— Обратно на пристань. И побыстрее, пожалуйста, — велел он вознице, вспрыгивая на подножку экипажа в самом мрачном расположении духа, угнетаемый ревностью, злобой и отчаянием.

Шон Фланаган вылез из экипажа у «Фостер-хаус» в прекрасном настроении, несмотря на то что провел бессонную ночь и валился с ног от усталости. От пансиона у него на глазах отъехал открытый экипаж, в котором сидел широкоплечий бородатый мужчина.

— Подожди меня, Эндрю, — сказал Шон вознице. — Отвезешь нас с дамой на пристань. Багаж я оставлю здесь, мы соберемся очень быстро.

Шон пригладил волосы и оправил на себе новый костюм — лучшее, что могла предложить джентльмену Торговая компания Фортьера: черные лакированные ботинки, брюки цвета голубиного крыла, белоснежную накрахмаленную сорочку. Он приобрел все это ночью, прежде чем сел за карточный стол. Ему хотелось показать Саре, что он умеет носить не только кожаные охотничьи штаны.

Расправив плечи, Шон взошел по ступеням и постучался. Дверь тут же приоткрылась.

— Что еще вам нужно? — сердито проворчала хозяйка. — Господи, да это же Шон Фланаган!

— Собственной персоной, старушка Дулси.

— Если ты ищешь женщину, которая приходила вчера от твоего имени, то ее нет. — Хозяйка распахнула дверь, но преградила собой проем.

— Как нет? — нахмурился Шон. — А куда она ушла?

— Понятия не имею, — скрестив руки на груди, пожала плечами Дулси. — Она не ночевала здесь.

— Но она должна была здесь ночевать! — воскликнул Шон. В его голосе прозвучали тревожные нотки. — Ей некуда больше деваться!

— Ну, этого я не знаю. Она переоделась в роскошное платье, пообедала с большим аппетитом, наняла экипаж и укатила. С тех пор я ее не видела.

Шон встряхнулся, чтобы в голове у него немного прояснилось. Он всю ночь провел в игорном доме и накачался лучшим французским бренди, так что теперь в мозгу у него стоял туман и мысли путались. Его приподнятое настроение объяснялось крупным выигрышем, ему впервые в жизни так повезло.

— Я ничего не понимаю… — растерянно признался Шон.

— Ничем не могу тебе помочь. И не проси пустить тебя в ее комнату. Там ничего нет, кроме груды грязной индейской одежды. Другой тоже…

— Что значит другой, Дулси? — небрежно поинтересовался Шон.

— Да так, не важно, — отмахнулась хозяйка.

— Придется, видимо, отправляться на поиски. Если она все же вернется, скажи, что я заходил.

— Ладно, — кивнула Дулси и усмехнулась. — Похоже, ты перестал быть таким уж неотразимым для женщин, Шон Фланаган. Скоро не найдется такой дурочки, которая поддастся твоим чарам!

— Но к тебе это не относится, сдается мне, — хмыкнул Шон, приподнимая ее подбородок. — Правда ведь, Дулси, детка?

Она расхохоталась, а Шон сошел вниз по ступенькам. размышляя о том, что делать дальше. Противоречивые мысли вихрем проносились в его мозгу. Неужели Сара могла отправиться в Новый Орлеан без него? Но у нее нет денег.

С какой стати ей отказываться от доли в их барышах. И бросать саквояж с вещами…

Шон достаточно хорошо знал Сару и понимал: на такое она не способна. Если бы она не хотела ехать с ним в Новый Орлеан, то прямо бы сказала об этом. Это больше похоже на нее. Наверняка с ней что-то случилось!

— Эндрю, а ты случайно не отвозил вчера отсюда на пристань женщину? — спросил он возницу. — Черноволосую леди в синем бархатном платье?

— Нет, мистер Фланаган. Я не был возле «Фостер-хаус» уже целую неделю.

Шон глубоко задумался. В Сент-Луисе было всего четыре экипажа, которые занимались извозом, и все они помещались в одной конюшне. Так что один из четверых возниц должен был отвозить Сару на пристань вчера.

— Поехали в конюшню, Эндрю. И поскорее!

— Слушаюсь, сэр! — возчик взмахнул кнутом над головой, и кеб сорвался с места.

Погруженный в невеселые мысли, Шон вполуха слушал болтовню Эндрю, пока тот не сказал:

— ..нашли беднягу Эли мертвого, с проломленным черепом.

— Я думал о своем, прости, Эндрю. Так кого нашли мертвым?

— Одного из наших возниц, мистер Фланаган, Эли Томпсона. Сегодня утром на него наткнулись на дороге, ведущей к пристани. Как раз на повороте, там, где начинается спуск с холма.

— И никто не знает, чьих рук это дело? — спросил Шон, чувствуя, как неприятный холодок дурного предчувствия пробегает у него по спине.

— Насколько мне известно, нет. Скорее всего какие-нибудь бродяги с реки кокнули его из-за нескольких монет. Среди этих водяных крыс полно мерзавцев.

— А экипаж? Они его украли?

— Нет. Лошадь сама пришла в конюшню.

— Это очень странно. В такой ситуации лошадь должна была обезуметь от страха и понести, а потом остановиться где-нибудь, чтобы пощипать травку.

— Согласен, сэр, это странно, но Сэмюэл клянется, что так и было.

— А кто этот Сэмюэл?

— Сэмюэл Фишер, ночной сторож в конюшне.

— А он сейчас на месте? — спросил Шон, когда они подъехали к конюшне.

— Должен быть. Насколько я знаю, так рано он еще не уходит домой. До позднего утра спит в пустом стойле.

— Если он здесь, то где его можно найти? — С этими словами Шон соскочил на землю.

— Первое пустое стойло справа, мистер Фланаган.

— Хорошо, Эндрю. Подожди меня, ты мне скоро понадобишься.

Шон устремился в полумрак конюшни. В дальнем конце два человека возились с упряжью, но Шон направился прямиком к указанному стойлу, не обращая на них внимания.

Там на куче соломы спал ночной сторож. Шон наклонился и легко приподнял его за шиворот.

Сэмюэл Фишер был худым как щепка. Грязные лохмотья висели на нем, как на огородном пугале. От него за версту разило перегаром и дешевым табаком. Шон встряхнул его в воздухе, и он проснулся.

— Сэмюэл Фишер?

— Я Сэмюэл Фишер, эсквайр. Что вам от меня нужно? — Человек судорожно сглотнул, и его глаза наполнились ужасом.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне об экипаже, который приехал сюда пустым прошлой ночью после того, как возницу убили.

— А что тут рассказывать? — Костлявый человечек попытался вывернуться из рук Шона. — Лошадь сама пришла обратно.

В выражении его лица было что-то неуловимо лживое, неискреннее. Внутренний голос подсказывал Шону, что сторож говорит не правду.

— Вы лжете, Сэмюэл! Но я выбью из вас правду, чего бы мне это ни стоило. Хотя мы могли бы договориться и без мордобоя. Тогда у вас в кармане зазвенят монеты. Их хватит не на одну бутылку.

— Говорю вам, я ничего не знаю, — жалобно захныкал Сэмюэл.

— Врешь, мерзавец! У тебя же поджилки трясутся от страха!

Кто тебя так напугал? Чего ты боишься? — Шон еще раз встряхнул его и легонько ткнул кулаком в подбородок. — Говори правду или пожалеешь, что родился на свет!

— Хорошо, хорошо, — чуть не плача, согласился сторож. — Я все расскажу. В экипаже приехали трое. Я спал здесь, услышал их и проснулся, потому что думал, что это Эли. Но голоса были чужие, и я решил не высовываться.

Они были вооружены, и я побоялся влипнуть в неприятную историю. Я не стал говорить об этом хозяину — боялся, что он выставит меня на улицу…

— Это меня не интересует! — отмахнулся Шон. — Ты сказал, трое. Среди них была женщина?

— Я думаю, да. Они говорили о какой-то женщине, но женского голоса я не слышал.

— А мужчины… Они называли какие-нибудь имена?

— Одно. По крайней мере больше я не слышал. Жиль, кажется.

— Жиль Брок! — Шон выругался. — Это же тот мерзавец, который пытался изнасиловать Сару! А что было дальше?

— Они взяли трех лошадей. Две принадлежали им, а одну украли.

— Но куда они поехали? Они говорили, куда направляются?

— Все, что я слышал… — Сэмюэл Фишер судорожно сглотнул, и глаза его стали круглыми от ужаса. — Я слышал, что они собираются продать женщину в рабство индейскому вождю.

— Какому вождю? Какого племени?

В порыве ярости Шон невольно сжал кулак сильнее, так что ворот рубахи затянулся на шее сторожа наподобие удавки. Сэмюэл Фишер замахал в воздухе руками и стал задыхаться. Шон немного ослабил хватку.

— Клянусь, я не знаю. Они не упоминали названия племени. Я больше ничего не слышал.

— Значит, это все?

— Все, клянусь могилой моей бедной мамочки!

Шон опустил сторожа на землю и с отвращением оттолкнул его от себя. Сэмюэл упал на солому. Шон достал из кармана горсть монет и швырнул их на грязный пол.

Сторож стал ползать на коленях вокруг Шона, собирая деньги. Шон направился к выходу, но на полпути обернулся, — Передай своему хозяину, что Шон Фланаган собирается купить у него двух лучших лошадей, — сказал он; — Оседлай их и жди. Я вернусь через час.

На улице Шон вспрыгнул в экипаж и отдал приказание вознице:

— К Фортьеру, Эндрю. Гони во весь опор, я очень спешу!

Всю дорогу до заведения Фортьера Шон размышлял над происшедшим. Никогда в жизни он не испытывал подобной ярости. Почему он не выполнил просьбу Сары тогда, на побережье под Новым Орлеаном, и не пристрелил Жиля Брока?! Теперь по его милости Сару ждет ужасная участь. Бедная девочка, она не переживет такого унижения! Шон задыхался от любви и нежности к ней, он готов был разрыдаться от горя.

Кроме того, его душу переполняло сострадание. И дело не только в том, что судьба белой женщины в рабстве у индейцев была страшна. Шон не сомневался, что Жиль Брок заставит ее немало выстрадать, прежде чем отдаст в руки краснокожих.

У дверей лавки Фортьера Шон снова попросил Эндрю подождать. Он с сожалением оглядел себя с головы до пят: недолго ему пришлось покрасоваться в городской одежде!

Шон прокутил всю ночь напролет, но старался сохранить одежду в приличном виде. Ему так хотелось показаться в ней Саре!

Жак Фортьер изумленно воззрился на Шона из-за прилавка. При виде перевернутого лица друга он нахмурился.

— Бог мой, да что стряслось? Я никогда не видел тебя таким.