Мередит тоже приподняла вуаль, закрепила ее на своей модной, отделанной цветами шляпке и большими голубыми глазами с упреком посмотрела на Уальда.

– У вас всегда было весьма своеобразное чувство юмора, Уальд.

– Благодарю вас, леди Троубридж. – Габриэль наклонил голову. – Но по мне, лучше иметь своеобразное чувство юмора, чем никакого.

Мередит растерянно заморгала:

– Я никогда вас не понимала.

– Да, в этом вы правы. – Габриэль уселся и положил руки на стол. – Будем шутить дальше или леди соблаговолят наконец объяснить причину своего визита?

– По-моему, причина нашего визита очевидна, – вздохнула графиня, – разумеется, мы пришли из-за Фебы. Мередит настояла.

Мередит бросила укоризненный взгляд на мать и вновь обратила внимание на Габриэля:

– Мы пришли умолять вас, Уальд. Мы взываем к вашему милосердию и заклинаем не губить жизнь Фебы.

– Если, конечно, вы именно это собираетесь делать, – пробормотала Лидия. Она пристально оглядела библиотеку, в глазах появилась растерянность. – Может быть, вам все-таки удалось нажить состояние в Южных морях?

Габриэль посмотрел на нее, притворившись, будто ничего не понимает.

– А почему вы спрашиваете об этом, леди Кларингтон?

– Если б вы были богаты, все бы так упростилось, – ответила графиня. – Вы женились бы на Фебе, и никто бы и глазом не моргнул. И сразу избавили бы нас от этих неприятных хлопот.

– Мама, постарайся понять, что происходит, – напряженно произнесла Мередит. – Граф вовсе не любит Фебу. Он хочет ее использовать.

– Не думаю, что это ему удастся, – заявила леди Кларингтон. – Никому еще не удавалось использовать Фебу… Разве что она сама бы этого захотела. Она чересчур упряма и своевольна.

Фарфоровое личико Мередит приняло непроницаемое выражение. Она умоляюще сложила руки и посмотрела прямо в лицо Габриэлю.

– Сер, вы прикидываетесь другом Фебы, чтобы таким образом отомстить всей нашей семье. Я умоляю вас вспомнить, что она не имеет никакого отношения к тому, что произошло восемь лет назад. Она была тогда ребенком.

– Той ночью вы утверждали, что именно она догадалась связать простыни узлом, чтобы вы могли выбраться из окна спальни, – не удержался Габриэль.

Слезы заблестели в прекрасных глазах Мередит.

– Неужели вы накажете ее за это? Она ничего не понимала. Феба считала, что участвует в замечательном приключении. Она прочла все книги, которые вы приносили мне, и как наивный ребенок верила, что вы современный рыцарь «Круглого стола». По-моему, она принимала вас за самого короля Артура.

Лидия вдруг оживилась:

– Мередит, а ты, пожалуй, права. Теперь я припоминаю, что именно в это время у Фебы появилось дурное пристрастие к средневековым романам. Да, теперь все ясно. – Она нахмурилась, глядя на Габриэля. – Это ваша вина, Уальд.

Габриэль пронзил ее взглядом.

– Моя вина?

– Разумеется. – Графиня в задумчивости отвела глаза. – Это вы приучили ее к романтическому вздору. Если хотите знать мое мнение, можно считать, вы уже загубили ее жизнь.

– Да погодите же. – Габриэль почувствовал, что ситуация выходит из-под его контроля. – Я решительно не сделал ничего такого, что могло бы погубить жизнь Фебы, как вы говорите. Во всяком случае, пока…

Глаза Мередит испуганно расширились, когда она уловила скрытую угрозу в его словах.

– Нет, погубили! – Графиню Лидию прошлое интересовало больше, чем будущее. – Из-за вас она не вышла замуж. И если она останется старой девой, в этом целиком и полностью будете виноваты вы, граф Уальд.

– Я?! – Габриэль уставился на графиню, пытаясь вникнуть в столь возмутительные выводы. – Неужели вы считаете меня ответственным за то, что вам до сих пор не удалось ее пристроить?

– Конечно. Любовь к средневековому вздору сделала ее чересчур пристрастной, когда дело касалось выбора жениха. Ни один, видите ли, не соответствует тому рыцарскому идеалу, о котором она вычитала в ваших дурацких книгах.

– Но послушайте… – начал Габриэль.

– Более того, – продолжала графиня Кларингтон, – она еще и жаловалась, что никто из кавалеров не разделяет ее любви к средневековым легендам. Разумеется, за исключением отвратительного Бакстера. Разве я не права, Мередит?

– Ты совершенно права, мама, – мрачно подтвердила Мередит. – Но мне кажется, мы собирались обсудить с графом нечто другое. Есть более важные проблемы.

– Господи Боже, – нахмурилась графиня, – существует ли проблема важнее, чем срочно выдать Фебу замуж. – Она заговорщицки глянула на Габриэля. – Несмотря на причиненный вами ущерб, мы все-таки надеемся заманить в свои сети Килбурна.

– В самом деле? – Габриэль разозлился не на шутку.

Феба ни словом не обмолвилась, что Килбурн собирается сделать ей предложение. Но черт побери, он не намерен считаться с планами Килбурна.

Мередит вновь попыталась остановить графиню:

– Мама, если Уальд погубит Фебу, мы не только потеряем Килбурна, но и вообще не сможем выдать ее замуж.

– Ox! – огорченно вздохнула графиня и снова повернулась к Габриэлю. – Послушайте, вы же не собираетесь погубить мою дочь?

Мередит выхватила из ридикюля кружевной платочек и поднесла его к глазам.

– Конечно же, собирается, мама. В этом-то и все дело. Он хочет нам отомстить. – Она поглядела на Габриэля, глаза ее блестели кристальными слезами. – Я умоляю вас, не делайте этого, милорд.

– Почему же? – подчеркнуто любезно спросил Габриэль.

– Во имя того, чем мы были друг для друга! – воскликнула Мередит.

– А чем мы были? Я что-то не припоминаю.

Габриэль заглянул в ее прекрасные, быстро заполнявшиеся слезами глаза и подивился, неужели он был когда-то влюблен в Мередит. Черт возьми, ему легко удалось отделаться восемь лет назад, и он вознес молитву тем святым, которые оберегают наивных романтических юношей.

– Умоляю вас, милорд. Подумайте о Фебе.

– Труднее не думать о ней, – усмехнулся Габриэль. – Она чрезвычайно занимает меня. Прелюбопытнейшая женщина.

– Она невинный ребенок, – поспешно вставила Мередит.

– Если вы так считаете… – пожал плечами Габриэль. Мередит гневно вскинулась:

– Вы подвергаете это сомнению, сэр?

– Нет. – Габриэль вспомнил о Ниле Бакстере, в сто первый раз пытаясь отгадать, как много он значил для Фебы. – Мы с Фебой ни разу не обсуждали в деталях этот вопрос.

– Надеюсь, что нет, – убежденно произнесла графиня. – Может быть, моя дочь несколько эксцентрична, сэр, но она вполне достойная молодая леди. Ее репутация безупречна.

– Несколько эксцентрична? По-моему, она более чем несколько эксцентрична, – возразил Габриэль. Лидия элегантно пожала плечами.

– Согласна, у нее есть необычные пристрастия, ответственность за которые я целиком и полностью возлагаю на вас. Но я уверена, настоящий мужчина проявит снисходительность и посмотрит на ее причуды сквозь пальцы.

– Если бы я отвечал за нее, меня беспокоили бы не только эти необычные пристрастия, – сказал Габриэль.

– Ну хорошо, она бывает упрямой, – признала графиня, – даже своенравной, если хотите. Ей свойственна независимая манера поведения, которая многих шокирует, но я не вижу в этом ничего страшного.

– О Боже! – Габриэль понял, что семейство Фебы понятия не имеет, на какие отчаянные поступки она способна. Что бы сказала леди Кларингтон, если б он поведал ей, как ее младшая дочь назначает мужчине свидание в полуночном лесу, чтобы направить его по следу кровожадного пирата. Мередит жалостно глянула на Габриэля.

– Дайте нам слово, милорд, что вы откажетесь от каких-либо отношений с моей сестрой. Мы ведь оба знаем, что вы не питаете к ней никаких чувств.

– В самом деле? – спросил Габриэль. Мередит поднесла платочек к глазам.

– Я не так уж глупа, милорд. Как, впрочем, и все в нашей семье. Мы знаем, что у вас на уме только месть. Я на коленях умоляю вас отказаться от жестокого замысла. Феба не должна пострадать за то, что случилось восемь лет назад. Это несправедливо.

– Допускаю, но приходится довольствоваться тем, что есть на сегодняшний день, – ответил ей Габриэль.


В тот же вечер в половине одиннадцатого Габриэль самым дурацким образом подпирал плечом стену великолепной танцевальной залы в доме Брэнтли, медленно потягивая шампанское из бокала. Он надел черную маску поверх строгого вечернего костюма. Большинство гостей, однако, были в необыкновенных маскарадных нарядах.

Он высмотрел Фебу сразу, как только вошел в залу несколько минут назад. Учитывая ее вкусы и любовь к ярким тонам, это было совсем нетрудно.

На ней были высокий головной убор эпохи средневековья и позолоченная полумаска. Блестящие темные волосы уложены в сетку из переплетенных золотых нитей. Платье рыцарских времен сочетало ослепительную бирюзу с золотом. Бальные туфельки из золотой парчи посверкивали из-под пышной юбки, когда она пробиралась сквозь толпу, держась за руку мужчины в коричневом домино.

Он сразу узнал и ее партнера. Коричневое домино и коричневая полумаска не скрывали светлых волос Килбурна и застывшее на его лице выражение вежливой скуки.

Габриэль усмехнулся. Феба веселилась вовсю, но Килбурн явно терпеть не мог маскарадов.

Глаза Габриэля сузились, когда Килбурн попытался привлечь Фебу к себе. Пальцы девушки касались рукава ее спутника, и это бесило Габриэля. Он припомнил, как леди Кларингтон выразила надежду, что Килбурн сделает ее дочери предложение.

Отставив бокал шампанского, Габриэль начал прокладывать себе путь через толпу, спеша туда, где вели беседу Феба и Килбурн.

Вновь почувствовав его приближение, Феба обернулась. Он увидел, как сверкнули глаза цвета топаза, мягкая линия рта изогнулась в счастливой улыбке.

– Добрый вечер, лорд Уальд, – приветствовала его Феба. – Вы знакомы с Килбурном?

– Встречались. – Килбурн коротко кивнул. – Мы состоим в одном клубе.

– Добрый вечер, Килбурн, – сказал Габриэль и повернулся к Фебе. – Вы позволите пригласить вас на следующий танец, леди Феба?