Мануэль не помнил себя от охватившего его душу счастья. Казалось, все, что ему только нужно в этой жизни было здесь, в его руках. Медленно спустившись немного ниже, он ласково лизнул крохотный пупок плоского животика и нежно, но настойчиво перевернул девушку, обратив свой взгляд на ее спину. Продолжая боготворить девичье тело, он пылко поцеловал упругие холмики ягодиц, не спеша прошелся вверх по позвоночнику и совсем нежно прикусил мочку ее уха.

Ощущая, как его ладони нежно гладят ее бедра, Шеннон сдавленно простонала.

– Пожалуйста… – Тихо прошептала она. – Возьми меня…

Услышав ее сбивчивую мольбу, мужчина широко улыбнулся.

Проникнув рукой под ее живот, он заставил ее слегка приподняться и встать на колени.

Шеннон смутно понимала происходящее. Лишь только когда он стремительно начал погружаться в нее, она не сдержалась и, шумно вздохнув, схватилась руками за часть резной спинки кровати. Его резкие толчки пульсирующим эхом отдавались в ее голове. Казалось, он был настолько глубоко в ней, что она с легкостью могла бы ощутить его своим животом. Посильнее схватившись за край деревянной спинки, она прерывисто задышала через рот.

Крепко обхватив ее бедра, Мануэль беспощадно вторгался в его горячее лоно. Но этот раз он хотел видеть ее. Видеть, как его возбужденный фаллос медленно растягивая эластичную кожу, проникает внутрь ее небольшой пещерки. Она была его сокровищем. Его поистине Божьим даром, в котором он неминуемо терял рассудок, плевал на воспитанные с детских лет строгие устои и, в конце концов, забывал о том, кто он есть на самом деле. В этот момент вся его жизнь заключалась лишь в Шеннон, в ее тепле и ласке. И наплевать, что они разные. Наплевать, что они не во всем согласны. Наплевать на все, лишь бы она была с ним.

Сквозь окутавшую ее разум плотную пелену страсти, Шеннон почувствовала, как к ее лону прикасается нечто ещё. Опустив взгляд, девушка усмехнулась и, протянув вниз одну руку, нежно дотронулась до напряженных яичек любовника. В комнате тут же раздался сдавленный стон Мануэля. Ободряемая таким «ответом», она прикоснулась к своему клитору, в намерении распалить себя как можно сильнее.

Но вдруг к ее руке прикоснулась ладонь Мануэля, настойчиво отводя ее пальцы в сторону. Говорить ему было трудно, почти невыносимо, но все же пересилив себя, он тихо проронил:

– Без рук.

Слегка наморщив носик, Шеннон повернула к нему свою голову.

– Но я хочу. – Запротестовала она, вновь возвращая свою ладонь в исходное положение.

Однако Мануэль был упрям. Вновь отведя ее руку, он все так же упорно стоял на своем:

– Я сказал: без рук!

Тяжело вздохнув, Шеннон все же сдалась и вернула вторую руку на резную спинку кровати. Ей нравилось то, что он был так близко и глубоко. Она чувствовала его не только каждой клеточной своего тела, но и всеми фибрами души.

Его движения стали резче. Протяжно застонав, Шеннон стиснула зубы. Сквозь обуревавшую ее бешенную страсть, сквозь дикие инстинкты, ей так же нужна была его любовь. И он дал ей то, что она хотела. Нежно прикоснувшись ладонями к ее грудям, Мануэль слегка нагнулся вперед.

Он что-то нежно шептал ей на ухо, успокаивающе гладил по волосам, однако его слов она так и не смога разобрать. Счастливо улыбнувшись от его нежных прикосновений, Шеннон позволила своему напрягшемуся телу расслабиться, чтобы, наконец, получить то, к чему они оба так долго и упорно стремились. Жаркие волны сладостного экстаза внезапно окатили ее с кончиков пальцев ног до самого последнего волоска на голове. Это было столь неожиданно, столь резко, что даже слегка напугало девушку. Прогнув спину, словно довольная кошка, она громко выдохнула. Ее сбивчивое дыхание не спешило сбавлять свой бешенный ритм. Внутри полыхало пламя, от которого кровь превращалась в раскаленную лаву, медленно проникающую в каждую частичку ее бьющегося в дикой агонии тела. Почувствовав, как Мануэль вышел из нее, Шеннон обессилено легла на матрас, с нежностью притягивая жаркое тело любовника вслед за собой. Все ещё опьяненная экстазом, она крепко прижалась к его груди. Думать ни о чем не хотелось. Устало прикрыв глаза, она прислушалась к грохочущим ударам бившегося в мужской груди сердца.

Одурманенный не меньшим ураганом чувств, Мануэль медленно возвращался в реальность. По инерции крепко прижав к себе все ещё дрожащее тело Шеннон, он запрокинул свободную руку за голову и, бесстрастно уперев взгляд в зеркальный потолок, посмотрел на их отражение. Чувствуя ее тепло на своей коже, чувствуя ее вкус у себя во рту, он просто не мог представить, что всего через несколько дней всего этого у него больше не будет. Теперь, когда он узнал ее ближе, все вдруг резко переменилось. В его глазах она уже не была прежней интриганкой, коварной дьяволицей, желающей лишь обворовать богатую добычу. Его сердце шептало, что Шеннон была не такой. Сейчас в его объятиях лежал ребенок с израненной, однако, очень чистой душой. Не смотря на свое тяжелое прошлое, не смотря на уличную жизнь, она сумела сохранить в себе невинное очарование, гордо пронеся его через года. Каждый человек в своей жизни может оступиться. А жизнь Шеннон не баловала ее разнообразными подарками, и вовсе не удивительно, что ее дорожка пошла по наклонной. Уму непостижимо, что с ней станет в тюрьме.

Сглотнув подступивший к горлу ком, Мануэль тяжело вздохнул, с силой заставляя себя прекратить столь тяжкие раздумья. Опустив голову, он посмотрел на, казалось бы, мирно спящую на его груди невинную девочку, обольстительную девушку и самую желанную на свете женщину. Однако Шеннон вовсе не спала. Ее глаза были широко раскрыты, бессмысленный взгляд устремлен в сторону. Ей не хотелось думать, чтобы не омрачать столь дивную сказку, созданную их телами и эмоциями. Будущее страшило ее. Настоящее же пугало отнюдь не меньше. Наконец, до ее сознания начало доходить, чего ей так не хватало, и к чему она рвалась все это время. Да, даже в свое подростковое время она с завистью смотрела на влюбленных, во взглядах которых без труда читалось сплошное обожание друг друга. Когда-то и она хотела влюбиться. Влюбиться и забыть проблемы своего скудного существования. Хотела окунуться в сказку. Хотела поверить в нее всей душой.

В эту сказку ее окунул Мануэль. И теперь именно на него она смотрела с тем огромным обожанием, что когда-то так четко отметил ее блуждающий взгляд.

С болью закрыв глаза, Шеннон глубоко вздохнула.

Зачем?… Почему?… Почему именно сейчас она так четко видит перед собой эту сказку? Почему без проблем живет в ней? И почему именно с ним? Ведь даже если бы ей и не грозила тюрьма, все равно они были слишком разные, от рождения непредназначенные друг другу самой судьбой. Так почему же все это происходит с ней именно сейчас?

Понимая, что своими размышлениями делает себе только хуже, Шеннон открыла глаза. Решив не усугублять свое душевное состояние, она постаралась взглянуть на эти же вещи с другой стороны, со стороны обычной уличной девчонки-беспризорницы. Да, она привязалась к мужчине. Мужчине намного старше и опытнее ее, но ведь этого и следовало ожидать. Он первым показал ей страсть, первым заставил испытать поистине незабываемые чувства. И легкая влюбленность наивной девочки – это вполне нормальная реакция с ее стороны. Скоро все пройдет. И вся эта магия исчезнет. Скоро она забудет ту непостижимую одержимость, что раз за разом манила ее к нему, и на его месте окажется кто-то другой. Это нормально. По крайней мере, сейчас она хотела в это верить, как бы больно от этой веры ей не было.

Ее тяжелый вздох прервал затянувшееся молчание.

Первым заговорил Мануэль.

Отстраненно рисуя окружности по ее плечу, он вдруг заметил небольшой шрам. Нежно пройдясь по нему указательным пальцем, он тихо спросил:

– Откуда у тебя этот шрам?

Взглянув на указанное место, Шеннон недовольно скривила губы.

– Собака укусила. – Криво улыбнулась она.

Приняв такой ответ, Мануэль вспомнил ранее увиденную травму на ее колене.

– А на ноге? – Заинтересованно продолжил он.

Взгляд Шеннон немного помрачнел. Любой девушке не очень хочется говорить о своих увечьях, тем более, лежа рядом с человеком, тело которого было безупречно.

– Наткнулась на железный штырь в детстве. – Громко вздохнув, все же призналась она.

Слегка кивнув, Мануэль медленно провел рукой по ее правому боку, пока, наконец, его пальцы не остановились на новом увечье. Хоть этот шрам и был небольшим, все же расползшаяся в свое время кожа несколько омрачала вид стройной талии. По всему было видно, что рана была глубокая, вполне возможно, даже ножевая. Подумав об этом, мужчина нахмурился. Мысль о том, что Шеннон пытались зарезать отнюдь не радовали и без того мрачные предположения.

– А этот? – Все же спросил он, внимательно следя за ее глазами.

На этот раз недовольство Шеннон выразилось очень ярко. Раздраженно вздохнув, она сдвинула брови и слегка отстранилась от Мануэля

– Ну, какая разница? – Рефлекторно защищаясь, немного бойко начала она. – Я не очень-то хочу вспоминать тот период своей жизни. Тем более, я же не спрашиваю у тебя о столь интимных вещах, как например, почему ты решил сделать обрезание или почему у тебя там, – она робко кивнула в сторону его паха, – не растут волосы. Это твои личные дела и я о них не спрашиваю.

Немного поразившись ее словам, мужчина недоуменно изогнул брови и чуть не рассмеялся в ответ. Если она приравнивает шрамы с гениталиями – то тут уж ничего не попишешь. Но в одном этот боевой петушок действительно оказался прав – это были интимные вещи. И не каждый хотел делиться этой темой с другими людьми.

Притянув накуксившуюся девушку обратно себе на грудь, он тихо хмыкнул.