Ответом было глухое молчание, и она заговорила снова:

– Чтобы дорога считалась частной, владелец обязан ежегодно закрывать ее на сорок восемь часов, таков закон штата. Иначе она считается общественной. Мистер Тилсон не…

– Чепуха! – гаркнул хриплый голос. – Я – Бомонт Тилсон, и я говорю, что путь закрыт.

Рейчел даже рот открыла от удивления; грубости собеседника она просто не заметила. Она была убеждена, что Бомонт Тилсон много старше.

– Не может быть! – выпалила она.

Красиво очерченные губы незнакомца плотно сжались.

– Дамочка, я лучше вас знаю, черт побери, кто я такой. И я не желаю, чтобы из-за ваших проклятых фермеров моя лесная дорога превратилась в четырех полосное шоссе. – Он перекинул длинную ногу через луку, вдел ее в стремя и шенкелями направил беспокойного жеребца на дорогу, натянув поводья так, что тот заплясал, задрав голову. – Эта дорога принадлежит мне, – проговорил он под звяканье уздечки и стук копыт. – И я приказываю вам убираться прочь!

Рейчел сжала губы. Под каблуками всадника вороной вздыбился и тяжко ударил копытами в полуметре от ее ног. Она вздрогнула, но не попятилась. Ее карие глаза встретились с зелено-золотистыми и стойко выдержали их разъяренный взгляд. Жеребец снова вздыбился – всадник ударил его каблуками. На этот раз копыта опустились дальше от Рейчел; вороной испуганно вращал глазами.

– Я полагаю, вы знаете о нашем фермерском кооперативе на реке Ашипу, – произнесла Рейчел, дрожь в ее голосе была почти незаметна. Рейчел не отступала, понимая, что он хочет ее напугать. Кроме того, она немного разбиралась в лошадях и не боялась, что вороной сшибет ее с ног.

– Кооператив получил субсидию, чтобы нуждающиеся в помощи фермеры не сокращали производство. – Она могла воспроизвести наизусть хоть весь устав кооператива. – Мы ставим своей целью расширить ассортимент сельхозпродукции. Вы, наверное, знаете, что уже многие годы из Дрейтонвилла в Чарлстон возят на лодках кукурузу, помидоры, а также рыбу и креветки…

– Ну-ка, заткнитесь! – Человек, назвавшийся Бомонтом Тилсоном, снова послал взмыленную лошадь вперед, ближе к Рейчел. – Перестаньте болтать и уберите свою машину ко всем чертям!

У Рейчел перехватило дыхание – она ничего не могла с собой поделать, ведь всадник заставил жеребца подойти к ней вплотную, так, что ее ноги осыпало пылью и песком. Но она, вскинув подбородок, стойко смотрела в жесткое, загорелое лицо этого человека. – Вы только дайте нам проехать, и все. – Компромисс, хотя бы на данный случай, спас бы драгоценную рассаду, вянущую в кузове пикапа. Пусть этот надменный всадник спорит о праве проезда в другое время. – Понимаете, помидорная рассада стоит дорого, – настаивала Рейчел. – Нельзя, чтобы она пропала. Не сомневаюсь, вы будете…

Она не договорила, увидев, что его глаза расширились, словно он не мог поверить, что она все еще спорит и сопротивляется. Затем он поднял загорелую руку и показал на грузовичок.

– Поворачивайте свою чертову машину! Скажите Уэсли Фалиганту, чтобы он рулил отсюда, и немедля!

Рейчел и бровью не повела.

– Пожалуйста, пропустите нас… Только сегодня, – добавила она поспешно. – Что плохого в том, чтобы сделать добро своим ближним, когда они в этом нуждаются?

Сказала и услышала странный звук, похожий на сдавленное рычание. Очевидно, незнакомец таким образом выразил изумление. Она повернулась и медленно двинулась к воротам. Всадник неподвижно сидел на лошади, но Рейчел спиной чувствовала его взгляд – так отчетливо, словно ей приставили нож между лопатками. Он смотрел и молчал.

Когда до преграды осталось несколько шагов, Рейчел громко сказала:

– Я собираюсь открыть ворота и пропустить машину. Дорога общественная, иначе бы мы ею не пользовались.

Подойдя к воротам, Рейчел увидела: цепь была просто завязана, а не заперта на замок, что свидетельствовало о поспешности, с которой строили преграду. Развязывая цепь, Рейчел каждую секунду ждала взрыва, приказа убираться, но всадник молчал. Наконец Рейчел толкнула створки ворот и, изо всех сил стараясь не торопиться, развела их так, чтобы грузовичок смог проехать. Услышала, что мистер Уэсли завел двигатель, и помолилась про себя, чтобы пикап сразу выбрался из рытвины. Уэсли включил передачу, колеса громко заскрежетали по песку, мотор взревел. Рейчел стояла, опустив голову, не смея смотреть в ту сторону. Насколько она могла судить, всадник так и сидел на лошади неподвижно в нескольких шагах от машины.

Прошло не больше минуты, которая показалась Рейчел вечностью, прежде чем звук двигателя измелся – Уэсли перешел на вторую передачу, прибавил газу, и мотор взвыл. Подняв тучу песка и пыли, пикап рванулся вперед, к воротам.

Секунду казалось, что старый водитель не намерен останавливаться, что он помчится по дороге, ведущей на поле, и скроется из вида. Но, проехав довольно далеко, он затормозил; машина остановилась, подмяв под себя невысокий куст.

Тогда Рейчел принялась закрывать ворота. Тишина – если не считать тихого рокота двигателя – стояла оглушительная. Рейчел по-прежнему не осмеливалась взглянуть в сторону всадника. Руки у нее дрожали так отчаянно, что она едва сумела завязать цепь узлом. Наконец завязала, повернулась, во весь дух побежала к машине, рывком открыла дверцу и взлетела в кабину, словно белка.

Съежилась на сиденье, сцепив руки. Слава богу, все кончилось хорошо, если не считать постыдного бегства в последнюю секунду.

– Мистер Уэс, что это за человек? Это же не Бомонт Тилсон, правда?

Старик молча нажал на газ, старенький пикап сорвался с места, отбросив назад фонтан пересохшей земли. Уэсли обеими руками сжимал руль, но все-таки позволил грузовичку ухнуть в очередную рытвину, и тот снова принялся с ревом выкарабкиваться на ровное место. Рейчел вскрикнула и схватилась за приборную панель. Уэсли вел себя так же, как перед воротами, когда он едва не разбил и ее, и себя вместе с машиной. Без сомнения, это было как-то связано с человеком, оставшимся позади. И что еще печальнее, поняла Рейчел, – за ее поступком, возможно, потянется цепочка самых неприятных последствий. А ведь именно сейчас, когда кооператив только начинает становиться на ноги, неприятности ему совершенно не нужны.

– Ладно, не огорчайтесь! – прокричала она. – Все образуется!

Пикап, раскачиваясь, мчался через заброшенное рисовое поле к насыпям, маячившим вдалеке. Лицо у старого водителя было мрачное, веки полуприкрыты, словно он видел впереди что-то скверное.

– Дявл он, вот что, – проворчал наконец старик. – Выглядит ровно ангел, но люди-то знают… С ним лучше не вяжись.

Рейчел смотрела на старика, упираясь руками в приборный щиток. «Дявл, – повторила она про себя. – Иногда местные говорят „дявел“. То есть „дьявол“. На этот раз ей не пришлось спрашивать у мистера Уэсли, кого он имеет в виду.

Глава 2

Когда над верхушками деревьев метились сумерки, Рейчел решила наконец остановиться. Она уже несколько часов провела на прицепленной к трактору цистерне с водой и чувствовала, что вся кожа горит от солнца, несмотря на джинсы, рубашку с длинными рукавами и одолженную у кого-то соломенную шляпу с большими полями. Пора было заканчивать работу, уже стемнело, и она с трудом различала, куда попадает струя воды, которой она поливала только что посаженные растения.

Сегодняшние ее занятия ничем не напоминали жизнь Рейчел Гудбоди Бринтон – дочери одного из самых консервативных филадельфийских семейств, жизнь, которую она вела еще несколько месяцев назад.

Поле еще было засажено не целиком, но за сегодня им удалось сделать гораздо больше, чем казалось возможным. Рейчел с трудом верила собственным глазам. Все как одержимые сажали рассаду ряд за рядом в приготовленные лунки, покрывавшие все поле. Даже старшеклассники работали до наступления сумерек, а затем расселись по одолженным пикапам почти с тем же шумом и с той же энергией, что и утром. Казалось, что из близлежащих лесов все еще эхом доносятся оглушительные звуки рок-музыки из портативных магнитофонов.

Когда трактор завернул у последнего ряда политых растений, Тил Коффи, школьный учитель, собиравший оберточную бумагу от рассады, подошел к Рейчел. Они медленно побрели вслед за поливалкой. Рейчел слабо улыбнулась своему спутнику.

Тил Коффи был одет для работы на поле. Выцветшие поношенные шорты из обрезанных джинсов открывали длинные мускулистые ноги, старенькая футболка обтягивала сильные плечи. Его высокие ботинки оставляли четкие следы в междурядье. Красная бандана на голове придавала его лицу с твердым подбородком совершенно пиратский вид. Рейчел не могла не подумать о том, насколько он не похож на себя обычного – в темно-сером или коричневом костюме с белой рубашкой и галстуком, как он ходил на работу. В школе округа, где учились вместе черные и белые дети, цветных преподавателей было немного, и все они одевались гораздо строже, чем их белые коллеги. Сегодняшний наряд Тила неожиданно выявил его силу и энергию.

– Вы отлично поработали, миссис Рейчел, – одобрительно сказал он. – Вы все-таки привезли рассаду, несмотря на Бо Тилсона. – Он засунул очередную порцию оберток в пластиковый мешок для мусора, который таскал с собой. – Хотя должен заметить, – он усмехнулся, окидывая ее взглядом, – что вид у вас такой, словно вы сражались с крокодилами.

Рейчел взглянула на свою одежду. Действительно, выглядела она не лучшим образом, но Тил мог бы и промолчать. Рейчел не всегда понимала, когда он шутит, а когда говорит всерьез. Тил родился в Дрей-тонвилле, но вырос в Чикаго. В отличие от большинства своих соплеменников, выходцев из Африки, он часто поддразнивал Рейчел, подшучивая над ее манерами северянки, манерами, больше подходившими для жизни в богатом квакерском доме на Мейн-Лейн в Филадельфии, чем к работе на поле.

Рейчел потерла рукой об руку, пытаясь отряхнуть с них грязь.

– Как вы узнали о Бомонте Тилсоне? – осторожно спросила она.