«Как он мог так поступить с ней? Как посмел после всей их близости, так быстро забыть ее, променяв на другую забаву?» – Эти вопросы никак не выходили из ее головы.

Чувствуя себя обычной пластмассовой куклой в руках бесчувственного кукловода, девушка выключила воду, начав медленно обтирать размякшую кожу мыльной мочалкой. И хоть Шеннон была абсолютно трезвой, мысль о вчерашнем побоище теперь казалась ей не такой уж ужасной. Вспомнив былую боль, она уже не так сильно корила себя за принесенный урон. В конце концов, она не бесчувственная кукла, которой можно вертеть как угодно. Она живой человек. Живой! И такой несчастный…

Почувствовав, как на глазах наворачиваются слезы, Шеннон опустила голову и жалобно шмыгнула носом. В этот момент она открыто жалела себя – беспризорную дурочку, посмевшую влюбиться в богатого мужчину. Наивную глупышку, поверившую постельным словам опытного любовника. Первая слезинка проворно соскользнула с пышных девичьих ресниц, заставляя Шеннон тотчас раздраженно стереть ее со своей щеки.

Внезапно за спиной послышался тихий звук открывающейся двери стеклянной душевой кабины. Не в силах пошевелиться, девушка замерла.

Почувствовав приятную тяжесть мужских ладоней на своих плечах, Шеннон затаила дыхание, невольно утопая в круговороте охватывающих душу чувств.

Лаская мокрую кожу большими пальцами, мужчина слегка наклонился к ней и, спрятав лицо в ее темных волосах, тихо прошептал:

– Не плачь.

Преодолев напавшее на нее секундное оцепенение, Шеннон начала интенсивно тереть свое тело.

– Вовсе я не плачу. – Вновь смахивая новую предательскую слезу, буркнула девушка.

Смотря со стороны на ее резкие действия, словно она пыталась не намылиться, а содрать с себя кожу, Мануэль тяжко вздохнул.

Да, похоже, скандала не избежать…

– А я думал, между нами мир. – Оставаясь на прежнем месте, мужчина продолжал следить за девушкой, опасаясь в случае невнимательности получить мыльной мочалкой прямо в глаз.

– Мир. – Согласно подтвердила Шеннон, внутренне гордясь своим бесстрастным голосом. – И то, что я не обрушиваю на твою голову всё, что только попадется под руку – и есть не что иное, как поддержание мира с моей стороны.

– Да ну? – По-мальчишески усмехнулся брюнет. – А я то думал, что поддержание мира поддерживается несколько иным способом.

С легким напором собственной силы он развернул к себе лицом эту строптивую кошечку и начал медленно наклоняться к ее губам.

Шеннон застыла, словно каменное изваяние, однако это никак не смогло остановить тот вихрь эмоций, который стремительно зарождался в самом низу живота от его мучительно-нежных поглаживаний по ее спине. Тая в его руках, как шоколад, она уже была готова плюнуть на собственную гордость, но встретив решительный взгляд серых глаз, словно он уже заранее знал, чем же все закончится, девушка не смогла подавить сухую усмешку. В самый последний момент она все же переборола похотливое желание и, найдя в себе поистине героические силы, резко отклонила лицо, не позволяя его губам завладеть своим ртом.

Протяжно вздохнув, Мануэль нехотя отстранился.

– Вчера ты была более сговорчивой. – Натянуто произнес он, недовольный ее реакцией.

– Вчера я была малость не в адеквате. – Злобно отчеканила она. – Но сегодня я на многие вещи смотрю по-другому. Так что, прошу, не мешай мне мыться и оставь меня в покое.

Отнюдь не удовлетворенный таким ответом, он лишь насмешливо скривил губы.

– Оставить в покое… – Словно всерьез задумавшись над ее словами, тихо повторил мужчина. – И это после того, как вчера ты едва ли не кричала мне о своей любви?

Пораженно изогнув брови, Шеннон начала хватать ртом воздух.

Она этого не делала. Не делала! Пускай она и выпила ту несчастную бутылку шампанского, охмелела от неё, но все же она не могла вот так глупо признаться в своих чувствах перед этим толстокожим болваном!

– Я тебя не люблю. – Собравшись с мужеством, четко произнесла она, но встретившись с его проницательным взглядом, быстро прикрыла глаза своими пышными ресницами. – Ты… ты всего лишь вызываешь у меня определенную симпатию… Но это всё, так что не воображай!

Ее столь явная ложь малость раззадорила его и, забыв свое плохое настроение, Мануэль вновь приблизился к запутавшейся в своих чувствах девушке.

– Определенную симпатию, говоришь, – вкрадчиво пробормотал он, прикоснувшись губами к голубой жилке, пульсировавшей у нее под ухом. – Для простой симпатии твое сердечко колотится слишком быстро.

И это была правда. Не в меру учащенное сердцебиение говорило само за себя. Разозлившись на свое предательское тело, Шеннон быстро отвернулась от него и резко включила воду, чтобы хоть как-то остудить свой пыл.

Сделав глубокий вздох от ее очередного отказа, Мануэль старался держать себя в руках, но с каждой последующей минутой это становилось все труднее. Его строптивая кошечка опять выпустила свои острые коготки и, кажется, на этот раз без боя сдаваться не собиралась.

– Шеннон, послушай… – Забыв былую веселость, как можно спокойнее начал он, однако находящуюся на взводе брюнетку это только в ещё большей степени рассердило.

Как он может быть таким спокойным и холодным, когда ее буквально трясет от гнева?!

– Не хочу я ничего слушать! – Обиженно выкрикнула она, оглянувшись на стоящего позади брюнета. – Лучше иди к своей рыжеволосой любовнице и вешай ей лапшу на уши.

Никак не отреагировав на ее реплику, Мануэль ласково провел ладонью по ее обнаженному плечу. Кажется, впервые в жизни он не был против женской ревности. В сущей степени невероятно, но ему это даже начинало нравиться.

– А если я скажу тебе, что ты не единственная женщина, живущая в этом доме? – Наблюдая за тем, как мышцы ее спины напряглись, уподобляясь каменным глыбам, с легкой улыбкой спросил он.

Притворно охнув, Шеннон не сдержалась от ехидного замечания:

– О, Боже, я ведь так и знала, что у тебя тут целый гарем. – Съязвила она. – Но знаешь, мне все равно. Делай, что хочешь, будь, с кем хочешь – меня это не волнует. Я лишь хочу спокойно провести последние дни перед тем, как навсегда угожу за решетку.

Ее упрямое поведение раздражало Мануэля точно так же, как небольшой слепень выводит из себя могучего жеребца. Вздохнув полной грудью, мужчина вновь развернул неприступную девчонку к себе лицом. Готовый вконец разозлиться на ее несговорчивое поведение, он вдруг встретился с большими, заполненными солеными кристалликами слез глазами. Былой гнев как ветром сдуло.

– Малыш… – Ласково прошептали его губы.

Она могла стерпеть все, но только не его нежность. Пускай он и дальше остается бесчувственным, холодным ублюдком, но только не таким.

– Я тебе не малыш! – Резко отбросив от себя тянущуюся к ней руку, гневно выпалила девушка. – И не обращайся со мной как с несмышленым младенцем. Я уже давно не ребенок!

– Я это заметил. – Смело заглянув в ее полыхающие гневом глаза, спокойно проговорил Мануэль.

Ему так хотелось стереть крупицы горьких слез с ее лица, но Шеннон явно была к этому неблагосклонна. Более того, ещё совсем чуть-чуть и она полностью закроется от него, отдалиться как в первые дни их знакомства. Решив воспользоваться другой тактикой, мужчина цинично усмехнулся и продолжил:

– Но если ты так противишься моей близости и если тебе все равно, то хорошо, я уйду.

От злости у Шеннон перекосило лицо. Жалея о том, что на этот раз под рукой нет чего-нибудь потяжелее, девушка едва не заскрипела зубами.

Нет, он это специально? Специально доводит ее до белого каления, чтобы поглумиться над ее мучениями?! Если она ему хоть капельку небезразлична, то он просто обязан чувствовать ее внутренние терзания и сжигающую душу ревность. И совершенно неважно, что она отталкивает его и постоянно говорит «нет»! Женщины всегда говорят это слово, однако на деле надеются на совершенно обратное. Вот и сейчас, не в силах побороть свою природу, Шеннон лишь глубоко вздохнула и, с ненавистью сморгнув набежавшие слезы, резко отвернулась от Мануэля.

– Вот и иди к своей Микелине или как там ее. – Разрываемая внутренней болью от своих же слов, глухо проронила она.

Резкий мужской смех заполонил ванную. Не сдержавшись, Мануэль дал выход накопившимся эмоциям, напрочь забывая свое плохое расположение духа. Вновь нежно обняв все ещё брыкающуюся девушку за плечи, мужчина встал под горячие струйки воды, и медленно развернул Шеннон к себе.

– Что ж, вижу, ты уже знаешь имя моей кузины.

Шеннон ошарашено застыла.

– К-кузины? – Словно непонимающе, переспросила она.

– Угу. – Кивнул Мануэль. – Микелина – моя кузина. – Повторил он, с некой долей злорадства следя за тем как маленький ротик его временного противника начал медленно открываться от такой обескураживающей новости. – Она живет здесь во время своих каникул и моя прямая обязанность перед ее отцом следить, чтобы его юная дочь не вляпалась в какие-нибудь неприятности.

С трудом понимая услышанное, Шеннон пораженно покачала головой. Его слова начисто лишали ее воображаемых в пылу дикой ревности любовных представлений, вводя собой в недоуменный штопор.

Его кузина? Так все это время это была лишь его кузина?

Твердая корка стыда и гнева, сковывавшая ее душу, таяла, как снег на теплом весеннем солнце. «Он меня не обманул… Он меня не предавал», – думала Шеннон, и эта мысль настолько ее потрясла, что несколько долгих мгновений она не двигалась, лишь рассматривала его изумленными глазами, как будто видела в первый раз. Наконец она подняла руку и провела пальцами по его гладкому подбородку, наслаждаясь ощущением, которым наполнилась ее ладонь.