– Надо полагать, сделка завершена успешно, сэр?
– В конечном счете да. – Избавившись от пальто, Рутвен повернулся к висевшему в передней зеркалу, чтобы поправить галстук. – Миледи и Мэннеринги все-таки приехали вчера?
– Да, милорд. Насколько мне известно, их путешествие обошлось без приключений.
– И никаких разбойников! Даже хозяин постоялого двора нас не обсчитал!
Филипп обернулся и увидел Антонию – в бирюзовом муслиновом платье она спускалась по лестнице. Солнечный луч, проникший сквозь веерообразное окно над входной дверью, заиграл золотыми блестками в ее волосах.
– И очень хорошо, – произнес он, делая шаг ей навстречу. Взяв ее за руку, он коснулся губами ее пальчиков. – Я надеюсь, мой кучер и конюхи хорошо о вас заботились?
Антония приподняла брови.
– Они просто окружили нас своим вниманием. Ну а как вы? Вдова все-таки уступила?
– Образумилась наконец. – Филипп положил ее руку себе на локоть и повел девушку по коридору. – Но ей потребовалось, чтобы я лично заверил ее – причем дал слово джентльмена, – что оставлю на ферме прежних работников.
Он отворил дверь маленькой гостиной и пригласил Антонию. Девушка произнесла задумчиво:
– Это вполне разумно – и милосердно с ее стороны.
Поколебавшись, Филипп неохотно кивнул:
– Я и так оставил бы их. Но теперь из-за нее я лишился возможности встретить вас здесь. Я верю, что самой судьбой мне предопределено возвращаться домой и видеть, как вы украшаете собой мой дом.
Он затворил дверь и приблизился к ней. Антония подняла на него вопросительный взгляд:
– Это причиняет вам беспокойство?
Филипп заглянул в золотисто-зеленые глаза:
– Беспокойство? – Несмотря на весь свой богатый опыт, он ощутил некоторое волнение в груди. Но, призвав на помощь рассудок, сцепил руки за спиной. – Наоборот. – И скривил губы в иронической улыбке. – Я добивался именно такого результата. Но вы же впервые в Лондоне, я намеревался сам вас встретить.
Антония улыбнулась в ответ.
– Мы едва ли составили бы вам жизнерадостную компанию. – Она неторопливо подошла к кушетке, стоявшей у окна. – Генриетта сразу же легла в постель. А мы с Джеффри рано поужинали и тоже поднялись наверх. – Зашелестев юбками, она уселась на подушки, обтянутые веселеньким набивным ситцем.
– А сегодня утром? – Филипп грациозно сел рядом с ней, сохраняя небольшую дистанцию. – Как-то не верится, что вы проспали до полудня.
– Разумеется, нет. – Антония улыбнулась с некоторым лукавством. – Мы с Джеффри подумывали о том, чтобы проехаться по парку. Он полагал, что вы не будете против, если мы возьмем ваших лошадей. Но я уговорила его дождаться вашего возвращения.
Филипп представил себе, что могло случиться, и его лицо окаменело. Антония внимательно посмотрела на него:
– Что-то не так?
Филипп поморщился:
– Я должен кое-что пояснить… вам обоим. – Он взглянул Антонии в лицо. – Насчет верховой езды в городских условиях.
Антония сдвинула брови:
– Я полагала, что в парке дозволено кататься верхом.
– Правильно. Но речь идет о том, как по-разному выражение «кататься верхом» толкует общество и Мэннеринги.
– В самом деле? – Антония вопросительно смотрела на него.
Филипп состроил гримасу.
– Для дам вид развлечения под названием «прогулка верхом в парке» подразумевает медленное движение лошади шагом, изредка переходящее в легкую рысь. На скачущую галопом барышню, как вы привыкли в поместье, не просто посмотрят неодобрительно – это полностью исключено!
Антония отодвинулась, лицо ее выражало смятение и отвращение.
– Боже мой!
Один локон золотым колечком обвил ее ушко. Филипп протянул руку и накрутил его на свой палец, потом медленно высвободил руку и нежно провел ладонью по щеке девушки. Она поймала его взгляд, и Филипп снова ощутил знакомое уже стеснение в груди. Он все-таки задержал руку еще на несколько мгновений, а затем медленно опустил ее.
Я не уверена… что вообще захочу кататься верхом, если мне дозволено ехать только шагом и рысью. – Она вздохнула и покачала головой. – Так я просто не смогу.
– Это, бесспорно, здравое решение. – Филипп слегка шевельнулся. – Но мы пробудем в Лондоне всего недели четыре, а потом вернемся в поместье, и там вы снова сможете галопировать в свое удовольствие.
– Ну что же, – покорно кивнула Антония, – я буду считать это жертвой, приносимой ради главной цели.
Филипп улыбнулся уголками губ и склонил голову. Когда он снова ее поднял, улыбка исчезла с его лица.
– К сожалению, это еще не все.
Антония пронзила его своим знаменитым пристальным взглядом:
– Что-то еще?
– Это все насчет катания по парку в экипаже. Я помню, как говорил, что мог бы разрешить вам править самостоятельно, но имел в виду, что сам буду сидеть на козлах рядом с вами.
Антония нахмурилась:
– И что теперь?
– Мы ведь не собираемся объявлять о нашей помолвке. И если увидят, как вы катаете меня по парку, управляя моими серыми, это немедленно вызовет самые бурные толки в свете. Я полагаю, вам это совсем ни к чему.
О! Один-единственный звук точно выразил чувства Антонии.
– Но, несмотря на все эти строгости, – продолжал Филипп уже бодрым тоном, – Лондон на самом деле предоставляет просто море всяческих развлечений. Вот, например, – он поймал ее взгляд, – что вы собирались делать сегодня днем?
Антония с трудом подавила разочарование, убедив себя, что нелепо поддаваться этому детскому чувству, и выпрямилась.
– Генриетта считает, что можно начать с визита к модистке на Бертон-стрит. – Она, слегка покраснев, покосилась на Филиппа. – Боюсь, мой гардероб вряд ли соответствует столичным требованиям.
– И неудивительно, вы только-только вырвались из Йоркшира. – Филипп ободряюще взял ее за руку.
Антония, успокоенная если не его беспечным тоном, так прикосновением, продолжала:
– Потом мы хотели прокатиться по Бонд-стрит и заглянуть в галантерейные лавки, а вернуться думали через парк.
Филипп, лениво перебирая ее пальчики, которые по сравнению с его пальцами казались совсем крохотными, поразмыслил немного, затем кивнул и бросил взгляд на стоявшие на каминной полке часы:
– Генриетта уже, наверное, проснулась. Может быть, вы известите ее, что я приехал? – Он встретил слегка удивленный взгляд Антонии и улыбнулся. – Дайте мне пять минут, чтобы переодеться, и я составлю вам компанию. – Он встал и помог ей подняться, после чего поцеловал ей руку. – В ваш первый выход в город.
Уже двадцать минут спустя Антония сидела в уголке городского экипажа Рутвена, рядом с закутанной в свои любимые шали Генриеттой и напротив Филиппа. Она ощущал неуместное, как ей казалось, удовлетворение. Несмотря на выслушанное назидание, Антония была по-детски счастлива. Она и мечтать не могла, чтобы Филипп поехал с ними!
Экипаж протарахтел по булыжнику, завернул за угол. Антония, покачнувшись, поймала взгляд Филиппа, улыбнулась и перевела глаза на окно. Она понемногу позволяла себе думать о нем как о будущем муже, ведь она и правда собиралась стать его женой.
К несчастью, эта мысль напомнила ей о тревоге, которая постоянно присутствовала где-то в глубине ее сознания. Предложение, сделанное Филиппом, просто обязывало ее добиться успеха в Лондоне; светское общество было последним препятствием, и она не могла потерпеть неудачу.
К счастью, поездка до Бертон-стрит была слишком короткой, чтобы она успела глубоко погрузиться в раздумья. Экипаж притормозил перед простой деревянной дверью. Филипп выскочил первым и повернулся, чтобы помочь ей сойти на мостовую.
Расправив складки своего скромного платья, Антония взглянула на творение, выставленное в витрине рядом с дверью, – потрясающее платье из голубого шелкового крепа. В ее глазах платье воплощало высшую степень элегантности, сочетало в себе простоту покроя с роскошью дорогой ткани. Ее захлестнуло непреодолимое желание купить именно этот шедевр.
– Только не голубое, – прошептал Филипп ей на ухо. Вздрогнув от неожиданности, Антония подняла на него помрачневший взгляд и заметила лукаво приподнятую бровь и всепонимающую улыбку. Он предложил ей руку и кивнул на дверь, куда с помощью лакея уже зашла Генриетта. – Пойдемте познакомитесь с мадам Лафарж.
Войдя по узкому крыльцу в салон, украшенный шелковыми портьерами, Антония почувствовала, как у нее разбегаются глаза. По всей комнате маленькими группками сидели на стульях дамы, совсем юные и, наоборот, зрелые, рядом вертелись прислужницы, предлагавшие многочисленные образчики тканей. В воздухе висел гул голосов, дамы с очень серьезным задумчивым видом обменивались репликами.
Филипп оказался здесь не единственным мужчиной. Присутствовали и другие – все они непринужденно высказывали свое мнение насчет оттенков и фасонов. Несколько джентльменов обернулись и посмотрели на Антонию, один даже вынул монокль и уже почти поднес его к глазу, но передумал. К ним уже спешила помощница. Филипп спокойно сказал ей что-то, и она исчезла в дверце за портьерой. Буквально через пять секунд занавес отдернули, и в комнату плавно проскользнула маленькая фигурка в черном. На долю секунды она театрально застыла и, наконец, двинулась к ним.
– Милорд! Миледи! – Черноволосая и черноглазая женщина говорила с ярко выраженным акцентом. Она поклонилась, выпрямилась и подняла руки ладонями вверх. – Мои скромные таланты полностью к вашим услугам.
– Мадам. – Филипп поклонился, представил Генриетту и позволил ей вести дальнейшую беседу. Обернувшись, он перехватил взгляд Антонии. Она смущенно вскинула брови, но Генриетта представила ее, и ей пришлось переключить свое внимание на модистку. Кивнув в ответ на приветствие Антонии, мадам Лафарж медленно обошла ее кругом и взмахнула рукой:
– Я попрошу вас пройтись, мадемуазель, до окон и обратно.
Антония взглянула на Филиппа. Он ободряюще улыбнулся. Девушка прошлась по длинной комнате, провожаемая потаенными взглядами мужчин и слегка обиженными взглядами юных леди. Когда она вернулась, Генриетта и мадам, склонившись друг к другу, о чем-то оживленно шептались.
"Безупречная жена" отзывы
Отзывы читателей о книге "Безупречная жена". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Безупречная жена" друзьям в соцсетях.