— Я думала, ты спал. Напрасно ты не позвал меня.

— В другой раз, когда я наберусь сил.

Мишель покачала головой, удивляясь его логике:

— Думаешь, тогда тебе понадобится моя помощь?

Этан фыркнул — он уже не раз задумывался о купании вместе с Мишель.

— А сейчас я не отказался бы от чая и тоста. Ты завтракала?

— У меня здесь фрукты, и недавно я позавтракала. Но я могу посидеть с тобой, пока ты ешь. — Она отодвинула кресло от стола. Этан выпрямился, пропуская ее в комнату и одновременно ухитряясь украсть поцелуй и карандаш из-за уха.

Чай остыл, но с медом оказался вполне сносным. Тост засох, потерял всякий вкус и вид, но Этан настоял на своем желании сгрызть его.

— Может, заказать тебе что-нибудь еще? — спросила Мишель, указывая на звонок на малиновой панели, по которому вызывали прислугу. — Кстати, я говорила с мистером Ковингтоном по поводу цыпленка.

— Это повар?

— Управляющий. Он сказал, что больше никто в отеле не жаловался на недомогание.

— Это ты решила, что во всем виноват цыпленок. А по-моему, мне повредил и ростбиф, и цыпленок, и картофель, и вишневый пирог. — От одного перечисления съеденных блюд Этана вновь затошнило. Он размочил тост в остывшем чае и съел его. — И вино, красное и белое. — Судороги, к счастью, не повторились. — В будущем я стану придерживаться умеренности в еде.

Прежде чем вернуться в кабинет, к работе, Мишель устроила Этана на балконе, выходящем из спальни. День был ясным и безоблачным, легкий ветер дышал теплом. Этан уселся в качалку и взял утренний выпуск «Кроникл», принесенный Мишель. Мишель оставила на балконе свернутое одеяло — на случай, если Этану оно понадобится.

— Я чувствую себя инвалидом, — проворчал Этан.

— Ты и есть инвалид. — Мишель ловко увернулась от пущенной в нее газеты.

Этан почувствовал, что, уходя в комнату, она улыбалась. Развернул газету и принялся за чтение.

Через несколько часов Мишель закончила работу и уже собирала стопку бумаг для посыльного из «Кроникл», когда застекленная дверь балкона с треском распахнулась и Этан прошел через спальню, словно пьяный. Мишель бросилась туда — по полу были разбросаны страницы газеты, а Этан лежал на полу в ванной, скорчившись под раковиной. И без того бледное лицо осунулось, кожа обтягивала скулы, глаза потемнели от боли.

На этот раз Мишель послала за врачом, не слушая возражений.

— Может быть, у него грипп? — обеспокоенно спросила она, понижая голос. Дверь в спальню была прикрыта, но Мишель не могла поручиться, что Этан не слышит ее разговор со Скоттом Тернером.

На лице доктора Тернера сохранялось выражение заученного спокойствия, которое все же не могло скрыть некоторую неуверенность. Отведя золотистую прядь упавших на лоб волос, врач взглянул прямо в глаза Мишель.

— В такое время года грипп маловероятен, — возразил он. — Еще несколько месяцев назад у меня самого возникло бы такое подозрение, но сейчас… — Он покачал головой. — Аппендикс в порядке, но не могу поручиться, что ему не понадобится операция.

— Операция!

Скотт положил руку на плечо Мишель.

— Это всего лишь предположение. Я осмотрю его через несколько дней, и мы поговорим, чем ему можно помочь. Прежде всего принимайте прописанное лекарство. Я зайду в аптеку и попрошу доставить лекарство сюда. Принимайте его трижды в день. Оно помогает при болях в желудке и к тому же действует как снотворное.

Мишель кивнула.

— Ему ненавистна тошнота, и сильнее всего его расстраивает то, что я вижу его в таком состоянии.

— Его нетрудно понять. Уступите ему всю кровать и не принимайте близко к сердцу все, что он будет говорить по этому поводу. — Доктор Тернер едва заметно улыбнулся. — Вероятно, этот совет нелегко выполнить? — Он убрал руку с плеча Мишель. — Вы в состоянии позаботиться о нем? Может, кому-нибудь из ваших сестер следует приехать и помочь вам?

— Сейчас я не смогу связаться ни с одной из них, — объяснила Мишель, не вдаваясь в подробности, — и с мамой тоже.

— Тогда, может быть, наймете сиделку?

— Я справлюсь сама, доктор Тернер. — Она смутилась и встревоженно взглянула на него: — Если только ребенку ничто не угрожает. Нужен ли больному карантин?

— Не вижу причин паниковать и объявлять карантин по всему отелю. — Врач не ответил на вопрос о ребенке, потому что не знал ответа. — Просто подержи те его на диете — говяжьем или курином бульоне, чае я тому подобном. Если ахочет, пусть съест тост. Не забывайте о фруктах. Если все будет в порядке, можете добавить что-нибудь еще. Вы говорите, что беседовали с управляющим по поводу несвежей еды и выяснилось, что больше никто не жаловался?

— Никто. Этан сказал, что он просто поел лишнего, но вы же понимаете — от переедания такого не бывает.

— Вы правы, Мишель. Но слишком беспокоиться тоже ни к чему, это не поможет ни вам, ни ребенку. Я зайду через несколько дней, но если понадобится, вызывайте меня.

По крайней мере Мишель узнала, что для беспокойства нет причин. Она открыла дверь.

— Спасибо вам, доктор Тернер, что пришли к нам. Знаю, вы очень заняты в больнице…

В это время ее позвал Этан, и, закрыв дверь, Мишель поспешила к мужу.

Детра выглядела чрезвычайно скромно, но любопытные взгляды провожали ее, пока она несла поднос из кухни в столовую. Ее черные волосы были собраны сзади в простой узел и гладко зачесаны спереди — ни одна прядь не выбивалась на лбу или над ушами. Красоту синих глаз не подчеркивала косметика; Детра не воспользовалась румянами, лишь слегка припудрила лицо. На нем сохранялась приятная, но отнюдь не игривая и не лукавая улыбка. Детра была одета в черное платье с белым передником, пояс подчеркивал стройную талию. Поднос казался слишком тяжелым для ее хрупкой фигурки, но Детра искусно удерживала его на кончиках пальцев, грациозно обходя столы.

На пороге столовой она передала поднос ждущему юноше-посыльному. Он был молод, стремился угодить и робел, избегая смотреть на приближающуюся Детру. Он торопливо взял поднос, радуясь возможности помочь ей. С появлением Детры в отеле «Святой Марк» словно стало светлее. Она излучала живость и обаяние. Юноша слышал замечание мистера Ковингтона, что миссис Кинг больше подходит роль хозяйки, чем прислуги. Очевидно, в будущем эту женщину ждала блестящая карьера.

— Спасибо, Брайан, — сказала Ди. — Поднос не много тяжеловат. — Она переставила блюда. — Вот так будет лучше, правда?

Брайан кивнул:

— Куда его отнести, миссис Кинг?

— В номер 305. Там кому-то нездоровится. Здесь чай с ромашкой для больного. — Она указала на серебряный чайник слева от Брайана. — Вот здесь. А в другом чайнике — чай с лимоном. Ты справишься, донесешь?

— Конечно!

Детра испуганно затаила дыхание, когда поднос качнулся на руке Брайана, — юноша повернулся на каблуках, красуясь перед ней. Детра на миг представила, что содержимое подноса оказалось на полу, но тревожил ее не возможный беспорядок, а трудности с добавлением снадобья в чай. За ней постоянно наблюдали — не потому, что Ди вызывала подозрения, а просто потому, что она многим нравилась. В других обстоятельствах такое внимание можно было бы считать лестным. Теперь же Ди была бы рада, если б у нее появился третий глаз или на носу выросла бородавка.

— Неси осторожнее, — попросила она, — особенно на лестнице. Запомни, чай с ромашкой — слева.

Брайан постучал в дверь с номером 305.

— Ваш ужин, — с достоинством произнес он, едва дверь открылась.

— Поставьте на стол, — попросила Мишель. — Я сама отнесу еду мужу.

— Как себя сегодня чувствует мистер Стоун? — осведомился юноша, ставя поднос на стол. — Врач приходил?

— Он придет завтра. — Мишель сняла крышки с блюд, которые заказала для себя. Рыба, картофель с петрушкой и морковью выглядели аппетитно, но не привлекли ее. Мишель пожалела, что не заказала для себя бульон, как для Этана. Она взяла один из чайников, собираясь налить себе чаю.

— Нет, нет! — спохватился Брайан. — Я хотел сказать, что это не для вас. Миссис Кинг просила передать, что для вас она приготовила чай с лимоном и медом, а чай с ромашкой — для мистера Стоуна. В вашем чайнике — чай с ромашкой.

Мишель не могла припомнить, чтобы заказывала два разных вида чая. Она пожала плечами.

— Ничего страшного. Я люблю чай с ромашкой. — Она уже приготовилась наполнить свою чашку, но раз думала. — Нет, не стоит. Возможно, Этану не хватит одной чашки. — Отставив чайник, Мишель взяла второй. — Спасибо, Брайан. Я позвоню, если понадобится что-нибудь еще.

Когда юноша ушел, Мишель отнесла поднос в спальню. Этан лежал на боку, завернувшись в одеяло, и при виде Мишель изобразил улыбку. Мишель поставила поднос на стол и помогла ему сесть, подложив под спину подушки.

— Будешь бульон? — спросила она.

— Буду.

Этан вздохнул. Жидкая пища казалась ему тошнотворной, но мысль о чем-либо более существенном была еще отвратительнее. Он наблюдал, как Мишель крошит кусочки ароматной свежей булки в чашку с бульоном. Размочив их, она протянула Этану чашку и ложку.

— Для тебя еще есть чай, я заказала ромашковый. Пожалуй, он тебе будет полезен. Говорят, он помогает быстрее окрепнуть.

Этан скорчил гримасу:

— Ненавижу чай с ромашкой.

— Тогда выпей с лимоном.

— Подожди, дай мне сначала закончить с бульоном, — остановил он Мишель.

Мишель села в качалку. Она наблюдала, как Этан делает вид, что есть ему вовсе не трудно, но замечала, как он устает, даже поднося ложку ко рту. Болезнь понемногу высасывала из Этана силы. Он похудел и побледнел, темные круги под глазами становились все заметнее. Первые несколько дней он заставлял себя вставать и разминаться, шагая по комнате. Теперь же Мишель приходилось помогать ему дойти от постели до ванной.

— Хочешь, я помогу тебе побриться после еды? — спросила Мишель.

— Нет, — решительно возразил Этан.

— Может, так тебе будет хоть немного…