— Не беспокойся, — резко заявил он. — Бежать тебе некуда, если только ты не собираешься покалечиться, выпрыгнув от меня в окно.

Догадываясь о боли, породившей это замечание, она осталась на месте и ровным голосом ответила:

— Я не собираюсь бежать от тебя.

— Не надо вводить меня в заблуждение. — С горечью во взгляде он смотрел на нее, обида и злость боролись на его лице. — Но я не об этом пришел поговорить с тобой.

Чувствуя, что ее руки дрожат от нервного напряжения, Абигейль, вместо того чтобы броситься в его объятия и найти в них утешение, спрятала их за спину, чтобы не выдать предательской дрожи.

— Что случилось?

— Стадо, — выпалил он. — У нас пропало более сотни голов.

Абигейль не смогла сдержать возгласа удивления, нарушившего молчание. Все повторяется. Та же цепь обстоятельств привела к смерти Майкла. Так же начал пропадать скот, а он упрямо думал, что сможет изловить угонщиков и не пострадать сам. Теперь Майкл лежит в сосновом гробу, в шести футах под землей, смертью доказав свою неправоту.

— Мы обыскали всю территорию ранчо. Они не потерялись. Их украли, — продолжал Бойд. Его голос и выражение лица были бесстрастными, только горящие глаза выдавали его чувства.

— Но кто…

— Не думаешь же ты, что я уже сотни раз не задавал себе такой вопрос? Ясно одно: это не тот человек, который в последний раз крал скот, принадлежащий Трипл-Кросс.

— Конечно, нет.

Сын Кушмана был повешен за свои преступления. Возникла новая угроза, неизвестная и поэтому более пугающая.

— Почему сейчас? — прошептала Абигейль, не в силах скрыть отчаяние.

— Ясно почему. — Бойд встретился с ней глазами, заставив ее прочесть в них правду. — Кто-то хочет заполучить Трипл-Кросс. А если, сфабриковав против меня обвинение в краже скота, им удастся вынудить меня уехать, то ранчо станет легкой добычей.

Страх породил холодные струи неверия, с кровью разлившиеся по всему телу.

— Я не верю, что ты виновен. Никто не заставит меня поверить этому.

На лице Бойда отразилась благодарность, смягчив его черты.

— Но кражи скота делают твое положение еще более уязвимым.

Страх продолжал безжалостный путь к ее сердцу, и оно наконец болезненно сжалось.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя наверняка будут шантажировать, — категорично заявил он. — Ты потеряешь контракт на поставку лошадей для армии. А все, кто раздумывает над тем, как поддержать тебя, будут знать, что твой скот исчезает. Вместе с твоей возможностью выбора.

— Что ты имеешь в виду? — повторила она шепотом, не в силах оторвать взгляд от пугающего выражения его лица.

— Тебе придется выбрать кого-нибудь из претендентов на твою руку и согласиться выйти за него замуж. — Слова вылетали из него словно вместе с кровью. Боль исказила его лицо.

— Но я не хочу выходить замуж ни за кого другого! — вскричала она, готовая признаться в любви к нему.

Он твердо выдержал ее взгляд.

— А ты готова отказаться от наследства сына? С теми обвинениями в краже скота, которые повиснут на мне, я даже не смогу помочь тебе в защите ранчо. Пришло время мне уходить, Абигейль. Ты сохранишь ранчо для себя, своего сына и людей, которые полагаются, на тебя.

Его прямота поразила ее прямо в сердце. Так ясно и резко. Никаких недомолвок. Но сердце разрывалось от боли. Из глаз полились слезы, стекая по щекам.

— Не заставляй меня делать такой шаг, Бойд.

Он с усилием прижал руки к бедрам.

— Никто, кроме тебя, не может решить этот вопрос, Абигейль.

— Обещай, что ты не уедешь, — молила она.

Колебания отразились на его лице.

— Я пойду на все, но только если ты останешься, — умоляла она, утирая слезы, почти ослепившие ее.

— Хорошо, сейчас я не уеду, — наконец согласился он. — Но как только ты примешь решение, я оставаться больше не смогу, и ты знаешь это.

Вся глубина его боли отразилась в сапфировых глазах. И Абигейль страстно хотелось протянуть руки, привлечь его к себе и заверить, что никто не займет в ее сердце место, занятое им. Но такое обещание она дать ему не могла.

Бойд прочел это в ее глазах. Повернувшись, он оставил ее так же быстро, как и пришел. Звон шпор на лестнице был единственным звуком в напряженной тишине.

И он вышел из дома.

С трудом проглотив застрявший в горле комок, Абигейль невидящим взглядом уставилась на горизонт, понимая, что он унес с собой ее сердце.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Распевали птицы, но Абигейль слышала только приглушенный свист. Жаркие лучи солнца пробивались сквозь переплетение веток и листьев, но ей все казалось блекло-серым. Под легким ветерком покачивались цветы, распространяя острый аромат, но она не чувствовала запаха цветущей лаванды.

Это было просто нечестно. Она столько выстрадала от невосполнимой потери, когда убили мужа, и теперь ей угрожала новая потеря, которая, по-видимому, убьет ее.

Впервые в жизни Абигейль поняла, как жестока бывает судьба.

Бойд не нарушил своего обещания. Он не уехал, но держался от нее на расстоянии. Боль от такой разлуки только возрастала, особенно потому, что Эдвард Паттерсон и Джошуа Ходжес возобновили свои домогательства.

Это была странная пара претендентов. Паттерсон больше угрожал, чем упрашивал, а Ходжес продолжал трубить свои признания, доводившие Абигейль чуть ли не до истерики. Вспоминая жар поцелуев Бойда, страсть его объятий, она понимала, что не сможет по своей юле отдаться другому мужчине.

Когда двое других неженатых владельцев ранчо, один из которых годился ей в отцы, а другой — скряга со скверным характером, пришли просить ее руки, Абигейль поняла, что больше откладывать нельзя. Паттерсон прямо заявил ей, что не будет долго ждать, вне зависимости от того, согласится ли она на брак с ним или нет.

Угроза занесения в черный список была отложена в связи со слухами о брачных предложениях, над которыми Абигейль якобы раздумывала. Все общество ожидало и наблюдало… ограничивая возможности ее выбора.

Направляя Долли на дорогу, ведущую к ранчо Мак-Интайров, Абигейль питала отчаянную надежду, что, может быть, Джем сумеет помочь ей неожиданным советом.

Она отдавала себе отчет в том, что рассмотрела все возможные варианты, убедилась, что ни один из них не подходит, и была не в состоянии пожертвовать своей любовью к Бойду.

Тот факт, что ради нее он был готов жертвовать всем, затрагивал ту часть души, которая принадлежала ему. Уходя от нее, он не только предавал их любовь, но и отказывался от привязанности к ее сыну во имя сохранения его положения наследника ранчо среди здешнего общества.

Поэтому он должен был уйти.

Бойд будет болтаться по стране, как его отец после смерти любимой жены. Картина, возникшая в воображении, нанесла еще одну рану и без того уже израненному сердцу.

Приближаясь к ранчо Мак-Интайров, Абигейль собрала остатки мужества, надеясь, что Джем окажется где-нибудь у дома. Но поблизости никого не было. Она решила подъехать к небольшой рощице и пришпорила Долли, стремясь поскорее оказаться в тени деревьев. Вдали показался всадник и она подумала, что это, вероятно, Джем или Риз. С такого большого расстояния трудно было определить, мужчина это или женщина.

Долли нервно заржала, продолжая идти по дороге. Абигейль пришлось натянуть поводья своей обычно спокойной кобылы. Она не могла понять ее неожиданное упрямство и явное нежелание двигаться вперед. Долли вдруг дернулась в сторону, и Абигейль чуть не слетела с ее спины. В то же мгновение из гущи деревьев раздались выстрелы, и пули вонзились в дорогу рядом. Абигейль в ужасе вцепилась в гриву лошади и погнала ее прочь через поле. Воздух с трудом вырывался из груди, а пули свистели над ухом, сопровождая ее по извилистому пути на пастбище Мак-Интайров.

И тут она увидела сбоку силуэт высокой фигуры человека на лошади, быстро направляющегося к ней. Она не знала, радоваться ли ей или повернуть Долли обратно и попытаться умчаться от новой опасности. Но Долли, сама выбирая дорогу, летела вперед.

Абигейль держалась на лошади как можно крепче. Но когда Долли, при виде другой лошади, несущейся к ней, в испуге резко повернулась, она вылетела из седла, тяжело грохнулась на землю, и ее охватила завеса темноты.

Большие умелые руки приподняли Абигейль и положили перед седлом на спину лошади, которая увезла ее прочь с места, где она чуть не рассталась с жизнью.

— Кто, по-твоему, это был? — спросила Джем мужа низким нетерпеливым голосом.

Голос Риза звучал мрачно.

— Я услышал выстрелы и увидел Абигейль, скачущую сломя голову через поле. Какой-то всадник умчался прочь, как только я направился к ней. Скрылся он моментально, и это доказывает, что это был один из стрелявших.

— Ты думаешь, что с ней все будет в порядке? — спросила Джем, поглаживая холодную руку Абигейль.

— Отделается небольшой шишкой на голове, — заявил Риз. — Я не видел ни одного камня вокруг места, где она упала и стукнулась головой о землю. Более опытный наездник удержался бы на лошади. Она потеряла сознание просто от удара о землю всем телом.

— Надеюсь, что так, — ответила Джем, с состраданием глядя на подругу, такую бледную и хрупкую. Она знала, что перенесла Абигейль за последние два года, и, сознавая, что часть невзгод произошла по ее вине, едва сдерживала слезы.

Сильные руки Риза опустились ей на плечи.

— Не терзай себя, Джем. У нее все будет хорошо.

— Она выглядит такой беззащитной.

— Очевидно, именно поэтому она и оказалась объектом притязаний.

У двери послышался шум. В комнату ворвался обезумевший, взъерошенный Бойд. Мак-Интрайры послали всадника сообщить ему о случившемся, и он, вероятно, мчался как ветер, раз сумел приехать так быстро.