— Но они ведь не считают тебя легкодоступной, не так ли?



Кровь отхлынула от лица Клео. Она изо всех пыталась ровно дышать, потому что от  неожиданности чуть не согнулась пополам из-за шока и боли.



«Почему это так больно? Так не должно быть. Он ничего для меня не значит. Поэтому не может причинить боль».



 И всё же… было больно. Ужасно больно.



— Ты думаешь, что я шлюха?



Во взгляде Данте промелькнуло что-то похожее на сожаление.



— Я могу всё так вывернуть, что так будет казаться. — Он не ответил на её вопрос, но его отказ ответить «да» или «нет» был скорее приговором, нежели реальным ответом. — Я могу выставить тебя интриганкой, манипулятором, жадной до денег маленькой бродяжкой, а сам выйду из этого благоухающим розами. Но, если подпишешь соглашение, ты будешь защищена. Мы оба сможем вернуться к нашей прежней жизни, и ничего страшного не произойдёт. Если откажешься подписать, то это заставит меня играть грязно. Я перейду в наступление, а этого никто из нас не захочет.



Клео затрясло от ненависти к нему.   Он, должно быть, понял, что она чувствует, должно быть, увидел это в её глазах, но даже не дрогнул, а просто протянул документ и держал, пока Клео его не взяла. Клео пыталась прочитать, но глаза вдруг затуманились слезами. Взяв у Данте ручку, она поставила свою размашистую подпись в указанном месте.



Трясущимися руками она вернула ему ручку и бумагу, желая только одного — уйти и принять ещё один душ.



— Это к лучшему, Клео, — тихо, почти с сожалением, пробормотал Данте.



— Я предпочла бы, чтобы вы не разговаривали со мной, если это не связано с работой, сэр. Не думаю, что смогу прямо сейчас переварить пустые банальности. — Она горько рассмеялась, отвернулась и без оглядки прошла в свою комнату.


_______________________________________



Возвращение в Кейптаун казалось бесконечным. Данте и Клео практически не разговаривали всё это время. В Дубае, во время пересадки, они разошлись, чтобы принять душ в комнатах для гостей первого класса, затем Клео сидела и вяло пощипывала фрукты в ожидании следующего вылета. Она вообще не видела Данте до следующей посадки, и была этому рада. Уединение комнат первого класса привело Клео в восторг по пути в Токио, сейчас же это сделало перелёт в Кейптаун терпимее, потому что давало возможность не встречаться с ним и поспать несколько часов.



Кейптаун встретил их холодом, ветром и ненастьем, что полностью соответствовало настроению Клео. Она была капризной, измотанной, её колено всё ещё болело и ей просто хотелось поскорее попасть домой. Данте догнал её в зале прилёта после того, как они оба прошли таможню и получили багаж. Схватив её за локоть, он повернул её к себе.



— Сначала машина отвезёт тебя домой. Уверен, ты устала.



— Машина?



— Мой водитель, Джеймс, заберёт нас. Помнишь?



— Я предполагала, что мне придётся самой добираться до дома.



— Не будь смешной. Мы отвезём тебя первой.



Данте повёл её в зал прилёта, но Клео остановилась и выдернула руку из его хватки. Другие пассажиры первого и бизнес-класса с любопытством смотрели на них.



— В этом нет необходимости. Я уже обо всём договорилась.



Его челюсть сжалась.



— Тебе не нужно было это делать.



— Уже сделала.



Казалось, он хотел возразить, но после недолгого колебания пожал плечами и ушел, не сказав ни слова.



Клео смотрела ему вслед, ненавидя себя за противоречивые чувства. Она должна чувствовать облегчение оттого, что их маленькая грязная связь закончилась и он ушёл, но чувствовала лишь сожаление, тоску и боль.



Она прошла в зону прилета и сразу же увидела своего лучшего друга. Кэла, её бывшего партнёра по танцам, было легко заметить —  он был на голову выше остальных, за исключением Данте, возможно. Клео увидела голову Кэла с взъерошенными светлыми волосами раньше, чем он увидел её: с ростом в пять футов и один дюйм и с чёрными волосами её не так-то легко было разглядеть в толпе.



Заметив её, Кэл расплылся в широкой улыбке и с энтузиазмом помахал. Клео пробралась сквозь толпу и бросилась к нему. Она так обрадовалась, увидев его приветливое лицо, что ничего не могла с собой сделать. Она поднял её — ему всегда было легко её поднять — и крепко обнял. Кэл был лучше всех.



Она прижалась к нему, чувствуя себя в безопасности в его объятиях, но её настойчивость и отчаяние были настолько очевидны, что он напрягся.



— Привет, дорогая, — пробормотал он. — Что случилось? Ты в порядке?



Покачав головой, она уткнулась носом в его шею и почувствовала знакомый запах.



Кэл опустил её вниз и осторожно убрал руки со своей шеи, желая увидеть лицо.



— Что случилось?



 «Черт побери, он знает меня слишком хорошо. Да и все чувства ещё настолько свежи, что их не спрятать».



— Не хочу сейчас об этом говорить.



 Украдкой оглядевшись, она поняла, что они привлекли к себе внимание, и Данте, скорее всего, тоже где-то здесь.



— Хорошо,  — согласился Кэл.



 «Благослови его Господь, он всегда был таким понимающим».



Кэл оглянулся, ища ее багаж, и увидев единственный чемодан среднего размера, с сомнением поглядел на Клео.



— Ты так всё хорошо упаковала. Как ты прожила неделю в Токио с такой маленькой сумкой? — спросил он, схватив её за локоть одной рукой, а чемодан другой.



— У меня не было времени для общения. Этого было достаточно.



— В такой сумке поместятся только мои средства для волос, — пренебрежительно сказал он, и Клео захихикала, удивляясь самой себе.



— Как будто я не знаю?



— Такого великолепия, — он встряхнул волосами для большей выразительности, — не так-то легко достигнуть.



Клео снова захихикала.



Кэл был именно тем, кто ей сейчас был нужен. Она взяла его под руку, положила голову на плечо, и, пока он вёл её к месту, где припарковался, позволила бессмысленной болтовне захлестнуть её, подобно целительному бальзаму.



Данте


Данте смотрел, как Клео уходит с этим белокурым гигантом — она вцепилась ему в руку и с обожанием смотрела на мужчину, пока они шли — и думал, что причинил ей боль в Токио. Он ощутил нехарактерный для него мимолётный укол вины, когда он сказал Клео те слова, убеждая подписать соглашение о неразглашении. Это было грязно и несправедливо, но сработало.



Данте не был монстром. Он был тронут её слезами и даже почувствовал вину. Но, увидев Клео сейчас с этим парнем, он словно увидел совсем другую женщину, и был рад, что в Токио не купился на её поведение потерянной маленькой девочки.  Он всегда защищал себя — презервативы и соглашение о неразглашении для всех без исключений. Никаких нежелательных беременностей и скандалов. Просто и легко, и именно так он и предпочитал жить. Женщины, с которыми он связывался, всегда заранее знали, на что идут.  С Клео вышло иначе. Он угрозами заставил ее подписать соглашение, но без этого он чувствовал себя голым и уязвимым. Чувства, о которых он никогда не скажет вслух.



Тем не менее, несмотря на то, что его тактика запугивания оставила неприятный осадок, он не жалел, что унизился до этого. Теперь всё кончено. Документ подписан и будет нотариально заверен в кратчайшие сроки.



Данте слегка пожалел, что больше никогда не увидит Клео Найт в своей постели, но затем решительно выбросил её из головы.


Глава четвертая


Клео


— Не думаю, что когда-либо ненавидела кого-то раньше, — призналась Клео, слизывая соль с «Маргариты». Она на мгновение остановилась и задумалась над своими словами. — Но как же сильно я ненавижу этого мужчину! Одна мысль о том, что снова увижу его в понедельник, сводит меня с ума, и мне так хочется бросить работу.



— Ты не можешь уйти, дорогая. — Кэл поцокал языком и покачал головой. — Кто тогда заплатит за квартиру и купит еду? Пока я ищу работу, ты единственная, кто помогает нам выжить.



— Скоро ты что-нибудь найдёшь, Кэл. — Клео пьяно похлопала его по широкому плечу, и снова неудовлетворённо посмотрела на свой коктейль. — Теперь мы можем сосредоточиться на моём затруднительном положении?



— Ладно, значит этот парень в высшей степени мудак, — повторил Кэл. — Он плохо с тобой обращался, и получил бы заслуженный удар по лицу, если бы был здесь. И ты ненавидишь его, но всё равно должна с ним работать?



Клео угрюмо кивнула, пустота в животе увеличивалась с каждым словом Кэла. Она отставила в сторону наполовину выпитый коктейль. Жаль, что ей хотелось напиться до чёртиков. Это могло бы немного помочь.



— Теперь я действительно хочу знать, — Кэл заговорщически наклонился вперёд, — хорош ли он в постели?



Клео вздохнула.



— Он фантастический, и от этого я ненавижу его ещё больше. Может мне не стоит об этом рассказывать? Я чувствую, что нарушаю этот дурацкий контракт с каждым произнесённым словом.



— Скорее всего, так и есть. — Кэл пожал плечами. — Но, если я доверяю тебе мои грязные секреты — ты могла бы потопить меня, если бы захотела, и ты это знаешь — значит, и ты можешь довериться мне.



И Клео доверилась Кэлу, он был ей словно второй брат. Много лет он был её партнёром по танцам, видел, через какие испытания и невзгоды она прошла. Он чувствовал себя ответственным за её падение и морально поддерживал, пока она пыталась примириться со всем, что потеряла после несчастного случая. Кэл был единственным, кто её понимал. Люк не понимал, её друзья, которые не танцевали, не понимали, но Кэл понял. Он знал, каково это — чувствовать, что живешь, только когда танцуешь. Клео казалось, будто часть её умерла после несчастного случая, и Кэл это понимал. Именно он поднимал её с утра, возил на физиотерапию, снова заставлял танцевать, хотя она стала лишь тенью себя прошлой. Он помог понять — она больше не будет танцовщицей, за которую дерутся лучшие танцевальные студии, но она всё ещё может танцевать. Это было в её крови, частью её натуры, и она никогда полностью его не потеряет.