Патриция Мэтьюз - Безумное обещание

Миссури!

Сара поникла в седле. Река была скована льдом. Все это время в груди у Сары теплилась надежда добраться до Миссури и переправиться в Сент-Луис на лодке. Но навигация прекратилась и возобновится теперь только весной.

В этот момент Сара готова была признать себя побежденной, чего с ней не случалось с тех пор, как «Северная звезда», на которую ее привезли силой, покинула лондонские доки. До Сент-Луиса оставалось несколько сотен миль, недели, а может быть, месяцы изнуряющего пути. И это при том, что зима еще не вошла в полную силу.

И вдруг лошадь тряхнула головой и нетерпеливо потянулась вперед. Сара очнулась от грустных мыслей и крепче сжала поводья, решив не впадать в отчаяние.

— Шон, любимый, ты ведь говорил, что я смогу это сделать, — сказала она громко. — Черт побери, я не сдамся! Так или иначе, а я это сделаю!

В тот год весна пришла в Сент-Луис рано. После суровой зимы, когда даже Миссисипи в некоторых местах сковал лед, судоходство возобновилось не сразу. Многие суда требовали ремонта. Но к середине марта лед сошел, и река быстро пробуждалась от зимнего сна.

Жак Фортьер по своему обыкновению занимался делами в лавке. Первая волна охотников и скупщиков пушнины уже хлынула в город, и Жак готовил к отправке вниз по реке первую партию товара. Он склонился над конторскими книгами, подсчитывая грядущую прибыль, и радостная улыбка невольно коснулась его губ.

И вдруг он почувствовал рядом чье-то присутствие. В лавке было по-прежнему тихо, но что-то заставило Жака оторваться от цифр. Он поднял голову и увидел перед собой невысокого тщедушного мужчину в рваной куртке и широких кожаных штанах. Нет, это была женщина! Господи! Женщина в мужской одежде! Жак решил, что имеет дело с индейской скво, но кожа у этой женщины была светлой, а глаза синими. Она была страшно худой, почти истощенной.

— Месье Фортьер? — Голос ее прозвучал хрипло после долгого молчания. — Вы помните меня? Я Сара Мади.

— Сара Мади? — смущенно повторил он и вдруг стукнул себя ладонью по лбу в наказание за забывчивость. — Боже мой! Ну конечно, мисс Сара Мади! Что с вами приключилось? Шон… — Он осекся, пристально вглядевшись в ее глаза. — А где ирландец?

— Шон Фланаган погиб, сэр, — ответила она. — Он умер на плато от индейской стрелы.

— Шон мертв? Господи, какое ужасное известие! Но это же так далеко… Неужели вы добрались до Сент-Луиса одна, мадемуазель?

— Да. Шон верил, что я смогу сделать это. Иногда мне казалось, что это не так. Но теперь все позади, и, как видите, я здесь. — Она улыбнулась.

— И это замечательно! — искренне радуясь, воскликнул Жак. — Вы, должно быть, голодны. И вам нужна одежда… — Он стал торопливо выбираться из-за конторки.

— Месье Фортьер, — жестом остановила его Сара. — Насколько мне известно, Шон оставил у вас для меня деньги.

— Да. Отправляясь за вами, он распорядился передать вам его сбережения. Он сказал так: «Если я не вернусь, а Сара Мади вернется, отдай мои деньги ей».

— А саквояж с одеждой, которую я купила у вас прошлой весной? Вы сохранили его?

— А как же! Он у меня в кладовой. Шон завез его мне в тот же самый день.

— В таком случае будьте добры, наймите экипаж, чтобы он отвез меня в «Фостер-хаус»…

Жак Фортьер смотрел на Сару со смешанным чувством недоумения и восхищения. Эта женщина, грязная и измученная, как скво, которая полгода просидела в дымной пещере, у него на глазах превращалась в леди, в настоящую леди самой высокой пробы.

— И выделите мне часть денег из средств Шона.

— Не извольте беспокоиться, мадемуазель. Все будет исполнено, — с поклоном ответил Фортьер.

Сара покраснела и смущенно улыбнулась.

— Извините меня, месье Фортьер. Просто мне пришлось пройти через ад и…

Сара пошатнулась и чуть не упала. Жак вовремя подхватил ее под руку.

— А вы, мадемуазель, примите мои извинения за то, что я позволил себе подшутить над вами, — сказал он и крикнул в темноту:

— Мари!

— Там на улице лошади, снаряжение и оружие Шона.

Вы можете купить их по сходной цене? — спросила Сара.

— Разумеется, мадемуазель Мади. Доверьтесь мне.

— Хотя нет… Ружье я не продам. «Кэти» я оставлю себе. Вряд ли оно мне понадобится, но расстаться с ним я не могу.

— Дорогая, это мадемуазель Мади, — обратился Жак к подошедшей супруге. — Она очень ослабла от голода. Глоток французского бренди и тарелка суда вернут ей силы. Займись этим, а я схожу за экипажем.

— Скажите, на пристани сейчас много судов? — спросила Сара у Фортьера, который уже стоял в дверях.

— Очень много, мадемуазель. Зима выдалась суровой, но теперь суда готовятся к отплытию после ремонта. Навигация началась.

Сара хотела было разузнать о Джебе Хоукинсе, но передумала. Всему, свое время.

Поднявшись к себе в комнату в «Фостер-хаус». Сара первым делом потребовала горячую ванну и с наслаждением вымылась, не жалея мыла.

Далей Фостер удивленно приподняла бровь, когда Сара во второй раз возникла на пороге ее пансиона в грязной кожаной одежде. Но Сара предположила, что изумление хозяйки вызвано не состоянием ее одежды, а тем, что на ней мужские штаны. Тем не менее Сара получила комнату, а хозяйский сын приготовил ей ванну.

Сара лежала в ванне и размышляла, стоит или нет разыскивать Джеба. С одной стороны, ей очень хотелось увидеть его, но с другой — смерть Шона все еще лежала тяжелым камнем у нее на душе. Сара понимала, что, расскажи она кому-нибудь об этом, ее подняли бы на смех. Но сразу пойти к Джебу казалось ей неуважением к памяти Шона.

Да и сам Джеб… Вдруг он встретит ее с холодным безразличием? Ведь тогда она не вернулась на следующее утро, как обещала. Поверит ли он ее рассказу, да и вообще станет ли слушать? Сара вдруг ни с того ни с сего разозлилась. Да какое право он имеет хоть в чем-либо упрекнуть ее? Он ведь не отправился искать ее, не стал рисковать ради нее жизнью. Это сделал Шон Фланаган, который любил ее сильно и преданно, а не Джеб Хоукинс!

Даже если Джеб выслушает ее, то какова будет его реакция? Унижения и грязь, через которые ей довелось пройти… Шон это понял и простил. Сможет ли Джеб? Ведь он пуританин до мозга костей, человек высоких моральных принципов. Когда он поступил вопреки им на «Северной звезде», его долго не переставала мучить совесть. Сара была достаточно проницательной, чтобы заметить это. Возможно, он испытывает муки совести и по поводу тех нескольких часов, которые они провели вместе на борту его баржи.

Черт бы побрал Джеба Хоукинса с его моральными устоями! Сара вылезла из ванны и стала с ожесточением вытираться.

Чистота и тепло разморили ее, и девушка почувствовала, что невероятно устала. Она вытянулась на мягкой постели и тут же провалилась в глубокий сон. Через два часа она проснулась отдохнувшей и тут же приняла решение.

Она должна по крайней мере поговорить с Джебом. Это ее долг перед ним и перед самой собой.

Прежде чем одеться, Сара намазала тело кремом и подивилось тому, какой хрупкой стала ее фигура. Кожа порозовела от легкого массажа и стала гладкой и упругой на ощупь. Суровые погодные условия и недостаточный уход никак не отразились на коже лица. Вот только руки хранили следы тяжелого труда и лишений, затвердевшие мозоли вряд ли скоро сойдут с ладоней.

Волосы к этому времени отросли уже достаточно, чтобы их можно было уложить на затылке в пучок. Сара взглянула на свое отражение в зеркале и не узнала ту девочку, которую когда-то давно двое мерзавцев схватили на лондонской улице и силком притащили на корабль, отплывающий в колонии.

Сара вышла из пансиона и долго брела по улице, пока не нашла экипаж. Она велела вознице отвезти ее на пристань…

Когда экипаж стал спускаться по склону холма пристани, Сара почувствовала, что ее решимость постепенно тает. Она попросила возницу высадить ее у самого основания холма и расплатилась. На пристани царило обычное оживление: грузчики сновали с тюками и ящиками, хорошо одетые дамы и господа прогуливались вдоль судов, ожидая посадки. Сара смешалась с толпой и медленно побрела вдоль причала.

Наконец она увидела баржи Джеба, свежевыкрашенные и готовые к отплытию. Сердце подпрыгнуло у нее в груди, и Сара невольно ускорила шаг, сгорая от нетерпения. Все ее сомнения относительно необходимости этой встречи растаяли, как только она увидела Джеба.

Он стоял на палубе, опираясь на поручень, дымил сигарой и руководил погрузкой. Его рыжая борода на солнце казалась огненно красной, а от сигары поднимался вверх сизый дымок. Сара поймала себя на том, что готова броситься к нему бегом.

В этот момент из каюты вышла женщина. Она встала рядом с Джебом и ласково положила свою руку на его.

Женщина была одета по последней моде. Пышнотелая и молодая, с прекрасными волосами цвета спелой кукурузы.

Она была красива.

Джеб повернулся к ней, и ее лицо озарила нежная улыбка. Тогда он обнял ее за плечи и стал смеясь что-то нашептывать ей на ухо.

Сара резко остановилась. На плечи ей легла свинцовая тяжесть разочарования. Без сомнения, Джеба и эту женщину связывали самые близкие отношения. Они были любовниками! Страшная мысль поразила ее в следующий миг.

А вдруг они муж и жена?!

Отчаяние сковало Сару, она не находила в себе сил шевельнуться. Ну конечно, Джеб нашел другую любовь!

Сердце ее разрывалось от горя и обиды. Она развернулась и побрела прочь от места, где произошло крушение ее надежд на счастье. Хорошо, что Джеб не заметил ее. Она не пережила бы такого унижения.

Его баржи готовились к отплытию, которое, вероятно, было назначено на завтра. Через день она вернется сюда и купит билет до Нового Орлеана на какое-нибудь другое судно.

Джеб Хоукинс полюбил Миссисипи, старушку, Миссисипи, как называл ее Кэл Клейборн.