– Ты продемонстрировал немало плохого в последние два года.

– Это правда. Вот почему я столь ясно вижу, как ты не прав. И боюсь, что это к хорошему не приведет. Я видел самую глубину горя и безнадежности, которые только может увидеть человек. Я видел, как легко они могут лишить человека сил и разума. Я наблюдал, как в тебе исчезло почти все человеческое. Ты потерял свой дар понимания и прощения.

– Прощения? – Александр буквально выплюнул это слово, со злостью глядя на Барру. – Ты просишь меня простить Колина Макфарлана за то, что он нас обесчестил, наставив рога нашему отцу всего через несколько месяцев после его свадьбы? Или за его трусливое убийство отца и захват нашей земли? Ты хочешь, чтобы я простил эту гадюку – приемную мать – за то, что она направила нашего несчастного отца в западню Макфарлана? Это было равносильно тому, что она сама перерезала ему горло. Должен я прощать ее за то, что она помогла своему возлюбленному Колину получить все, что он хотел? Она даже использовала свои уловки и власть множества своих любовников, чтобы помочь Макфарлану добиться признания королем его лживых претензий, что лишило нас права на месть, Если бы она не была уже мертва, я бы убил ее голыми руками. И, несмотря на совершенные против нас преступления, мы рискуем оказаться вне закона каждый раз, когда действуем против Колина и его союзников. Я должен простить все это?

– Нет, и ты знаешь, что я тебя просил не об этом.

– Тогда кого я должен простить? – спросил Александр и продолжил раньше, чем Барра смог ответить: – Мои жены? Может быть, первую стоило простить. Она была шлюхой. Мне было стыдно, что у меня такая жена, и больше я к ней ничего не чувствовал. Потом была вторая – сумасшедшая Френсис. Я должен простить ее? Ту, которая убила мою Элизбет, моего единственного ребенка? – спросил он громким шепотом.

– Нет. Не прерывай меня перечислением всех преступлений против нашего рода. Ты знаешь, что я никогда не попрошу тебя забыть эти вещи. Я прошу, чтобы ты перестал ненавидеть женщин, чтобы мы не карали невинных за преступления, совершенные другими.

Александр невесело рассмеялся:

– Мне в жизни попадались лишь шлюхи, лгуньи и любительницы адюльтеров. Я слишком часто прощал. Вот почему мы потеряли так много. Они чувствовали, где моя слабость. И это единственное, что они чувствовали ко мне. Я наконец увидел гниль, что переливается под мягкой кожей и прелестным лицом. Меня больше не обмануть.

– Ты сам не веришь в то, что сейчас сказал. А что ты скажешь о женах твоих лучших друзей? Что скажешь о женщинах клана Маклагана?

– Они только доказывают то, что я сказал. Они тоже принесли с собой одни проблемы.

– Ладно, я вижу, что ты совсем ослеплен. Это прекрасно объясняет, почему ты столь холодно относишься к своим старым друзьям, даже отказываясь от их помощи в сражениях.

– Это наша борьба, а не их. Я не буду рисковать их жизнями ради себя.

– Понятно. И ты не будешь рисковать встречаться с женщиной, которая, как ты знаешь, не соответствует твоим убеждениям и твоим обвинениям, которые были рождены твоей болью. Эйлис…

– Эйлис принадлежит клану Макфарланов.

– Только потому, что ей случилось у них родиться, и это все. – Барра покачал пальцем перед лицом Александра. – Она не заслуживает того, что ты делаешь с ней. Ты кладешь ее в кровать с собой каждую ночь, и мне нет нужды спрашивать тебя, испытываешь ли ты к ней желание и учтиво ли с ней обходишься. Это все можно видеть на твоем лице – хоть и короткое время – каждое утро. Однако когда ты вспоминаешь, что она женщина, причем из рода Макфарланов, ты превращаешься в мраморную статую. Ты крадешься сюда, чтобы понаблюдать за ней, жаждешь ее, но редко говоришь о ней или относишься к ней по-доброму.

– Она из рода Макфарланов!

– Да, а ты дурак!

Александр изготовился было ударить Барру, но тут услышал голос Сибил:

– Папа, дядя, вы мне не поможете?

Барра повернулся к Сибил, и Александру пришлось взять себя в руки.

Барра поднял девочку и поцеловал ее в щеку, а потом мягко побранил:

– Ты знаешь, что тебе не следует здесь находиться, дорогая. Это опасно. Почему ты не осталась с Эйлис? Ты вроде как развлекалась в саду.

– Я там была. – Сибил чуть закусила нижнюю губу и закрутила пышный локон вокруг грязного пальца. – Ты мне нужен.

– Ну, я рад помочь, но что я могу сделать такого, что не можешь сделать ты? И что не может сделать твоя тетя?

– Я должна спасти маленьких щенков.

– Что за маленькие щенки?

– Те маленькие щенки, что упадут в воду. – Она потянула Барру за кафтан. – Пойдем, папа, ты должен спасти щенков. – Она начала плакать, и ее слова стали неразборчивыми.

– Ты знаешь о каких-нибудь щенках, Александр? – Барра погладил Сибил по голове и недоуменно развел руками.

– Нет. – Александр подавил в себе укол зависти, возникший от вида Барры с Сибил. – Несколько моих собак должны скоро ощениться, но не думаю, что речь идет о них. А тот выводок, что был раньше, уже слишком большой, чтобы называть его щенками.

– Но они щенки! – завопила Сибил. – Они щенки! Ты должен вытащить их из воды. Мы должны!

– Думаю, об этом лучше поговорить с Эйлис, – сказал Барра, видя, что никак не может успокоить Сибил.

Александр пробормотал проклятие и последовал за Баррой со стены. Он не хотел видеть сейчас Эйлис. Барра его очень больно задел перед тем, как его прервала Сибил. Александр не мог не желать сладостной страсти, которую он разделял с Эйлис по ночам, но больше в этой женщине он не признавал ничего. Это был единственный известный ему способ сохранять между ними некоторую дистанцию, хотя он ощущал себя самым худшим из лицемеров, поскольку сам однажды прочитал лекцию одному из друзей о том, что в подобную игру играть недостойно. Он по ночам удовлетворял желания своего тела, а большую часть дня избегал Эйлис, опасаясь привязаться к ней.

Однако не все шло, как он задумал. Александр обнаружил, что ему хочется ее видеть, говорить с ней, слушать ее голос. Именно поэтому он начал подглядывать за ней, хотя это и не изменило его намерений. Стремление избегать ее было единственным его оружием против Эйлис – женщины, способной разрушить его защитную оболочку. Он чувствовал, что Эйлис Макфарлан достаточно захотеть, и он никогда больше ее не отпустит.

Александр внутренне напрягся. На ней все еще была одна из его рубашек, но вместо брюк она надела юбки. Увидев, что Эйлис вынуждена носить мужскую одежду, женщины Ратмора быстро сшили ей несколько платьев. Ее густые черные волосы, заплетенные в косу, свисали ей на спину. Рукава полотняной рубахи были засучены, и ее руки были по локоть в земле. Земля широкими пятнами прилипла и к ее лицу. Она была ничуть не чище, чем близнецы, которые ей усердно помогали. Александр обнаружил, что не может сдержать улыбку, и это его раздосадовало.


Одного взгляда на зареванную мордашку Сибил хватило, чтобы Эйлис совершенно забыла про Александра и его спутника. Она вытерла руки о фартук и быстро взяла племянницу на руки.

– Тише, моя радость. – Она поцеловала Сибил в лоб, а затем обвиняюще посмотрела на мужчин: – Что вы с ней сделали?

– Ничего, – отрывисто произнес Александр. – Она все время плакала.

Барра поспешил объяснить, как Сибил пришла к нему и что она говорила.

– Когда она начинает плакать, ее невозможно понять. Она хотела, чтобы мы помогли ей со щенками. – Он нахмурился, когда увидел странное выражение на лице Эйлис и лицах близнецов. – Что такое? Что-то не так?

– Ребенок расстроен, вот и все, – негромко произнесла Эйлис. – Вам нет смысла здесь задерживаться. Мы за ней присмотрим.

– Нет, – завыла Сибил и рванулась к Барре, который немедленно обнял ее. – Нам нужно выйти за стены. Ты не можешь идти, тетя, но папа может. Папа может.

– Ладно, Сибил. – Эйлис погладила девочку по спине. – Успокойся, моя радость. Ты хорошо знаешь, что тебе надо быть спокойной, надо четко думать и тщательно формулировать мысль.

– Да, и тебе надо бы побольше молчать, – буркнул Мейнус, за что его тетка отвесила ему шлепок.

– Молчать о чем? – спросил Александр. – Ты хранишь какой-то секрет, Эйлис?

– О да, маленький секрет. – Эйлис горько рассмеялась. – Однако сейчас не время это обсуждать.

– Секреты всегда удобно обсуждать. – Александр протянул к ней руку, чтобы удержать.

Эйлис хлопнула Александра по руке:

– Нет, не время. – Он не обратил внимания на ее грубое обращение. – Теперь мы должны успокоить Сибил, узнать, что ей нужно, и помочь ребенку. После этого мы можем отдать дань вашим подозрениям и враждебному поведению. – Она повернулась к Сибил, больше не обращая внимания на Александра: – А теперь сделай несколько глубоких вдохов и прекрати плакать. Если мы должны спасти этих щенков, о которых ты говоришь, тогда нам надо кое-что выяснить. Где они?

– Они в воде, – ответила Сибил более спокойно, но ее высокий чистый голос все еще дрожал.

– Они стоят в воде?

– Нет, они в мешке. Какой-то человек скинул их с обрыва.

– Подожди, – прервал ее Александр. Эйлис бросила на него недовольный взгляд, но он не обратил внимания. – В Ратморе нет утесов. Нет и рек у нас во внутреннем дворе. У этого ребенка был дурной сон, или она что-то вспомнила.

– Я видела это! Я видела это! – протестующе закричала Сибил.

– Теперь я все поняла. – Глядя, как Барра всячески пытался успокоить Сибил, Эйлис обратилась к Александру: – Я не хотела сразу сообщать об этом, я хотела, чтобы ты стал понимать Сибил лучше. Она видит то, что недоступно другим. – Эйлис не удивило изумление на лице Александра. Это изумление быстро сменилось недоверием, страхом и гневом. Выражение лица Барры было почти таким же, но он не проронил ни слова, продолжая успокаивать Сибил и пытаясь получить от нее ответы.

– Не пытайся вовлечь меня в какую-то игру, – отрывисто произнес Александр. Взяв Эйлис за плечи, он легонько ее тряхнул.