Мэдлин Бейкер - Безрассудное сердце

К тому времени, как мне исполнилось двенадцать, а Тени пошел шестнадцатый год, наши встречи почти прекратились. Должна признаться, я очень по нему скучала, но, думаю, больше всего его недоставало маме.

1872–1874

В то лето, когда мне исполнилось тринадцать, у нас появились соседи. Папа недовольно заметил, что в Медвежьей долине становится шумновато, но на самом деле он радовался не меньше нас с мамой. Приятно было сознавать, что мы больше не единственные белые люди в наших краях.

У наших новых соседей Эда и Клер Бердин были два сына – Джошуа шестнадцати лет и Орин – четырнадцати. Крепкие симпатичные ребята, высокие, светловолосые, голубоглазые, они умели веселиться и ладить друг с другом и окружающими. Мы прекрасно проводили вместе время. Взрослые многого от нас не требовали и, покончив утром с делами, мы были вольны до вечера кататься на лошадях, исследовать наши владения и плавать в речке. Часто мы уходили в лес. Джош и Орин то и дело принимались бороться, а то старались перещеголять друг друга в лазании по деревьям и перепрыгивании через камни. Естественно, они хотели показать себя передо мной. А мне нравилось быть в центре внимания. Да и какой девчонке не понравилось бы?

Я тоже хвасталась, чем могла, например, отлично испеченным хлебом, джемом или яблочным пирогом, получавшимся у меня не хуже, чем у их мамы. Вот уж они удивлялись!

Однако мои кулинарные таланты меркли в их глазах перед моими охотничьими талантами. Никогда не забуду, как мы вместе отправились на охоту. Я тогда поспорила с Джошем и Орином, что первая отыщу олений след, и мне это удалось. А уж когда я свалила самца одним выстрелом и освежевала его, у них и вовсе отвалилась челюсть.

Я забавлялась тем, что давала им немыслимые поручения, лишь бы поглядеть, с какой охотой они старались мне услужить. Один раз мы нашли в лесу медвежонка, и я попросила Джошуа принести его мне.

– Не глупи, – ухмыльнулся он. – Ты все равно, не можешь забрать его домой.

– А он мне дома и не нужен, – стояла я на своем. – Просто мне хочется подержать его на руках. Он такой смешной.

– Я тебе принесу, – тотчас вызвался Орин и с воинственным воплем, который наверняка оценили бы гордые южане, бросился к ничего не подозревавшему малышу. Схватив его одной рукой, он, размахивая другой, помчался обратно, очень довольный собой.

Однако не успел он сделать и нескольких шагов, как за его спиной раздался могучий рев и из чащобы появилась мать медвежонка, разъяренная нападением на ее чадо и потому угрожающе выставившая вперед острые желтые клыки в пятнах алого сока каких-то ягод. Я ужасно испугалась!

– Беги, Орин! – завопила я в страхе.

При виде взбешенного зверя он как будто на мгновение прирос к земле, и я опять завопила, потому что еще немного, и медведица разорвала бы его на моих глазах.

– Дурак, брось медвежонка! – первым пришел в себя Джош. – Анна, беги домой!

Должна признаться, следующие несколько минут я бежала как угорелая к речке, то и дело оглядываясь, чтобы посмотреть, как там Джошуа и Орин. Избавившись от медвежонка, Орин что было мочи тоже припустил следом за мной, а за ним, чуть не дыша ему в затылок, бежал Джош.

Медведица словно бы не заметила своего малыша, решив, по-видимому, во что бы то ни стало догнать нас, но он, на наше счастье, обиженно запищал, и могучая зверюга легко, почти как балерина, развернулась и затрусила обратно.

Я бежала, пока не свалилась без сил на берегу реки, судорожно хватая ртом воздух. Теперь, когда опасность миновала, мне вдруг стало смешно.

– Ой, Орин, – восклицала я между приступами неудержимого хохота, – ты бы видел себя, когда она появилась из кустов!

– Смешно, да? – довольно добродушно отозвался он. – А если бы она меня разорвала на кусочки, небось, плакала бы сейчас.

– Плакала бы, – не стала возражать я. – Все глаза бы себе проплакала.

– Эй, Джош, она в меня влюблена, – похвалился Орин и, встав передо мной на одно колено, со смешной важностью взял меня за руку. – Анна, ты прекраснее всех на свете. За одну только улыбку твоих рубиновых губ я готов влезть на самую высокую гору, нырнуть в самую глубокую реку, я готов защищать тебя от всех опасностей по гроб жизни, но только, пожалуйста, не заставляй меня больше ловить медвежат.

Джош ухмыльнулся, видя, как я захожусь от смеха. Из нас троих он был самым серьезным, и, боюсь, мы с Орином не раз испытывали его терпение нашими нескончаемыми шутками.

Я встала и, сорвав длинную травинку, коснулась ею одного плеча Орина, потом другого.

– За твои заслуги нарекаю тебя сэром Орином Храбрым. Поднимайтесь, сэр рыцарь.

Изобразив подобающую случаю мину, Орин встал на ноги и низко поклонился:

– Позволь мне просить тебя.

– Позволяю, – ответила я с поистине королевским величием. – В чем твоя просьба, рыцарь?

– Пусть та, что владеет моим сердцем, одарит меня поцелуем, – галантно попросил он. – Один поцелуй той, чье имя – радость моей души, услада моих очей и песня моих уст.

– Отлично сказано, сэр рыцарь. Целуй меня. Орин с сияющими глазами обнял меня и крепко поцеловал в губы.

Мы расстались, смеясь и не сразу заметив, что Джошуа уже ушел.

На другое утро Джошуа прискакал один и пригласил меня покататься с ним. Я уже сделала все, что от меня требовалось, по дому, и мама отпустила меня с условием вернуться до темноты. Джош сам оседлал мою Нелли и подал мне руку. Он всегда вел себя со мной как настоящий рыцарь.

Мы ехали бок о бок вдоль реки, и, хотя у меня не было никакого желания перебираться на другой берег, я направила Нелли к самой кромке воды, наскучив привычной дорогой. Моя старушка терпеть не могла мочить ноги! Она так их поднимала, будто боялась наступить на гнездо змей.

Мы все-таки пересекли реку, и, как только выбрались на другой берег, я ее хорошенько стукнула, отчего она сразу же взяла в галоп.

– Стой, Анна! – крикнул Джошуа.

– Догони нас, если сможешь!

Я обернулась к нему и еще сильнее натянула поводья.

Скачки продолжались недолго, потому что моей Нелли было далеко до его рослого черного коня, и ему не составило труда догнать нас.

– Дурочка! – довольно-таки сердито произнес он. – Больше ничего не придумала? Забыла, что на этой стороне территория индейцев?

– Ох, Джош, не будь таким занудой! Индейцам нет до нас никакого дела. На что мы им?

Совершенно не убежденный моими словами, Джошуа беспокойно огляделся.

– Ладно. Все равно поворачиваем назад.

– Заладил одно и то же, как старуха, – с неожиданной для самой себя злостью проговорила я. – Хватит. Здесь миль на двадцать кругом нет ни одного индейца.

– Неужели? – сухо произнес он. – А это кто, по-твоему?

Он махнул рукой. Я оглянулась и увидела нескольких воинов за камнями.

– Господи! – пролепетала я. – Индейцы! Быстрее отсюда!

– Думаю, уже поздно, – спокойно сказал Джош, словно это не нам грозила опасность. – Лучше сиди тихо.

Нас окружили двенадцать вооруженных молодых воинов, одинаково одетых в оленьи шкуры и мокасины. У троих в руках была куски оленины, и я с облегчением вздохнула, поняв, что они охотились, а не искали врагов, чтобы вызвать их на битву.

Один из них, насколько я поняла – старший, быстро обыскал Джоша и был очень разочарован, обнаружив всего лишь складной нож.

– Что будем делать с бледнолицыми собаками? – спросил он у остальных.

– Заберем у них лошадей, – предложил один, с завистью глядевший на коня Джошуа.

– Снимем с ним скальпы, – сказал другой, и я вздрогнула, когда он провел длинным коричневым пальцем по моим волосам.

– Парня убьем, а девушку уведем с собой. Из нее получится отличная рабыня, – заметил третий.

– Вы слишком много болтаете словно воины, которые еще не были в бою, – выпалила я, за показной храбростью скрывая свою растерянность. – Почему бы вам не вернуться домой к вашим мамам? – Когда я это говорила, то уже знала, что говорю совсем не то, но было поздно.

Старший зло сверкнул на меня глазами, ведь я посмела задеть его гордость. Усмехаясь, он переложил копье из одной руки в другую, а я прокляла себя за длинный язык. Теперь индейцы злились на нас и злились довольно сильно, по крайней мере, Джош был на грани жизни и смерти. Чем еще доказать, что ты настоящий воин, как не пролитой кровью белого человека?

Остальные в ожидании подались вперед, их глаза метали черные молнии. Они хотели, чтобы их вожак отомстил за себя и за всех. Джошуа побелел как смерть, когда тот поднял копье.

И в это мгновение на лесной сцене появилась еще одна группа индейцев.

– Что здесь происходит? – спросил один из них, и я чуть не свалилась с лошади от радости, ведь это был Тень.

На самом деле Тень! Ему уже исполнилось семнадцать, и он был на голову выше всех своих соплеменников. Как непринужденно и в то же время с каким достоинством он восседал на своем коне! Тень даже виду не показал, что знает меня, а я покраснела как помидор, и сердце у меня забилось быстро-быстро, чуть не выскакивая из груди.

– Тебя это не касается, – буркнул вождь первой группы.

– Мы поехали за мясом, а не за скальпами, – нарочито равнодушно возразил ему Тень. – Пусть белые уйдут с миром.

– Нет. Они – мои пленники, и мне решать, жить им или умереть.

– Послушай, Бегущий Бизон, – жестко произнес Тень, – я знаю эту девушку и не позволю ее обидеть. Ее друга тоже.

Два воина в упор смотрели друг на друга несколько минут. Мне даже показалось, что без драки не обойдется, но потом Бегущий Бизон отвернулся, не выдержав взгляда Тени, и опустил копье. С перекошенным от ярости лицом он сильно стукнул своего коня и ускакал в сторону гор.

– Поезжай домой, Анна, – по-английски сказал Тень, – и больше никогда не появляйся на этом берегу.

Я не успела даже поблагодарить его за спасение, как он подал знак своим воинам и они ускакали следом за Бегущим Бизоном.