Я облокотилась о дверной проем.

— Итак, я пропускаю одно выступление и вот, что ты вытворяешь?

Это была слабая попытка смягчить момент отчаяния, и она не помогла. Лицо Хита было мрачнее тучи.

Он был зол на меня. Так зол, что я сомневалась, что он ощущал боль от иглы.

Как и Джесси с Пайпер, он думал, что я вылезла из постели Дина.

Не то, чтобы это имело значение. Сколько поклонниц у него было на ужин?

Но он не смотрел на меня. Вместо этого, он изучал свои пальцы.

— Что ты тут делаешь?

— Я приехала, чтобы отвезти тебя домой.

— Не беспокойся. Я доберусь с Джесси и Пайпер.

— Я отправила их домой.

Он поднял взгляд, но его лицо по-прежнему было мрачным.

— Зачем ты сделала это? Разве тебе не нужно быть где-нибудь еще?

— Я там, где должна быть.

— Ты не должна быть на свидании или где-то еще?

Сколько раз я должна говорить ему, что это не свидание? Я стиснула зубы и собиралась рявкнуть на него, но медсестра с лязгом бросила набор в миску из нержавеющей стали.

— Готово, — сказала она. Я смотрела, как она заклеила порез лейкопластырем. — Вам нужно только отметиться в регистратуре и можете уходить.

— Спасибо, детка.

Он подмигнул ей, и я не могла избавиться от ощущения, что это было сделано для меня.

Молча мы шли к стойке регистрации, где я видела, как он подписывает бумаги, наблюдая за его нахмуренными бровями, и как внутри он кипит от злости. Он по-прежнему не смотрел на меня. Не разговаривал. Я не глупа. Он был зол за то, что не пришла на его выступление, и сейчас он был намерен заставить меня платить.

Я вздохнула.

— Ты зол на меня. Я поняла. — Я разблокировала машину Бриджет. — Мне жаль, что я не пришла сегодня на выступление.

Хит ничего не сказал, когда сел в машину и захлопнул дверь.

Внутри я повернулась к нему.

— Хит, прости, что не пришла сегодня. Я не знала, что это было настолько важно. Я послала тебе сообщение.

Он хмыкнул. На самом деле это было больше похоже на усмешку.

— Да. Нисколько не похоже на соль, посыпанную на рану.

Я покачала головой.

— Я тебя не понимаю. Почему ты так злишься на меня?

Он ничего не сказал, а только смотрел вперед, со сложенными мускулистыми руками на широкой груди.

— Сейчас ты ведешь себя, как ребенок. — Я вставила ключ в зажигание, но посмотрела на него, прежде чем повернуть ключ. — Джесси и Пайпер рассказали мне, что случилось.

Он отвернулся от меня и посмотрел в окно. Я видела быстрое биение его пульса на горле.

— Этот парень — придурок, — сказал он.

Кивая, я сказала:

— Да. И он был неправ. — Я вздохнула и тихо спросила: — Можешь ответить мне на один вопрос?

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, я видела его нахмуренные брови, полные губы, а глубокая ямочка на подбородке была скрыта в тени автомобиля.

— Ты избил Дэнни потому, что он говорил те вещи обо мне? Или потому, что я ушла с Дином?

Его взгляд удерживал мой, а затем он медленно повернул голову и снова посмотрел в окно.

— Как я сказал, этот парень — придурок. Он с трудом держал рот закрытым, и я помог ему закрыть его.

Я покачала головой и завела машину. Мы в молчании проехали несколько кварталов до его дома.

Когда мы свернули на дорожку, он резко открыл дверь и рванул к дому. Внутри меня что-то вспыхнуло.

— Ох, нет, ты не посмеешь! — я хлопнула дверью, выскочив из машины и следуя за ним по дорожке к крыльцу. — Ты не можешь так со мной обращаться, а потом уйти, — крикнула я ему.

Игнорируя меня, он вставил ключ в дверь. Он распахнул ее и исчез внутри.

Гневно, я последовала за ним, решив положить конец этой нелепой вспышке раздражения.

Внутри единственный торшер рассеивал полумрак. В доме было тихо. Лью был на работе, а Никки уехала из города по модельному заданию. Я позволила двери с грохотом закрыться за собой. Хит стоял посреди комнаты спиной ко мне, его широкие плечи были напряжены. Дистанция между нами не рассеивала напряжения, и мне не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, насколько он был зол.

— Хит!

Я была готова сражаться, но остановилась, когда он повернулся ко мне лицом.

Его мучительный взгляд устремился ко мне через всю комнату.

За несколько секунд он преодолел расстояние между нами и накрыл своими губами мои, сбив меня с ног. Мощными руками он обхватил мое лицо, когда его требовательный язык заполнил мой рот в поцелуе, от которого у меня закружилась голова, и перевернулся мир.

Вместо того чтобы, как я знала, я должна была поступить и оттолкнуть его, я схватила его футболку двумя кулаками и притянула ближе.

Он вел меня задом наперед, пока моя спина не оказалась у стены. Я застонала, когда он крепко прижал меня к своему твердому телу. Мой мир покачнулся. Я не видела ничего. Только то, что происходило в моем воображении, как он, медленным и мощным напором своего рта, пробудил всю мою сущность.

Гортанный стон вырвался из его глубины, и я могла чувствовать всего его. Каждый мускул. Каждый удар его пульса. Каждую восхитительно твердую часть его тела напротив моего.

Я знала, что должна остановиться. Я знала, что перехожу черту нашей дружбы, но я была слишком опьянена темпом его языка в моем рту и сладким покоем его сочных, теплых губ напротив моих, чтобы внять голосу разума. И вдруг этого стало недостаточно.

Я хотела его.

Каждый его восхитительный дюйм.

Я затаила дыхание, когда он прекратил наш поцелуй и отстранился, но только чуть-чуть, так, что мы почти соприкасались.

Его глаза были темными, и они опустились на мои губы.

— Ты трахалась с ним? — он тяжело дышал.

— Хит...

Он остановил меня, столкнувшись нашими головами.

— Скажи мне, — потребовал он.

Его теплое дыхание ласкало мою шею, и я почувствовала исходящее тепло от его тела, когда он придавил меня к стене.

Возбуждение, смешанное с беспокойством. Я была оскорблена его вопросом, но также и возбуждена от проявленных им эмоций. Это его не должно так заботить. Все еще окутанная его дыханием, я могла почувствовать его отчаяние. Он уткнулся в мою шею, и я ощутила его губы на своем горле, когда он заговорил.

— Скажи мне.

— Нет. — Я сглотнула, настолько возбужденная, чем когда-либо была за всю свою жизнь. — Нет, не трахалась.

Его тело слегка расслабилось, как будто ему стало легче.

— А хотела?

— Нет, — шепчу я.

Он сильнее подался ко мне, и я могла ощутить, насколько он хотел меня.

— Ты хочешь трахнуться со мной?

О. Боже. Да.

— Да, — выдыхаю я.

Его губы и язык ласкали мою шею, медленно шепча на моей челюсти, пока они не нашли мои, и он яростно поцеловал меня.

— Скажи, что ты моя. — Его губы скользили по моим, когда он говорил. Но я была слишком отвлечена полнейшим удовольствием его прижатого тела во всех нужных местах, чтобы ответить. Своей рукой он взял мою челюсть. — Скажи, что ты моя.

Я моргнула, глядя на него.

— А ты весь мой? — задыхаясь, спросила я.

Он достаточно отстранился, чтобы я могла взглянуть ему в глаза. Они светились темным огнем. Его челюсть сжалась.

— Ты — все, — хрипло выдохнул он.

Это было не то, что я ожидала от него услышать, и мои слова потерпели неудачу. Он закрыл глаза, хмурясь, когда глубоко вздохнул, и я почувствовала быстрое биение его сердца между нами.

— Черт, Х-бомба, — прошептал он, соприкоснувшись нашими лбами. — Ты должна остановить это, прежде чем это зайдет слишком далеко, потому что я не могу. Я старался. Я так старался. — Он поморщился, его брови нахмурились в гримасе, как будто он сражался между удовольствием и болью. — Но ты делаешь меня слабым, — прошептал он. — То, что я чувствую к тебе... слишком сильное... ты должна остановить меня.

Я посмотрела на него в изумлении. Остановить? Он издевался?

Было легко забыть все причины, по которым я не могла быть с ним, когда его восхитительное тело прижимало меня к стене.

— Что, если я не хочу останавливаться? — прошептала я, ощущая отчаяние.

Он застонал и зажмурился.

— Ты должна остановить меня, — просил он. Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но остановился у моего рта. — Я хочу тебя, Х-бомба. Я так чертовски сильно хочу тебя, что это сводит меня с ума. Но я не лучший вариант для тебя, поэтому тебе нужно остановить меня, прежде чем я зайду слишком далеко и разрушу нас.

Его тело было горой мышц напротив меня, и я через джинсы чувствовала его жесткую эрекцию.

И в этот безумный момент я хотела внутри себя то, что прижималось ко мне. Мне было все равно на счет правильного и неправильного. Это было слишком хорошо, чтобы быть неправильным.

— Я не собираюсь останавливаться, — сказала я, произнеся более уверенно, чем чувствовала.

Он зарычал.

— Если ты не сделаешь это, то я облажаюсь по полной. Ты понимаешь? Я собираюсь отвести тебя в спальню и провести ночь, исследуя каждый восхитительный дюйм твоего тела каждым своим дюймом. А затем я сделаю что-то, что разрушит это. Разрушит нас.

Мне было плевать. Я сделала свой выбор.

Взяв пальцами его подбородок, я повернула его прекрасное лицо так, чтобы у него не было шансов не смотреть на меня. Его лицо было измученным, а глаза остекленевшими от желания, и он, казалось, отчаянно сражался.

— Поцелуй меня, — прошептала я.

Мое тело пылало при мысли о том, что могло случиться за стенами его спальни.

Он оттолкнулся от меня.

— Ты должна уйти. Ты должна держаться от меня подальше. Ты слишком хороша для меня.

— Хватит говорить это. Я не слишком хороша для тебя.

Меня уже достало слушать эту чушь.

— Да, так и есть. И если ты сейчас это не остановишь, это убьет меня намного сильнее, чем когда ты разберешься с этим. — Он нахмурился, как будто только сама мысль об этом причиняет ему боль. — Это называется самосохранением. Ты понимаешь? И если ты, действительно, беспокоишься обо мне, то ты уйдешь.