– Почему? – все-таки спросила я. – Почему Смеющийся Волк хотел меня убить? Я ведь ничего ему не сделала.

– Всегда будут белые, которые ненавидят индейцев, – словно в этом не было ничего особенного, бесстрастно сказал Тень. – И всегда будут индейцы, ненавидящие белых. Другого ответа у меня нет.

– Но я не могу перестать быть белой.

– Не думай об этом, Анна. Что было, то было и прошло, и надо научиться забывать.

Только на другой вечер мы узнали причину непонятного поведения Смеющегося Волка. За несколько недель до случившегося трое белых мужчин поймали и замучили до смерти его жену. Он очень тяжело переживал происшедшее, и особенно ему не давали покоя ее предсмертные муки. В отчаянии он отправился к шаману племени, и тот посоветовал ему сотворить то же самое с белой женщиной, чтобы избавиться от своих страданий.

– Его семье стыдно, что он выбрал жертвой тебя, – сказал Тень. – Потому что как моя жена – ты одна из нас, и тебя нельзя трогать.

– Ты должен им сказать, – заявила я, неожиданно пожалев Смеющегося Волка, – что я не желаю им зла. Скажи им, что я понимаю, каково это – потерять любимого человека.

– У тебя добрая душа, Анна, – шепнул мне Тень и погладил меня по щеке. – То, что ты сказала, поможет им одолеть стыд.

Так или иначе, но узнав, почему Смеющийся Волк напал на меня, я стала бояться меньше.


В следующие несколько дней было еще много военных советов. Некоторые продолжались до самой ночи, потому что каждый воин имел право высказать свое мнение. В середине мая наблюдатели сообщили, что Три Звезды разбил лагерь на берегу реки Язык, по-видимому, не зная о том, что о его появлении известно индейцам. Шпионы донесли, что Крук планирует внезапное нападение на деревню рано утром следующего дня.

Безумный Конь решил дать Круку сражение. Я умоляла Тень остаться дома, но он, конечно же, меня не послушался. Воин не может остаться дома из-за того, что его жена боится, как бы его не убили.

Я не плакала, когда он вышел из вигвама и вскочил на своего коня. Тень, как все воины-индейцы, был только в набедренной повязке и мокасинах, что меня несказанно удивило, а Тень объяснил, что в случае ранения стрела или пуля чистой войдет в тело. Орлиного пера на сей раз не было у него в волосах. Вместо него он надел великолепный боевой убор, который закрывал половину его спины. Каждое перо в нем имело свой смысл. Это был или убитый враг, или совершенный подвиг, и я подивилась, когда он успел совершить так много. Его лицо и грудь покрывали красные полосы.

Несколько мгновений Тень не отрывал от меня глаз, а потом развернул коня и присоединился к остальным. В изумлении я смотрела на Смеющуюся Черепаху, который тоже ехал вместе со всеми на своем пони, хотя был слишком стар для сражений, тем не менее он был в набедренной повязке и его головной убор показался мне вдвое длиннее, чем у Тени. У него не было с собой оружия, разве только черная палочка удачи, и я спросила у Молодого Листка, что это может значить.

– Он повернулся лицом к смерти, – сказала она, словно не было ничего более естественного на свете. – Его жены и дети умерли, его старое тело измучено болезнями, и он решил встретить смерть как воин. Он храбрый человек и достоин такой смерти.

Через несколько минут показался Безумный Конь. Он был одет в черное и под ним был совершенно черный конь. Боевой вождь племени сиу занял свое место впереди. Подняв высоко над головой ружье, он крикнул:

– Хопо! Вперед!

Воины ответили ему дружным криком и, поднимая тучи пыли, поскакали прочь.

День тянулся ужасно медленно. Я не могла ни есть, ни спать, ни думать о чем бы то ни было. Я могла только сидеть и смотреть на север. Началась ли битва? Побеждают ли индейцы? Хочу ли я, чтобы они победили? Все скво вокруг меня занимались своими повседневными делами, однако я заметила, что они разговаривали тише обыкновенного и в деревне совсем не было слышно смеха.

Слишком старые для битвы воины сидели на солнышке, завораживая мальчишек рассказами о былых сражениях и пробуждая в них ненависть к белым воспоминаниями об их предательствах, как, например, резня у Песочного ручья. Глаза у них горели огнем, когда они повествовали о полковнике Джоне Чивингтоне, священнике методистской церкви, который стал солдатом и в 1884 году потопил в крови мирную деревню шайенов. Не обращая никакого внимания на звезды и полосы и на белый флаг над вигвамом вождя Черного Котелка, он со своими людьми уничтожил пятьсот мужчин, женщин, детей и вместе с ними вождя Белую Антилопу.

Они заговорили о Кастере, и их голоса задрожали от волнения, едва они вспомнили, как он и еще восемьдесят его солдат уничтожили спящую индейскую деревню под звуки бравурного марша, а потом Кастер приказал сжечь все дотла и зарезать девятьсот индейских пони. Черный Котелок, которому посчастливилось остаться в живых на Песочном ручье, здесь, в Вашите, нашел-таки свою смерть.

– Слушайте и запоминайте, – говорил старый воин. – Нельзя доверять белому человеку. У него два языка. Его речи как нож с лезвиями на обоих концах. У него злое сердце. Одной рукой он даст вам мир, а другой разрежет вас на куски.

Едва на землю опустились сумерки, как в деревню влетел весь потный воин. Курк побежден! Галл, Безумный Конь и Два Летящих Ястреба ведут шайенов к победе.

В деревне тотчас началось ликование. Воины возвращаются! Это сообщение словно зарядило всех без исключения скво новой энергией. Вновь весело разгорались костры. Неосторожные псы нашли дорогу в суп: индейцы обожали вареных щенков. Из вигвамов были принесены драгоценные запасы бизоньего мяса и языков. Вскоре над деревней уже стояли неповторимые ароматы праздничной трапезы.

Когда мои страхи за жизнь Тени потеряли смысл, меня тоже обуяла небывалая энергия. Мне надо было чем-то заняться, и я отправилась помогать Молодому Листку варить обед. Я помешивала в горшке мясо, когда победоносная дружина въехала в лагерь, размахивая высоко в воздухе ружьями и копьями. Мне не терпелось увидеть Тень, поэтому я вместе с остальными женщинами бросилась поздравлять воинов, изо всех сил стараясь не замечать скальпы, висевшие на гривах и хвостах лошадей и на поясах мужчин.

Я стояла чуть в стороне от остальных, и Тень быстро нашел меня. Когда он подъехал поближе, я внимательно оглядела его, но под потом и грязью не заметила ни одной раны, после чего вздохнула с облегчением и бросилась в его объятия.

– Анна…

– Ох, Тень, я так боялась, так боялась…

– Меня даже не ранили.

– Вижу. И все равно тебя могли убить.

Тень вял меня за подбородок и посмотрел прямо в глаза.

– Ты не должна бояться каждый раз, когда я отправляюсь воевать, – сказал он. – Ты должна принять это как должное. Наши жизни в руках Великого Духа, все твои слезы и глупые женские страхи ничего не могут изменить.

– Я не могу не бояться, – ответила я. – Я не могу не бояться, что тебя убьют и я останусь одна.

– Не одна. Мой отец позаботится о тебе, если со мной что-то случится. Мой народ будет с тобой, если меня убьют. Ты одна из нас и будешь одной из нас всегда, что бы ни случилось.

– Знаю. Но я не представляю, как смогу жить без тебя. Пожалуйста, не сражайся в следующий раз.

– Я воин. Поэтому не проси меня об этом.

– Извини. – Мне стало стыдно. – Извини меня.

– Ну что ты!

Не обращая ни на кого внимания, я уткнулась носом в его грудь и расплакалась. Я хотела, чтобы он исполнил мое желание и остался дома, а не шел воевать, и все-таки радовалась, что он отказал мне и не поддался моим страхам. Как же трудно иногда любить мужчину! Но как прекрасно любить такого мужчину, как Тень!

Всю ночь до зари в деревне праздновали победу. Я надела платье, в котором выходила замуж, и наслаждалась любовью, которую читала в глазах мужа.

Безумный Конь похвалил всех. Он сказал, что лучше наших воинов нет воинов на всем свете. Да и кто мог усомниться в этом после одержанной победы?

Сидящий Бык тоже выступил и сказал, что нас ждет еще много побед в недалеком будущем. Он не сомневался в скором появлении Кастера.

Всю ночь индейцы пели и плясали. Все славили победу и воинов, одержавших ее. Я танцевала сначала с женщинами, а потом с Тенью в танце женатых пар, и мне казалось, будто я лечу по воздуху.

Потом понемногу воины начали рассказывать о том, как сражались днем, о том, сколько было врагов и как им удалось одержать над ними верх. Один поведал о том, как Два Летящих Ястреба спас жизнь Короткому Лосю тем, что врезался в самую гущу врагов и положил сразу трех солдат в синей форме, после чего вынес его на безопасное место. Наиболее впечатляющим был рассказ вождя шайенов по имени Идущий Навстречу. Словами, жестами, танцем он нарисовал целую картину сражения и, конечно же, своих побед, пока под ним не убили коня.

– Я уже приготовился петь свою последнюю песню, – сказал он, – как на дороге показалась Дочь Бизона, которая ехала прямо на солдат, не боясь их пуль, свистевших, как злые осы. «Не умирай, брат, сегодня слишком хороший день для этого!» – крикнула она и остановилась рядом, чтобы я мог взобраться на ее коня. Слушайте меня, воины, с такими женщинами нам нечего бояться!

Женщины очень развеселились, а когда они немного утихли, Олениха мне сказала, что Дочь Бизона добилась права носить орлиное перо в волосах как символ ее храбрости. Это великая честь для мужчин, а тем более для женщин, которые редко ее добиваются.

Много добрых слов было сказано о Смеющейся Черепахе, который погиб в бою, но прежде сам убил не одного солдата.

Всеобщее возбуждение захватило меня тоже, хотя я радовалась только тому, что Тень вернулся ко мне живым и невредимым. Потом, когда многие уже ушли спать, моя радость поблекла, едва я представила себе, сколько еще впереди всяких сражений. В первый раз я позволила себе подумать о мужчинах, белых и краснокожих, которые лежат мертвые на поле боя. Я вспомнила Джона Сандерса, Тейборов, Уолкеров, Хоби Брауна и его сыновей. И, конечно же, своих родителей. Все они мертвы, потому что индейцы и белые не могут ужиться друг с другом. Это очень печально, когда для когото не хватает места, а вокруг так много нехоженой земли.