Забрав с собой улики, уведомляющие об их присутствии в этом раю, влюбленная пара медленно побрела в дом…

Держась за руки, словно малые дети, боящиеся хоть на секунду остаться одни, Мануэль и Шеннон не спеша прошли в заднюю часть особняка. Они оба хранили молчание, однако тот радужный блеск глаз, стоило их взглядам лишь случайно встретиться, говорил о полной гармонии и безмолвном понимании друг друга. Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, девушка как можно сильнее прислонилась к левому боку любимого и, не обращая особого внимания на пролегающий путь, расслабленно вздохнула.

Какое же это блаженство просто быть рядом с ним!

Не помня, как именно они дошли до просторной залы первого этажа, молодые люди уже было вступили на широкие ступени белой мраморной лестницы, как вдруг позади раздался тихий мужской голос:

– Простите, синьор…

Выведенный из легкого дурмана голосом своего ночного дворецкого, Мануэль оглянулся в сторону широкий парадный дверей, где и стоял его пожилой слуга.

– Что-то случилось, Тео? – Беспечным тоном спросил хозяин, всем своим видом говоря, что к серьезным разговорам он сейчас вовсе не расположен.

– Ничего синьор, – держа в руке небольшой предмет, отозвался дворецкий, – я всего лишь хотел известить вас о том, что сегодня приходил посыльный от синьора Фериччи и передал это вам. Лениво уронив взгляд на небольшую бандероль, обмотанную плотным бежевым пергаментом, шумно вздохнул.

Больше всего на свете ему сейчас не хотелось заниматься важными делами. Единственное, о чем он мог думать, так это о том, чтобы как можно скорее добраться до их новой спальни и, наконец, вновь уединиться от всего мира.

– Отнесите посылку в мой кабинет, Тео. – Распорядился хозяин, вновь впадая в пучину безмятежной расслабленности. – Я посмотрю ее завтра.

– Как вам будет угодно, синьор. – Слегка наклонив голову, отозвался пожилой мужчина и уже через одно мгновение скрылся из вида.

С легкой долей равнодушия Шеннон молчаливо наблюдала за произошедшей сценой между слугой и хозяином, однако стоило лишь Мануэлю вновь обратить на нее свой пристальный взгляд, как губы обрадованной плутовки тут же растянулись в мягкой улыбке.

Ухватившись правой рукой за прохладные перила лестничной площадки, девушка игриво побежала вперед, время от времени перепрыгивая сразу через две ступеньки. Усмехнувшись такому нетерпению, Мануэль старался не отставать.

– Налево. – Подсказал он ей, когда веселая шалунья первой достигла последней мраморной ступени и в нерешительности посмотрела на следующего по пятам мужчину.

Узнав точное направление, Шеннон вновь лучезарно улыбнулась и со всех ног бросилась вдоль мягкой ковровой дорожки извилистого коридора.

Резвясь, словно ребенок, темноволосая девушка бежала вперед, позволяя своему кавалеру держаться в непосредственной близости. Увлеченные друг другом, они не сразу заметили, как нескончаемая дорожка, тянувшаяся, казалось, ни один километр, неожиданно закончилась и, подбежав к самым крайним двустворчатым дверям одновременно, запыхавшиеся марафонцы резко остановились, чтобы перевести изрядно сбившиеся дыхание.

– Я думала, этот коридор никогда не закончится. – Отдышавшись, с улыбкой проговорила Шеннон. – Скажи, тебе разве не страшно жить в таком огромном доме? Того и гляди, из ближайшего угла вынырнет приведение, гремя по полу своими тяжелыми цепями.

Мануэль усмехнулся.

– Не думаю, что такое случится. – С полной серьезностью произнес он, распахивая перед девушкой высокие двери их новой спальни. – Потому что в раю приведений не бывает.

Шеннон пораженно охнула. Замерев на пороге, она, не скрывая своего полного ошеломления, во все глаза смотрела на представленную ее взору элегантную обстановку. Казалось, рай переехал из их небольшого декоративного сада в этот уголок огромного особняка. Эта спальня разительно отличалась от бывшей комнаты ее заточения. Облаченная в нежные, светлые тона она буквально утопала в цветах. Цветы царили повсюду: они виднелись на рисунках серебристого цвета обоев, плавно переходили в более искусные, вырезанные из темного железа на спинке огромной кровати и, наконец, просто стояли в различных вазах по всей спальне. Вдохнув полной грудью приятный цветочный запах, Шеннон медленно прошла за порог. Остановившись через пару шагов, она огляделась вокруг. Массивная кровать, как и прежде, занимала центральную часть просторной комнаты. По левую от нее сторону примостился небольшой драповый диван кофейного цвета. Здесь не было камина или живописных картин, вместо них заметную часть стены занимал широкий плоский телевизор черного цвета. Радостно улыбнувшись такому открытию, Шеннон так же осмотрела и модную стереосистему, расположенную на зеркальных полках небольшой тумбочки, находящейся немного ниже плазменного экрана.

Наконец-то прошлый век закончился и, да здравствует цивилизация!

Как же Шеннон любила этот современный шик.

Почувствовав, как ее ноги обволакивает прохладный ветерок, пробежавший по толстому ворсу светло-серого ковра, девушка посмотрела в сторону колышущихся штор, занимающих всю правую часть комнаты, и едва не вскрикнула от внезапного открытия.

– Балкон! Здесь есть балкон! – Словно извещая самого хозяина о данном факте, выкрикнула она, стремглав бросившись к стеклянным дверям сего чуда.

Как и спальня, балкон также был уставлен многочисленными видами разноцветных цветов, посаженных в специальные горшки, крепящихся на внешней стороне перил. Опершись об их широкий бортик ладонями, который без проблем мог служить в качестве каменного стола, Шеннон взглянула вниз. Вид открывался как раз на то самое место, где они с Мануэлем ещё совсем недавно нежились в объятиях друг друга. Высокие виноградные лозы, словно дикий неукротимый плющ поднимались вверх до самых стен второго этажа, создавая ощущение одного единого рая.

Залюбовавшись картиной сумрачного сада, Шеннон не заметила, как к ней подошел Мануэль.

– Тебе нравится? – Тихо спросил он, нежно обнимая ее со спины.

– Очень. – Благоговейным шепотом отозвалась Шеннон. – Как будто мы и не покидали нашего маленького райского сада.

Ещё немного полюбовавшись неотразимой силой природы, девушка блаженно вздохнула и, развернувшись к мужчине, ласково обвела его шею руками.

– Но знаешь, что мне нравится здесь больше всего? – Игриво улыбнувшись, лукаво спросила она.

– Что? – Не имея ни малейшего представления, что скажет эта плутовка, с интересом спросил брюнет.

– То, что в этой комнате наконец-то есть современные условия жизни, включая телевизор и навороченную музыкальную систему! – С громким вздохом радостно ответила Шеннон. – Так что, я в полном восторге.

Изогнув кончики губ в ленивой улыбке, Мануэль притянул ее к своему телу, одна существенная часть которого тут же откликнулась на столь тесное прикосновение.

– А знаешь, что здесь больше всего нравится мне? – Тихо спросил он, упираясь своим лбом к ее левому виску. – То, что мы наконец-то остались одни.

Почувствовав, как его пальцы начали медленно стягивать резинку ее легкого топика вниз, постепенно оголяя ее упругую грудь, Шеннон блаженно прикрыла глаза, с удовольствием отдаваясь в пучину безграничного наслаждения. Глубокое, шумное дыхание мужчины обжигало ее левую часть лица, и не в силах больше бороться с собственной эйфорией, девушка приподняла голову, заглядывая в окутанные безумным желанием глаза.

Его большие ладони нежно легли на ее грудь. Слегка сжимая мягкие полушария в себе, они словно подстраивались под их размер, желая как можно лучше запомнить каждый изгиб упругой округлости.

Шеннон сдавленно простонала. В такие моменты Мануэль мог вить из нее веревки, лепить из ее тела изысканную статуэтку, которыми был заполонен весь его дом. Но что самое невероятное – она сама позволяла ему стать своим мастером, в руках которого оживало совершенно новое произведение искусства.

– Как насчет освежающего душа перед сном? – Послышался приглушенный ее волосами шепот возлюбленного.

Нехотя раскрыв глаза, Шеннон вновь почувствовала на своей распаленной нежными ласками коже прохладный вечерний ветерок и, посмотрев через мужское плечо в сторону огромной кровати, сдавленно вздохнула. Ей нравилась такая неповторимая нежность, тесно переплетающаяся с ненасытной страстью его горячей крови, но все, же где-то внутри нее все ещё бунтовал маленький обиженный ребенок. Ребенок, который не желал забывать прошлых деяний и просто-таки жаждал любого удобного момента, чтобы поквитаться со своим былым соперником. И вот, кажется, это момент настал…

Решив совместить приятное с внезапной прихотью, Шеннон лукаво улыбнулась.

– Я не настолько чистоплотна, чтобы мыться по десять раз в день. – Кое-как совладав со своим хриплым голосом, как можно тверже изрекла она.

Прозвучавший над ухом тихий смешок, заставил ее сердце на мгновение замереть от нахлынувшего на него спазма любви и нежности к этому мужчине.

– Глупышка, я ведь не только водные процедуры имею в виду.

Коря себя за свою излишнюю изобретательность, Шеннон уже в какой-то момент хотела уступить его напору, но все же глубоко вздохнув, решительно отстранилась от распаленного тела мужчины.

– Хорошо. – Как можно мягче произнесла она. – Но можно я сначала кое-что возьму для себя из гардеробной твоей кузины?

Поймав на себе его непонимающей взгляд, она поспешно добавила:

– Видишь ли, я видела у нее несколько красивых халатов и шелковых ночных сорочек и подумала… – Она нерешительно прикусила свою нижнюю губу, словно боясь продолжить свою речь. – Можно я похожу в них какое-то время?

Застигнутый врасплох от столь резкой перемены темы, мужчина не совсем понимал слова стоящей в его объятиях девушки. Кое-как найдя в себе силы вновь вернуться к ясности мыслей, он слегка свел брови, наконец-то понимая смысл ее смехотворной просьбы.