И, закусив губу, ощущая, как от противной боли при каждом движении, по щекам скатываются слезинки, девушка поняла, что окончательно и бесповоротно пропала, потому что...

Комната была усыпана цветами.

Бордовые и алые розы устилали пол толстым ковром.

Он, определенно, не рассчитывал на то, что она вздумает тут ходить.

Такое не делают из-за игрушки или забавы, не так ли?! Даже безумные вампиры...

Ох, слова стали чем-то туманным и лишним.

Тысячи лепестков, своим ароматом, которым плакали от того, что девушка раздавила их поспешным движением, скрывали сотни колючек, на которые она и наступила.

Эта комната была отражением того мужчина, которого Элен так сильно любила.

Только, обратным.

Красота и боль, притаившаяся под лепестками - словно бы портрет самого Макса.

Только, этот мужчина - показывал колючки всему миру, пряча..., вероятно, и сам не веря в то, что под всем этим злом и ненавистью, под стремлением к пыткам и боли, он был невероятно, безумно красивый.

Не телом..., не лицом..., хоть и это все она в нем боготворила, заменяя им - отброшенную веру. Сущностью.

Тем, что было самим Максимилианом...

Элен повернулась, ощутив его присутствие за своею спиною, не обращая внимания на то, что каждым шажком, лишь сильнее загоняет себе колючки в босые ступни.

И утонула в пылающем взгляде, осознавая, что тот голос, шепчущий об аде ее потери - был правдой.

- Я запретил тебе приближаться хоть к чему-то, кроме моего тела. - Макс старался, чтобы его голос звучал насмешливо и невозмутимо.

Старался.

Вот теперь, она видела, что это только попытка...

- Очевидно, стоило уточнить, что это было запретом и на то, чтобы ты, вообще, ходила.

Девушка ощущала в себе его раскаянии и злость на себя самого, что он позволил Элен ускользнуть, причиняя, как он считал, этим новые мучения...

Ей хотелось бы сказать ему, что она поняла...

Но Хелен лишь уткнулась мокрым лицом в шею вампира, когда сильные руки Максимилиана подхватили ее тело, стараясь как можно осторожней поднять ступни девушки со, столь искусно, природой, придуманных колючих ловушек.

Но, ведь и сам он стоял на шипах этих роз.

***


Мужчина осторожно, так, что она почти не верила, что находится в руках Макса, усадил Элен на край кровати, не говоря ни слова, и не давая ей отодвинуться, когда девушка попыталась, просто положив ей на плечо горячую ладонь.

Придавливая. Подавляя.

И... опустился рядом с кроватью, коленями упираясь в коварный цветочный ковер.

- Макс... - Элен пыталась хоть что-то выговорить своим, перехваченным спазмом, горлом. Но мужчина не обращал внимания, игнорируя ее попытки. Так и удерживая девушку на месте тяжелой рукою.

А потом, второй ладонью, обхватил ее ступни, внимательно рассматривая. И начал осторожно вынимать обломившиеся шипы, застрявшие в коже, так и не глядя на девушку.

- Ты будешь выполнять все, что я говорю тебе, понятно? - Еще пять минут назад, она бы поверила в эту жесткость.

Но сейчас, глядя на его светлые волосы, которые рассыпались, закрывая от нее лицо Макса, Элен не боялась. Ни капли.

Гораздо больше ее волновало то, что ему, опять, было больно. Пусть этот мужчина и иначе относился к боли.

О, она теперь прекрасно знала, что такое - стоять на розах.

А он опустился в них на колени..., чтобы загладить то, что считал своей виной.

Она знала, чувствовала это.

Да, Элен не могла бы сказать, что является знатоком поведения Максимилиана.

Но что-то в ее надрывающемся сердце...

В душе, которую она ему проиграла в их странной игре подчинения, говорило девушке, что преклонение - не обычная линия поведения этого мужчины с девушками.

- Макс... - Опять попыталась Хелена.

Однако, и в этот раз, мужчина прервал ее, накрывая пальцами, покрытыми ее кровью, губы Элен.

- Тихо, детка. Пока я не разрешу тебе разговаривать, тихо. - Она едва не рассмеялась.

Бред!

Ничто и никогда не поменяет Макса!

Но разве сейчас, глядя в свое сердце, она могла сказать, что хотела бы этого?! Его изменения?!

Мужчина не позволили ей долго размышлять хоть о чем-то.

Девушка застонала, ощущая, как его язык скользнул по ее коже, собирая со ступней кровь...

Каждую маленькую алую каплю...

Распространяя жар по всему ее телу своим горячим и влажным, щекочущим касанием.

Удерживая ее взгляд своим пламенем...

И не смогла удержаться... со стоном, язычком пробегая по его пальцам. Так и лежащим на ее губах, слизывая с них следы крови...

Из груди вампиры вырвалось рычание, но он не прекратил своей дразнящей ласки? Лечения? Пытки? Обольщения?

Чем это было?!

Элен не знала.

Да и не имела реальной возможности сосредоточиться на догадках, ощущая, как губы Макса обхватывают ее пальцы, целуя, чуть засасывая..., легко царапая клыками, сжимая плоть... не давая им поджиматься, от этого околдовывающего, искушающего ощущения.

Ох, она готова была часами ходить не то, что по розам, по битому стеклу, ради такого!

Стон сорвался с ее губ, и потерялся в ладони вампира, которая их закрывала.

Мужчина чуть повернул руку, придавливая, накрывая ее лицо пальцами и заставляя Элен откинуться, падая на кровать спиною.

Это могло показаться грубым, наверно...

Но, ох, нет, это таким не было!

Девушка готова была насмерть доказывать кому угодно это, хоть, скорее всего, и сама, лишь несколько дней назад, признала бы подобный жест унижающим.

Не сейчас...

Не с Максом...

Теперь, ей не были видны глаза Максимилиана, но его рука, как и всегда, закрывала мир от нее..., уже признавшей, что этот мужчина - и был всем ее миром.

И снова девушка не удержала стона, когда рот мужчины, его губы, его язык, поднялись выше, уже лаская щиколотку, чуть прикусывая нежную кожу.

Там не было ранок или крови...

Но, к черту!

Кого из них это тут интересовало?!

Не ее, однозначно.

Кровь всегда можно было пустить, не так ли?

Но было очевидно, что не это являлось целью Максимилиана.

Ох, не могло подобное быть правдой!

Не то, чтобы девушка не понимала, или не подозревала о том, что именно мужчина собрался сделать, но...

Элен много знала о сексе ... в теории, и по наблюдениям за вампирами, с которыми жила, и которые заставляли девушку наблюдать за ними.

Однако, все, что Хелен реально знала о сексе - показал ей именно этот вампир. Этот мужчина.

Боль, наслаждение, удовольствие, насилие, подчинение, и эйфория.

Вот что считала сексом Элен, не имея никогда и никого, кроме Макса.

Сейчас... сейчас, ей начинало казаться, что он собирался заняться с ней не сексом...

Ох нет, любовью...

Но имел ли хоть один из них о ней представление?

Элен застонала, когда мужчина, так и не позволяя ей двинуться хоть на миллиметр, не отпуская лица, поднялся выше, прикусывая губами нежную кожу ее бедер...

После этого, Элен уже мало что понимала.

Наверное...

Даже, определенно..., она кричала, кусая ладонь Макса, которая так и лежала на ее глазах и губах, покоряя.

Всхлипывала и стонала, когда он, не отпуская ее тело, накрыл губами болезненно чувствительную вершину ее клитора, лаская, придавливая языком, чуть прижимая губами, царапая...

Второй рукой все сильнее сжимая ее ягодицы, будто наслаждаясь ощущением ее плоти в его ладонях.

Элен казалось, что она вполне способна умереть от наслаждения, пусть и смешанного с капелькой саднящей боли...

Этого, девушка уже, почти, не замечала...

Она растворилась в своих ощущениях.

Потерялась в Максимилиане.

Но и этого мужчине было мало.

Он хотел ее всецелого покорения.

Возможно, возвращая то, что она когда-то, с таким, необъяснимым для него удовольствием, вампиру отдавала.

Элен сорвала голос, когда его язык погрузился в ее лоно, не давая ей шанса, забирая все, что составляло саму суть самосознания девушки.

Она потерялась.

Не смогла бы вспомнить ни свое имя, ни во что она когда-то верила...

А когда ее тело выгнулось под его губами, сотрясаемое первыми волнами оргазма, мужчина резко поднялся, с рыком, одним резким глубоким толчком погружая свою плоть в сокращающийся жар Элен до основания...

Погружая свои клыки в плоть шеи девушки, упиваясь ее наслаждением и кровью.

Окрашивая эту любовь гранью, прозрачным оттенком боли.

Но никого из них это не волновало.

Вполне вероятно, что она, вновь, умирала...

Не было у девушки другого объяснения тем чувствам и ощущениям, которые дарили ей каждый толчок, каждое протяжное и понукающее движение Макса.

Но ей хотелось большего.

Она впервые сама возжелала того, против чего больше всего боролась с этим мужчиной.

И тогда, прикусывая кожу его ладони, Элен прошептала "пожалуйста", зная, что он поймет, о чем девушка молит...

Она хотела пить кровь Максимилиана.

Да, хотела.

Жаждала знать на вкус наслаждение этого мужчины, так, как он всеми способами испробовал Элен.

Один его вкус девушка уже знала, теперь, она хотела..., требовала того, чтобы и эту ее жажду удовлетворили.

Рычание переросло в рев, когда ладонь мужчины надавила, обхватывая ее затылок, с силой прижимая ее зубы туда, где совсем недавно была рана. Он хотел, чтобы она сама укусила, готовый только помочь с силой, чтобы Хелен полностью покорилась, проходя этот путь в полной мере.