Ава Рид - Безумно

– А ты что-то имеешь против? Или ты сама хочешь провести со мной вечер?

Я, фыркнув, сжимаю кулаки.

– Ну уж нет. Я бы никогда не встала у нее на пути.

– У кого на пути? – подозрительно переспрашивает Мэйс.

– У своей надежды. Если говорить точнее, то я надеюсь, что ты что-нибудь сломаешь. Желательно пенис.

– До скорого, кошечка, – он качает головой и снова улыбается. Как же я ненавижу это.

Вот дерьмо… дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Три недели спустя…

Я разработала дизайн коктейльной карты с помощью Энди. Черный цвет, серебряные и золотые элементы, простой, но элегантный шрифт, четкие линии. Мы оформили заказ, и он будет доставлен за день до того, как состоится тематическая вечеринка, что будет уже на следующей неделе. Постеры и рамки для них уже доставлены, они идеальные! Я уже нашла подходящие места, чтобы их повесить. А еще мы с Энди нашли на складе праздничные гирлянды и бумажные фонарики, которые можно использовать для украшения различных частей клуба.

Светооператоры проинформированы о том, какое настроение нам нужно, и они проследят за тем, чтобы огромный дискошар, который редко покидает склад, висел над танцполом. Энди опять проявила заботу и снова скорректировала мой график, чтобы я могла свободнее передвигаться по клубу в этот вечер и следить за ходом события. Мэтт и Луи проведут смену в маленьком баре, Купер, Джек и Энди – в большом. Пол присоединится около полуночи и будет помогать там, где он больше всего нужен. Я тем временем буду перемещаться между охраной, входом, танцполом и барами, чтобы точно отследить и задокументировать настроение гостей и атмосферу вечера.

Все заблаговременно получили от меня электронное письмо с меню напитков, которое планируется опробовать в этот вечер. Ребята отлично знают все напитки, так что это не должно быть проблемой. Вроде бы только один коктейль для них новый. Для всех остальных мы изменили только названия, чтобы они ассоциировались с разными фильмами.

Я закрываю перед собой папку со списками, счетами и заметками. Пока все, кажется, хорошо. Не хватает только моего костюма. Полностью удовлетворенная, я оставляю все бумажки на столе у Сьюзи и возвращаюсь к Энди и Джеку.

Сегодня пятница, и в клубе много людей. Я сказала, что это займет у меня около десяти минут, но мое чувство времени подсказывает, что прошло уже как минимум двадцать. Я перестала отрицать свою непунктуальность. Поскольку никто меня не звал и не искал, ругаясь на ходу, полагаю, что все в порядке. Я напеваю под музыку, беру один из пончиков из коробки, лежащей на барной стойке, и откусываю кусочек. Вкусно! Это именно то, что мне сейчас нужно: сахар.

– Джун, этого здесь не должно быть.

– Осталось всего три штучки, и никто из гостей их не видит. – Жуя пончик, я прячу коробку, прежде чем невинно взглянуть на Энди.

– Не понимаю, как твой организм все еще может функционировать при таком количестве сахара.

– О чем ты? Он только с сахаром и функционирует.

– И на кофеине.

– Верно подмечено.

Я откусываю еще немного и кладу остатки пончика обратно к его сородичам.

– Что Купер делает сегодня? Он с Мэйсом или Диланом?

У него выходной.

– Кажется, он собирался пойти в спортзал, а потом спокойно порисовать. У него новые карандаши, которые он хотел опробовать. Мэйса я не видела, а Дилана не будет две или три недели, он уехал навестить свою бабушку.

Хм. Ладно.

Энди направляется к одному из гостей, а я остаюсь на месте, задумавшись и обследуя взглядом клуб. Машинально высматриваю его.

К стойке подходит новый посетитель.

– Мне хотелось бы чего-нибудь выпить.

Если Мэйса нет дома, значит… значит, он здесь. Проклятье. Именно в этот момент он попадается мне на глаза. Если бы я не спрашивала о нем, то у Вселенной не было бы нужды демонстрировать мне ответ…

Что, серьезно? Еще одна? Какой конвейер. Не могу поверить, что он это делает.

– Алло! Ты меня слышишь? Мне хотелось бы… – Тот парень заслоняет обзор и машет рукой у меня перед носом, но я резко перебиваю его:

– Прекрати балаган, мы здесь не для того, чтобы делиться своими желаниями. Я сейчас занята, – энергично оттолкнув его руку, я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы увидеть больше.

Он снова ведет кого-то наверх. Там хотя бы убираются? Или моют? Я имею в виду, какова его цель? Содом и Гоморра? Или реконструкция доисторического борделя?

Разве она не замечает, что он всем так улыбается? Что она всего лишь одна двенадцатимиллионная? Не первая, не единственная и уж точно не последняя женщина в его списке.

Парень, желающий сделать заказ, сдается и отходит в сторону, чтобы затем снова попытать счастья у Энди. Тем временем я издаю тихий стон отчаяния, зная, что Мэйс его не услышит. Через весь клуб, оглушительную музыку и звук дымовой машины. Тем не менее он тоже смотрит на меня, не сводя глаз, и, выдержав небольшую паузу, кивает мне. Он улыбается и кивает мне. Мэйсон смеется надо мной! Вне всяких сомнений. Пока он что-то шепчет ей на ухо, а она хихикает, как девчонка, его взгляд все еще направлен на меня, и я чувствую, как что-то внутри меня сжимается. Как у меня скручивает живот и учащается дыхание. Как я нервничаю. Не знаю, зачем я это делаю с собой. Это похоже на саморазрушение.

Мэйсон целует ее в щеку и тут же посылает воздушный поцелуй в мою сторону. Она то ли не замечает, то ли игнорирует это. Не понимаю, она слепая? Или просто дура?

Ума не приложу, почему меня это так расстраивает. Мэйсон поступает так все время. Но сейчас я просто хочу немедленно стереть это выражение с его лица.

Что тут скажешь – когда раздавали здравый смысл, терпение и сдержанность, Энди была в первых рядах, мне же сполна досталась лишь импульсивность.

Так что, не задумываясь, я беру один пончик из коробки, энергично замахиваюсь и, пока Мэйс наблюдает за мной, бросаю его через весь танцпол, надеясь, что он долетит до цели.

Конечно, нет. Я кинула его как тираннозавр – тот знаменитый динозавр со слишком короткими лапками. Итак, пончик попадает в какого-то беднягу на танцполе и прилипает к его лицу, прежде чем тот падает навзничь. Наверное, от неожиданности, а не потому, что я такой опасный метатель. В конце концов, его ударила не кувалда, а маленький пончик.

Мэйс весело качает головой, прежде чем чертова дверь наконец закрывается за его спиной, как это часто бывало в последние несколько недель.

Сифилис. Я надеюсь, что он окажется у одной из них. Или хотя бы хламидиоз. Должно быть, будет зудеть не по-детски. Я усмехаюсь. Чесаться и жечься. Да, пусть будет так!

Все идет по плану. Никогда не думал, что скажу это, но это так. Если честно, поначалу я боялся, что моя затея все испортит. Потом мне пришло в голову, что сделать хуже просто невозможно.

Джун целовала меня, она работает на меня, мы спим в одном доме, меня ударили за нее, и, в конце концов, это все заходит уже слишком далеко.

Мне было больно. Я был в отчаянии.

Последние несколько недель дались мне тяжело. Обращаться с Джун, как с какой-нибудь давней знакомой, было трудно и требовало от меня много усилий. Чтобы больше не флиртовать с ней, не звать ее на свидание, не иметь возможности прикоснуться к ней…

Вести себя так, будто мне все равно, нелегко, но хуже всего лгать ей. Тем не менее я продолжаю это делать. Я продолжаю, потому что до сих пор это продвинуло меня намного дальше, чем вся моя честность и искренность, цветы, шоколад и все остальное дерьмо, которое мы придумываем, когда за кем-то ухаживаем.

Не знаю, понимает ли это Джун, но она играет со мной, и я делаю с ней то же самое. И хотя я не из тех, кому это нравится, хотя я ненавижу такие игры, я позволил себе ввязаться в них.

Единственная разница заключается в том, что других вариантов у меня не было. За исключением, конечно, отказа от Джун. И, клянусь богом, пока я совершенно не готов к этому.

Джун не хотела поддаваться мне, поэтому я оставил это. Я изменил тактику, перевернул все с ног на голову, и это сработало. Сейчас я чувствую силу ее желания и ревности. Даже если Джун не хочет меня в том смысле, в каком я хочу ее, она не может без меня, и это лишь подстегивает. Я позволяю себе продолжать в том же духе. Теперь мы находимся на этапе, когда все позволено. Ну, почти все…

Ухмыляясь, я смотрю на стакан у себя в руке и думаю о выражении ее лица, когда я разговаривал с Кианой. Женщина, которая остановила меня после драки и впервые подала мне блестящую идею что-то изменить. Конечно, неосознанно. С того момента я внимательно наблюдаю за Джун, пока шаг за шагом вытаскиваю ее из брони. Джун думает, что я решил переспать с каждой женщиной в Сиэтле. Она думает, что я отвожу их всех наверх, чтобы сделать с ними то, до чего мы не дошли с ней самой. Джун думает, что она меня больше не интересует и что я слишком ясно демонстрирую это у нее перед носом. Черт, она, наверное, полагает, что я наконец-то показал свое настоящее лицо… И, хотя это заставляет меня испытывать легкий стыд, это именно то, чего я хотел. При этом нельзя допускать мыслей о милой Джун, о ранимой и обеспокоенной Джун, которая переживает из-за меня и показывает это намного чаще, чем ей хотелось бы. Это только отбросит меня назад. Это сделает меня снова тем Мэйсоном, который ползает за ней – и это не принесет ни изменений, ни результата.

Нет, ни в коем случае. Я начал эту игру, и я доведу ее до конца.

С радостным волнением я наблюдаю за Джун со стороны, в то время как она изо всех сил пытается не смотреть на меня. Ее губы сжаты в тонкую линию, черты лица немного напряжены, и каждая ее клеточка источает отвращение ко мне. Как вчера, когда какой-то бедняга на танцполе внезапно получил пончиком в лицо. Признаюсь, до того у меня еще были сомнения. Я не был уверен, что это действует, но такое… Я сухо смеюсь. Этим все сказано. Какая бы эмоция это ни была, она была сильной и реальной. Джун не смогла сдержать ее – а там, где есть такие эмоции, точно нет одного: безразличия. И я хочу выяснить, что именно это означает. Я действительно хочу знать, верит ли сама Джун в ту чепуху, которую она вечно повторяет. Что между нами не более чем дружба, что она не хочет ни свиданий, ни отношений. Я не тупица, не идиот и обычно не вступаю в бесполезную борьбу. Но в этом случае она не бесполезна. Я уверен.