками взяла папку. Она остановилась перед ужасающими дубовыми дверями, расправила плечи и, постучав, вошла.



Данте склонил темноволосую голову и сосредоточился на телефоне. Он даже не взглянул на неё, пока она неловко топталась в дверях. Клео была так заворожена его видом, что чуть не выпрыгнула из собственного тела, когда он заговорил.



— Просто оставьте папку на моём столе, миссис Кларк, — раздражённо сказал он, не поднимая головы.



Ноги Клео словно примерзли к полу, она не могла сделать ни шагу.



Данте поднял голову и нахмурился. Увидев Клео, он нахмурился ещё сильнее. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Он так смотрел на неё, что Клео начала задаваться вопросом, не забыл ли он снова её имя, но после долгого мучительного молчания, он, наконец, произнес:



— Что вы здесь делаете, мисс Найт? Я занят.



— Я знаю, но мне нужно с вами поговорить.



— У меня нет времени на пустую болтовню, — пренебрежительно сказал он. — И честно говоря, мне всё равно. Если у вас есть какие-то претензии к Уитмену или вашей новой должности, обсудите их с отделом кадров. То, что у нас с вами что-то было, не даёт вам никаких привилегий.



— Мне не нужны никакие особые привилегии, — машинально сказала Клео, а потом заколебалась, потому что ей действительно нужны были особые привилегии. Это лёгкое колебание заставило защищаться, и она отчаянно боролась за возможность вернуть инициативу.



Клео подошла к столу и села в то же кресло, в которое опустилась тогда, после оргазма. Воспоминания о том дне заставили её покраснеть. И, судя по тому, как Данте расширил глаза и сжал челюсть, он догадался, почему она покраснела. Им потребовалось мгновение, чтобы погрузиться в те грязные воспоминания, но Данте быстро вернулся к реальности.



— Тебе нужно уйти.



— Не раньше, чем я скажу то, что должна, — упрямо сказала она.



— Я говорил тебе, что занят.



— Мне всё равно, — огрызнулась она, и тут же пожалела о своём тоне, когда Данте напрягся и гневно прищурился. — Слушай, прости за вторжение, но мне действительно нужно сказать тебе что-то очень важное.



— Не могу придумать ничего, что могло бы заинтересовать меня, — зарычал он и откинулся на спинку кресла. Он поставил локти на подлокотники и сложил ладони перед лицом. Это делало его похожим на киношного злодея, и, как Клео полагала, этого он и добивался. — Но если ты думаешь, что это важно, назначь встречу. Моё время дорого стоит, и в моём расписании для тебя сегодня нет места. Это всё. Хорошего дня.



Он развернулся и наклонился вперёд, чтобы схватить папку и телефон, которые Клео уронила на стол.



Она была так потрясена грубым отказом, что просто изумлённо таращилась, пока Данте вставал и обходил стол, явно намереваясь уйти.



Клео вскочила и встала у него на пути.



Он небрежно прошёл мимо, и она сделала единственное, что пришло в голову: подбежала к двери, прижалась к ней спиной и раскинула руки в сторону.



Данте остановился прямо перед ней, между ними осталось не больше фута.



— Найт, я сейчас вызову службу безопасности, — предупредил он. — Ты начинаешь действовать мне на нервы.



— Я беременна, — выпалила она, и выражение ужаса на его лицо было настолько комичным, то Клео бы рассмеялась, если бы не была обеспокоена его реакцией.



— Qué? — взорвался он. — Qué dijiste?



— Извини. Я не…



— Что ты сказала? — повторил он по-английски, ломающимся голосом.



— Ты слышал меня. — Клео дерзко вздёрнув подбородок. — Я беременна.



— Мне бы хотелось знать, что ты хочешь получить, сказав эту новость. Это какая-то шутка?



— Это не шутка. Я беременна.



— Очень хорошо. Давай поиграем. — Он пожал плечами. — Кто отец ребёнка, которого ты носишь?



— Ты.



— Sé que mientes! Te conozco muy bien (прим.: испан. - Я знаю, что ты лжешь! Я тебя очень хорошо знаю).



Холодные слова на испанском языке свидетельствовали о том, как сильно она его напугала и как он зол. Он отвернулся и зашагал к столу, пытаясь увеличить расстояние между ними.



— Ты врёшь мне, — проскрежетал он, как только между ними оказался весь кабинет и стол. — Мне не нравится, когда мне лгут, так же, как когда мной манипулируют.



— Я не лгу. — Она старалась говорить спокойно, но в глубине души всё было не так. Именно такой реакции она от него и ожидала. Она осторожно, на нетвёрдых ногах, вернулась к столу. Клео откинулась на спинку кресла, поскольку ноги её больше не держали.



— Это полная фигня. Я предлагаю тебе покинуть офис, прежде чем вызову охрану, и я хочу, чтобы ты через час покинула это здание. Ты уволена.



Колени у Клео тряслись так сильно, что практически ударялись друг о друга, и она задрожала от шока.



— Ты не можешь уволить меня, — прошептала она. — Это неэтично.



— Не так неэтично, как то, что пытаешься сделать ты прямо сейчас. Не утруждайся с оформлением уведомления. Мы заплатим тебе месячную зарплату вместо уведомления. Использовать таким образом нашу прошлую близость — это просто предательство. Я больше не доверяю тебе работать в этой компании, я больше не верю, что ты нравственный человек, и я не могу позволить, чтобы кто-то вроде тебя работал здесь.



— Я беременна твоим ребёнком, — непреклонно сказала Клео.



Данте выругался, взял телефон и набрал номер.



— Немедленно отправьте охрану в мой офис, — рявкнул он в трубку.



— Ты должен выслушать меня, Данте, — серьёзно сказала Клео.



Она не ожидала, что встреча пройдёт именно так. Она знала, что он расстроится, но эта реакция была чрезмерной даже для Данте.



— Для тебя я мистер Дамасо, — высокомерно произнёс он.



Клео фыркнула.



— Хорошо. Мистер Дамасо, один из ваших презервативов порвался, и один из ваших амбициозных сперматозоидов нашёл свою цель и обрюхатил меня. — Она говорила быстро, зная, что её время ограничено.



Данте отошёл от стола и отвернулся. Он глядел в окно, отказываясь воспринимать её слова.



Но все равно Клео продолжила:



— Я буду рожать. Я не хочу, чтобы вы были частью нашей жизни, и мне не нужно много денег.



Услышав это, Данте повернулся к ней с оскорбительно-скептическим выражением лица.



— Не много денег, но нужны, верно? — насмехался он.



— Ну, да. Конечно.



— Конечно. — В этом слове было столько сарказма.



— Не много, месячное содержание, которое пойдёт на здоровье и благополучие ребёнка. Я не просила об этом и не собиралась беременеть, но сейчас, когда ребёнок уже есть, я сохраню его и буду любить. Но я не могу заботиться о ребёнке без твоей поддержки.



— Если вы немедленно не покинете мой кабинет, то вам будет крайне неприятно, когда вас выведут отсюда, — холодно сказал он.



— Данте… мистер Дамасо, послушайте…



Он поднял ладонь, и она немедленно замолчала.



— Mierda! Хватит! Хватит уже, мисс Найт. Это была хорошая попытка обвести меня вокруг пальца, но совсем не оригинальная. Я предлагаю вам вернуться к настоящему отцу вашего ребёнка — возможно, к этому белокурому гиганту? — и вытащить из него немного денег. Или вы вдвоём придумали этот план?



«Он думает, что Кэл отец ребёнка?»



Клео бы рассмеялась, если бы ситуация не была бы так чертовски трагична. Вытащив конверт из сумки, она бросила его на стол.



— Когда будет время, пожалуйста, прочитайте этот документ. Я понимаю, что эта новость стала для вас полнейшим шоком, но после того, как вы успокоитесь, вы сможете взглянуть на ситуацию более рационально и спокойно.



— Я всегда рационален и спокоен, мисс Найт. Я вижу, что здесь происходит.



— Тем не менее, я оставлю это здесь.



Два здоровенных охранника в форме наконец вошли в его кабинет.



— Вы ужасно долго добирались сюда, — процедил Данте сквозь зубы. — Меня могли убить прямо тут, пока вы бездельничали, попивая кофе с пончиками.



Двое мужчин извинились, но он остановил их взмахом руки.



— Проведите мисс Найт к столу, подождите, пока она соберёт свои вещи, и выведите из здания. Я хочу, чтобы она ушла в течение часа.

— Да, сэр, — коротко ответил один из огромных парней, в то время как другой бросил на Клео сочувственный взгляд.



Они подошли к её креслу, встали рядом и один из них опустил руку ей на плечо.



— Не прикасайтесь к ней. — Данте удивил всех своим приказом.



— Извините, — неловко пробормотал охранник.



— Вы должны пройти с нами, мисс, — сказала другой охранник.



Клео кивнула, чувствуя совершенно разбитой и истощённой. Её рука бессознательно опустилась на живот.



Данте это увидел и еще больше разозлился.



Она устало поднялась, и слегка покачиваясь, ухватилась за мускулистую руку одного из охранников. Клео держалась за него, пока они выводили его из офиса. Уходя, она чувствовала, как взгляд Данте сверлит ей спину, но отказывалась оборачиваться. Если он этого хочет, пусть так и будет. Она найдёт способ заботиться о своём ребёнке и без его помощи.



«Будь ты проклят, Данте Дамасо».