Ава Рид - Безумно

Мэйсон скользит рукой к моей пояснице и притягивает меня к себе так порывисто, что я вынуждена приподнять руку со стаканом и ухватиться за его плечо свободной рукой.

Когда я впервые за этот вечер вижу его лицо, то радуюсь, что большинство функций моего тела все еще находятся под контролем. Черт побери. Я ожидала, что… Понятия не имею, чего я ожидала, но точно не этого.

– Мэйсон, – выдыхаю я, желая, чтобы это прозвучало весело и непринужденно, но это звучит именно так, как есть: озадаченно и немного возбужденно. Проклятье.

Его губы растягиваются в ухмылку, отчего мой мозг на мгновение останавливается, а самая важная мышца в моем теле на секунду забывает свою основную задачу – своевременно сокращаться – и пропускает пару ударов.

Мой взгляд переносится с взлохмаченных волос Мэйсона, добавляющих дерзости его облику, на очки-авиаторы, которые чертовски хорошо смотрятся на нем, и, мимо его губ, на белую рубашку, выглядывающую из-под зеленой куртки в стиле милитари, словно украденной прямо со съемочной площадки – на ней даже красуются различные значки.

Хотела бы я видеть сейчас его глаза.

Вдруг, как будто прочитав мои мысли, он снимает очки и вешает их на воротник рубашки.

– Вот так сюрприз.

– О да, – бормочет он. – Это точно сюрприз, кошечка, – на этот раз он делает особый акцент на моем прозвище, что заставляет меня гордо улыбнуться. У меня идеальные ушки, как и весь костюм. Я действительно вполне сойду за настоящую Женщину-кошку.

– А ты не Джеймс Бонд? Он так же любит носить костюмы, как и ты.

– Верно, но я не большой поклонник Бонда. И, кроме того, зачем выбирать агента, если можно сыграть Мэверика?[17]

Мне неприятно это говорить, но это правда. Мэйс похож на молодого Тома Круза. Только намного красивее.

Он действительно может испортить мне любой, даже такой вечер…

– Это зависит от обстоятельств, – хмуро отвечаю я, склонив голову набок, и отталкиваю его от себя. – Дэниел Крейг – горячий парень.

Я отдаляюсь и направляюсь к танцполу, чувствуя, как Мэйсон следует за мной.

– Неужели у тебя сегодня нет компании, Мэйс? И неужели все так плохо, что тебе приходится снова обратиться ко мне? – спрашиваю я его, когда мы останавливаемся у края танцующей толпы и я потягиваю лимонад через трубочку.

Мэйсон не сводит с меня взгляда, он удерживает меня им, словно руками. Все становится еще хуже, потому что при этом мои соски твердеют и прижимаются к лифчику, как гангстеры, пытающиеся вырваться из тюрьмы. Надеюсь, это незаметно сквозь тонкую блестящую черную ткань. Но последнее, что я могла бы сделать сейчас, – проверить это.

Мэйс приближается, и от каждого его шага я все больше покрываюсь мурашками. Как было бы хорошо, если бы это прекратилось… Почему же не прекращается?

Я стараюсь не показывать своего напряжения и заставляю себя не сбежать как трус. Даже когда его лицо становится все ближе и ближе ко мне, его рука поднимается, чтобы убрать прядь волос мне за ухо, а затем скользит вниз по моей шее. Каждый кусочек кожи, которого он касается, горит. Каждое прикосновение похоже на электрический разряд, который пронзает меня.

– Один танец, Джун. Пожалуйста.

Я понимаю, что он проигнорировал мой вопрос.

– Я работаю, – неуверенно отвечаю я.

– Не волнуйся, один танец – это не проблема. Босс разрешает.

Один танец…

Нет. Нет, нет, нет. Это слишком опасно. Это обратный шаг в том направлении, которое должно быть перекрыто. Которое не принесет ничего хорошего никому из нас.

Но когда Мэйс забирает стакан у меня из рук и относит его обратно в бар, чтобы поставить там, снимает куртку и передает ее и очки Джеку, который убирает их за прилавок, когда он снова подходит ко мне, его брюки свободно сидят у него на бедрах, белая рубашка плотно облегает торс, а жетоны на цепочке у него на шее качаются влево и вправо над грудью, мысли об отказе исчезают из моей головы.

Его рука мягко тянется к моей, наши пальцы переплетаются, и я едва дышу, внимательно выискивая что-то в его лице. Ответы… Причины… Почему он не может оставить меня в покое? Почему он так усложняет нам жизнь?

Но я молчу. Я молчу и не противлюсь, пока Мэйс ведет меня на танцпол, бредет со мной через толпу, в которой мы всего лишь два человека в костюмах среди многих других.

Джун, конечно, полна сюрпризов.

Мероприятие имело полный успех, она подарила клубу совершенно новую атмосферу. Вдохнула в него жизнь. Я вовсе не хочу преуменьшать значение отличной работы и всей самоотдачи Сьюзи, но это была идеальная тематическая вечеринка.

То, что я мечтал удивить Джун своим нарядом, вне всяких сомнений. Я знал, что она ожидает чего-то классического, поэтому намеренно отказался от этого варианта. Я больше, чем просто какой-то парень в дорогом костюме. А то, что она, по-своему, сделала то же самое… Я улыбаюсь. Пришлось изо всех сил держать себя в руках, чтобы не поцеловать ее, не сходя с места. Женщина-кошка… Она манит, дразнит и провоцирует меня – во всем, где только может.

За этим определенно что-то есть.

И я не мог больше выдержать ни дня, чтобы не прикоснуться к ней. Я играю в эту игру уже несколько недель. Неделями я притворяюсь, что мне нет дела до нее и что я будто бы укладываю в постель одну женщину за другой. Я притворялся мелким похотливым снобом, и мне это надоело.

Тот факт, что Купер ворвался ко мне в субботу, потому что Джун, так или иначе, заставила его сделать это, а он не понял, показал мне, что ей не все равно, что я делаю. Что она не может оставаться равнодушной.

Вот почему я сейчас рядом с Джун. Вот почему я осмелился просить ее о танце. Именно по этой причине я надеюсь наконец достичь и получить сегодня вечером то, чего жду уже почти год: ее согласие.

А пока мне достаточно того, что Джун не отвергла меня в тот же момент и сейчас стоит здесь со мной.

Я не часто танцую. Обычно я и не считаю это нужным, но Джун особенная.

Не думая о том, действительно ли этот вечер приблизит меня к моей цели или нет, я сокращаю расстояние между нами, пока Джун не приходится слегка приподнять голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Я начинаю двигаться, обнимаю Джун за талию и притягиваю ее к себе вплотную. Сначала она вроде бы напрягается, но затем без стеснения обнимает меня обеими руками. Я чувствую ее пальцы в своих волосах. И с того момента, когда она, покачивая бедрами, начинает двигаться по кругу, не сводя с меня глаз, я полностью отпускаю себя и все свои мысли. Звучит прекрасная песня, атмосфера накаляется.

Левой рукой я тянусь к ее правой руке, беру ее ладонь в свою и крепко сжимаю. Я улыбаюсь, потому что, в отличие от нее, знаю, что задумал. Уверенным движением я направляю ее так, чтобы она прогнулась верхней частью тела назад, и веду ее в этом движении, крепко прижимаясь правой рукой к ее пояснице. Она пролетает полукругом слева направо, прежде чем я притягиваю ее к себе, и она снова встает вертикально. Вплотную ко мне. Я часто проклинаю свою жизнь, но больше точно никогда не буду жаловаться, что мне пришлось ходить на все эти дурацкие уроки танцев. Потому что теперь они наконец пригодились.

Джун тяжело дышит, ее губы приоткрываются, и блеск ее глаз очаровывает меня. Мы стоим неподвижно, ее рука в моей, ее грудь прижата к моей. Я не знаю, где начинается она и где заканчиваюсь я.

– Что это было? – шепчет она с ноткой удивления в голосе.

– А на что это было похоже?

– Что ты умеешь танцевать.

– Похоже, ты не ожидала, что я способен на подобное.

– Хм. Кажется, да, – ее взгляд падает на мои губы. Но я не буду целовать ее.

Пока нет.

Вместо этого я снова начинаю двигаться, заставляю ее кружиться со мной и просто немного развлекаюсь. Джун тоже веселится, и, когда она снова выходит из-под контроля и приземляется передо мной, когда она продолжает танцевать и смеяться со мной, у меня в груди становится так тесно, что я думаю, что вот-вот задохнусь от счастья.

Песня заканчивается, сменяется новой, и внезапно Джун останавливается. Тяжело дышит, ее грудь поднимается и опускается, она стоит передо мной, и мне почти больно, когда ее пальцы отпускают мои и я больше не чувствую ее прикосновения.

– Это было больше, чем танец, – упрекает меня она, и выражение ее лица меняется, становится снова непроницаемым. – Приятного вечера, Мэйс. Желаю тебе насладиться им и получить удовольствие – чем бы ты дальше ни занимался.

Ее манера поведения крайне решительна, она хочет уйти.

О нет, ты не закроешься снова в свою броню, Джун. Только не сейчас.

Я держу ее, не отпуская. И хотя я лишь слегка касаюсь ее запястья, несмотря на то, что она легко может высвободиться, она останавливается. Одним шагом я приближаюсь к ней, становлюсь прямо у нее за спиной. Вокруг нас грохочет клуб, танцуют огни и дрожит земля, а окружающие нас люди в праздничном настроении, полны радости, они в экстазе. Но я вижу только Джун. И в моем мире все замирает.

Я прижимаюсь к ней, наклонив голову вперед, пока мои губы не коснутся ее уха. У меня сбивается дыхание, и она слегка наклоняется в сторону.

– Давай сходим куда-нибудь, Джун.

– Нет, Мэйс.

Это отказ, но не такой категоричный, как обычно.

– Одно свидание, – настаиваю я, и теперь она отдергивает руку и поворачивается ко мне, сердито глядя на меня.

– Ты ведь не думаешь, что теперь я пойду с тобой.

– Объясни-ка мне это поподробнее, котенок.

– Я не стану галочкой в твоем послужном списке, придурок.

– У меня его нет, это неуважительно. Кроме того, я не хвастун.