Лесия Корнуолл - Безрассудная страсть

– Мне пора идти, – заявила она и рванулась к двери.

Томас поймал ее за руку и тихо сказал:

– Останься.

Томас целовал ее, пробовал на вкус ее губы, запустил пальцы в волосы, освобождая их. Заколки дождем посыпались на пол. Она схватила его за рубашку и притянула к себе. На его губах остался вкус виски, и Джулия решила, что он ей нравится так же, как вкус шампанского, или даже больше.

Он целовал ее щеки, шею, развязал плащ и отбросил его в сторону, коснулся губами ключиц, расстегнул пуговицы на платье…

Джулия расстегнула еще несколько пуговиц на его рубашке и получила возможность насладиться теплом его кожи, твердостью мышц, ощутить биение сердца.

Большие крепкие руки накрыли ее груди, сквозь тонкую ткань рубашки стали ласкать соски, и она улыбнулась. Да, именно этого она хотела, мечтала об этом. Когда же он втянул в рот ее сосок, ей показалось, что она теряет сознание. А он тем временем проделал то же самое с другим соском. Джулия запуталась в своем платье, так что не могла шевельнуться – ей были доступны только ощущения.

– Томас! – выдохнула она и выгнулась ему навстречу.

Он подхватил ее на руки и понес в спальню, распахнув дверь ногой. Он упал на матрас вместе с ней, продолжая жадно целовать ее и одновременно пытаясь избавиться от одежды.

– Почему так только с тобой и ни с кем больше? – хрипло спросил он.

Она не могла ничего на это ответить, поскольку он был ее первым и единственным мужчиной. Она тихонько ахнула, когда он оставил ее и забегал по комнате, ероша волосы. Его рубашка была расстегнута и развевалась при ходьбе, открывая широкую грудь.

– Я известен самоконтролем, как и мастерством в постели, – спроси кого угодно.

Джулия приподнялась на локте. Распущенные волосы упали на грудь.

– Но здесь больше никого нет.

Томас взглянул на нее как на слабоумную.

– Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что с тобой не могу остановиться. И не хочу. Я ничего не забыл, помню каждую деталь той нашей ночи.

– Значит, не всегда бывает именно так?

– А разве ты сама не знаешь? – удивился он. – Как насчет Дэвида и Айвза?

Джулия не ответила. У нее не было слов, чтобы сказать ему, что он был у нее единственным.

Томас сел на краю кровати, убрал тяжелую прядь волос с ее плеча и устремил задумчивый взгляд на соблазнительную ложбинку.

– Я ничего о тебе не знаю, и уверен только в одном: я хочу тебя, как никогда не хотел ни одну другую женщину. И сам не могу понять почему. Да, была одна короткая встреча в темноте библиотеки твоего отца. Несколько кратких мгновений – и все. Но почему-то… – Он погладил ее по щеке, провел пальцем по нижней губе. – Я не могу не думать об этом.

Джулия прижалась щекой к его ладони.

– Поэтому ты выдвинул такое условие заключения сделки?

Томас отдернул руку, словно обжегся.

– Так ты здесь поэтому? Тогда я сморозил глупость.

Джулия разозлилась. Она испытывала большое искушение сказать «да», но выражение его лица остановило ее. В его глазах стояли боль, тоска и что-то еще. Ничего подобного ей еще не приходилось видеть в глазах мужчин. Ей стало трудно дышать.

– Ты был в моей комнате прошлой ночью. Почему ты не дождался меня и не потребовал платы?

– Я забрался на проклятую стену, желая доказать, что могу это сделать. Я ждал, Джулия. А потом подумал, что ты, наверное, с… – Он замолчал. – Ты принадлежишь другому.

Она нежно погладила оставленный ею кровоподтек на лбу.

– Я и тогда принадлежала другому, но это тебя не остановило.

Он взял ее руку, поднес с губам и поцеловал ладонь.

– Ты ведь не винишь меня за то, что произошло в ту ночь, не правда ли? А ведь должна. Ты имеешь все основания меня ненавидеть. Опытный ловелас, я обязан был остановиться.

Она стиснула его руку.

– Но я хотела этого, хотела тебя. И сейчас хочу.

Томас наклонился к ней, чтобы поцеловать. Она легла на спину, обвила руками его шею и привлекла к себе.

– Ты… – он нежно поцеловал ее, – …самая удивительная женщина из всех, кого я встречал. – И снова поцеловал ее.

– Докажи, – выдохнула она.

Томас не стал дожидаться повторного приглашения. Они раздели друг друга. Она сняла его рубашку, он помог ей снять через голову платье, и оба предмета одежды полетели на пол. Потом он легко избавил ее от белья, и Джулия оказалась перед ним обнаженной. Он уставился на нее восхищенным взглядом, и она, неожиданно смутившись, ощутила острое желание прикрыть грудь руками.

– Что? – спросила она.

– Ты прекрасна, Джулия Лейтон, намного красивее, чем я мог себе представить. Знаешь, после той ночи я часто жалел, что мы занимались любовью в темноте и я не мог видеть тебя.

Она закрыла глаза и положила ладони на его широкую мускулистую грудь. Она ласкала его плечи и руки, знакомые, но тем не менее новые и волнующие.

– Ты такой же, как я помнила, – сообщила она, открыв глаза. – Хорошо, что теперь у нас есть свет, уединение и… – Но это было все, что они имели, да еще несколько коротких часов, ведь никакого завтра у них не было. И у Джулии сжалось сердце.

Он несколько секунд держал ее в объятиях, опустив подбородок ей на макушку. А она прижалась лицом к его груди и с наслаждением вдыхала его запах, стараясь запомнить его на будущее, на все те дни, которые ей предстоит провести без него. Она наслаждалась теплом его кожи, ощущением его сердца, бьющегося прямо в ее ладони. А потом он поцеловал ее, и этот поцелуй был таким глубоким, страстным и долгим, что потом оба долго не могли отдышаться.

Руки Джулии завозились с застежкой его панталон. Она чувствовала твердость под тонкой тканью, но пальцы не слушались, пока он целовал ее. Почему-то его губы, язык, руки и тело изгнали все разумные мысли из ее головы. Он находил места на ее теле, о существовании которых она даже не подозревала – чудесные, потайные, восхитительные места, – возбуждая ее сверх всякой меры. Все возможные мысли вытеснились чувствами, потрясающими новыми ощущениями. Задыхаясь, она тонула в омуте наслаждения. Вероятно, сообразив, что в таком состоянии ей с застежкой не справиться, Томас взялся за дело сам, и уже спустя мгновение его отвердевшая плоть вырвалась на свободу. В ту ночь на балу Джулия ее не трогала. Зато теперь она исследовала ее со всей тщательностью, наслаждаясь новым опытом и реакцией мужчины. Он застонал, когда она стала ласкать его фаллос, втайне удивляясь, какой он большой и горячий.

– Джулия, – прохрипел он, обнял ее, впился губами в ее рот и стал лихорадочно ласкать грудь, бедра, спину, ягодицы.

Она делала то же самое, поскольку не имела никакого опыта.

Его тело было великолепно, восхитительно, волшебно. Она наслаждалась твердостью его плоти, в то время как он наслаждался ее мягкостью. Их ноги сплелись, тела идеально соответствовали, словно были созданы самой природой друг для друга.

Томас раздвинул ей бедра, и она ахнула, ощутив, как его пальцы трогают потайные складки. Он ласкал ее, дразнил, доводил до края, и она безмолвно требовала большего. А он не спешил. Он двигался медленно, касался ее легко, когда ей хотелось силы. Его возбужденное естество коснулось ее бедра. Она нашла его рукой и легонько сжала. Дыхание Томаса стало прерывистым, а пальцы проникли внутрь ее. Ее страстные крики он приглушал поцелуями, пока ее захлестывали волны удовольствия. Она закричала снова, чувствуя, что вот-вот умрет, не вынеся сладостной пытки. Только тогда он лег сверху и вошел в нее, после чего наслаждение стало еще сильнее. Джулия впилась ногтями в его плечи, обвила его тело ногами, вся во власти умопомрачительных ощущений. Неужели она когда-нибудь сможет им насытиться?

К тому моменту, когда он, выкрикнув ее имя, излил свое семя, она полностью выбилась из сил и была пресыщена удовольствием. Томас обнял ее, и она почувствовала, как сильно и часто бьется его сердце. По щеке Джулии скатилась одинокая слезинка.

Все было не так, как ей запомнилось.

Все оказалось гораздо лучше.

Было уже почти темно, когда Томас помог ей одеться, со знанием дела справившись со всеми завязками, шнуровками и пуговицами. При этом он всеми силами подавлял желание развязать и расстегнуть все снова. Никто из них не задавал никаких вопросов. Какой смысл?

Томас искренне сомневался, что эти долгие часы любви чему-то помогли, – скорее ухудшили ситуацию.

– Ты был прав: Стивен сделал мне предложение, – сказала Джулия, надевая плащ.

Сердце Томаса на мгновение остановилась. Он заставил себя скрыть эмоции и выглядел невозмутимым.

– Ты его приняла? – поинтересовался он, надеясь, что его голос так же бесстрастен, как и лицо. Неужели она пришла бы сюда, если бы приняла предложение другого мужчины? Он затаил дыхание, внимательно следя, как Джулия натягивает перчатки.

– Я весь день его избегала.

Томас сглотнул, но комок в горле никуда не делся.

– Ты должна принять его предложение. Он хороший человек: надежный, честный, благородный.

– Ты пытаешься убедить меня или себя? – горько усмехнулась Джулия и быстро заморгала, чтобы не дать пролиться слезам.

– Я не могу предложить тебе того же, Джулия. Почему ты не сказала «да»?

– Не знаю.

Он взял ее за руки.

– Знаешь. Скажи мне.

Она отвела глаза.

– Возможно, мною движет страх, что я не смогу стать ему такой женой, о какой он мечтает.

Томас ничего не понял. Джулия – сильная, храбрая, умная, страстная женщина. Чего еще мужчина может желать?

– Ты не стала совершенной герцогиней. Зато будешь превосходной женой дипломата, – сказал он и поцеловал ее в лоб.

Она потянулась к нему, поцеловала в губы, и он почувствовал соленые слезы. Неохотно выпустив ее из объятий, сделал шаг назад и протянул ей носовой платок. Джулия взяла его и кончиком пальца прикоснулась к монограмме.