Лесия Корнуолл - Безрассудная страсть

– Еще четыре… нет, пожалуй, шесть блюд, – усмехнулся Стивен.

– Невозможно! – закатила она глаза.

Стивен был с ней полностью согласен. Он ел, не ощущая вкуса блюд, поддерживал светский разговор, не понимая смысла, и ждал, когда можно будет уйти к Джулии.

Остаток вечера превратился в одно расплывчатое смазанное пятно. Наконец измученная Джулия оказалась в экипаже, который вез ее домой. День оказался в высшей степени богатым событиями. Она подстрелила человека в парке, целовалась со Стивеном Айвзом и, наконец, стала свидетельницей и в некоторой степени участницей шантажа французами всего британского посольства, от лорда Каслри и герцога Веллингтона до Стивена и ее самой.

Ей хотелось выглянуть из окошка экипажа. Возможно, она увидит полную луну, или пролетающую комету, или какой-нибудь другой знак приближающейся катастрофы.

Что станет делать Каслри, когда она передаст ему письмо? Если решит проигнорировать его, все британское посольство покроет себя позором, ведь в этом случае Талейран распространит шокирующие слухи о Веллингтоне. Если министр примет дружбу коварного француза, то, как и вся британская делегация, окажется под подозрением других делегатов. Добрая воля Каслри и обширные связи, которыми он сумел обзавестись за последние месяцы, рухнут под грузом обвинений. Удивительно, какой вред могут принести несколько документов и писем, равно как и вовремя пущенный слух. Опасность была чрезвычайно велика. Многие государства противились усиливающейся власти Британии. Если ситуация действительно приведет к войне, как и предсказал Талейран, это будет выглядеть как ошибка британцев.

И Стивен окажется в гуще событий, опозоренный и обесчещенный, как и она. Она – виновница многих несчастий. Дэвид мертв из-за ее глупого желания почувствовать, что такое настоящий поцелуй. А теперь угроза нависла над Стивеном.

Неужели ее поцелуи всегда будут столь губительны?

Джулия закрыла глаза и прижала руку к ледяному комку страха в своей груди, который отказывался таять. Стивен не заслужил такой участи всего лишь потому, что поцеловал ее. Тогда ему показалось, что он любит ее. Любит ли? И что он скажет сейчас?

Должен существовать способ перехитрить Талейрана.

Но кто она такая? Всего лишь падшая женщина. Пусть так, но она не позволит случиться еще одному несчастью.

Пошел снег. Томас чувствовал, как холодные хлопья тают на щеках. Сейчас он предпочел бы оказаться дома – у камина, с большим стаканом виски, – но рядом с ним стоял Эрик. Можно было не сомневаться, что у короля воров в карманах пара пистолетов, а в сапоге – нож. И Донован находился в опасности.

– Вы готовы? – спросил Эрик. Его тон был любезным, будто они собирались на приятную прогулку, а не ввязывались в авантюру, которая могла привести Томаса на виселицу. – Как только стража отвернется, входите и огибайте дворец сзади. Там есть терраса. Вы заберетесь на второй этаж.

– Да понял я, понял, – пробурчал Томас, хотя вовсе не был в этом уверен. Сколько трудностей ждет его впереди? В свое время ему пришлось взломать сейф брата, скрытый семейным портретом в кабинете. У каждого лорда в Англии есть сейф, спрятанный за портретом – семейным или его собственным – или за унылым пейзажем. Томас сомневался, что лорд Каслри привез собственный портрет из Лондона, чтобы водрузить в посольстве. В Вене полно великолепных художников, исполняющих официальные портреты.

Надо только найти правильную картину и открыть спрятанный за ней сейф. Эти слова Томас мысленно повторял про себя, искренне надеясь, что дело не сулит катастрофы.

– Войдя в библиотеку, сразу начинайте искать сейф, – продолжал поучать Эрик.

Только это будет не в библиотеке, а в личных апартаментах лорда Каслри наверху. Оставалось надеяться, что в гостиной, а не в спальне. Томас представил себе, как его светлость сидит в постели и молча, с презрением, следит за действиями воришки.

Эрик не сомневался: Томас понимает образ мыслей английских аристократов и может легко догадаться, где они прячут ценности. Томас не разубеждал нового «друга», поскольку это сохраняло жизнь Доновану. Но здесь все обстояло не так, как в обычном доме обычного английского аристократа. Здесь прятали не только бриллианты, но и тайны, и эти тайны были намного более ценными. Если Эрик это знает…

– Если в сейфе окажутся какие-нибудь официальные бумаги, принесите их тоже, – сказал Эрик, будто читая его мысли.

Томас промолчал. Он чувствовал, что, несмотря на холод, по его спине стекает пот.

– У вас при себе часы? – спросил Эрик. – Могу я на них взглянуть?

Томасу была ненавистна мысль, что милая семейная реликвия окажется в загребущих лапах вора.

– Хотите узнать, который час?

Эрик скрипнул зубами.

– Я всего лишь хотел понять, почему человек способен вовлечь себя в большие неприятности, пойти на столь глупый риск ради того, кого он даже не знает.

– Мне казалось, Робин Гуд проявлял рыцарство к дамам и к бедным.

Эрик холодно засмеялся.

– Я человек практичный. Рыцарство может довести до беды. Достаточно вспомнить обо всех мертвых героях на полях сражений, которые воевали и погибали как рыцари. Глупцы. Все до одного.

– Вы были солдатом? – спросил Томас.

Эрик хмыкнул.

– Донован, пожалуй, прав. Вы умны. Да, я был солдатом. Воевал при Йене, Аустерлице и еще во многих других местах.

– Тогда почему вы сменили честь мундира на воровской закон?

Томас услышал бульканье жидкости в металлической фляжке. Эрик пил, не предлагая глотнуть спутнику. Томас уловил запах шнапса.

– Честь? Почему, интересно, некоторые мужчины так озабочены соображениями чести? Мой путь – единственный, который позволит простому человеку добиться справедливости на этом мирном конгрессе, – взять свою долю добычи. Почему короли и принцы должны получить все? Ведь это мы сражались и умирали. А они делят то, что завоевали мы, позабыв о нас. Кстати, о чести они тоже забыли. Так что я возьму то, что мне причитается, силой.

– Я не взломщик, Эрик, – признался Томас, надеясь в последний момент избежать опасной и бесполезной затеи.

– Разве? А Донован поведал, что вы вломились в дома вашего брата – и лондонский и загородный, открыли его личные сейфы и опустошили их.

Томас взял немного наличных и часть драгоценностей матери – его законное наследство, – а все остальное оставил.

– Я член семьи… был им. Никто бы не удивился, увидев меня в доме. И я не рисковал получить пулю в спину.

– Пулю? – задумчиво протянул Эрик. – Здесь вас скорее повесят… если поймают. А тот факт, что вы англичанин, может вам помочь.

В этом Томас имел все основания сомневаться. Каждый иностранец в Вене боялся воров и шпионов. Вероятно, все леди в этой резиденции, как и в любой другой, спали, уложив свои драгоценности под матрас и какое-нибудь оружие – хотя бы нож для разрезания бумаги – под подушку.

Послышались громкое ржание лошадей и возмущенные вопли. Прямо перед воротами дворца столкнулись два экипажа.

Эрик взглянул на него очень спокойно – в упор.

– Теперь ваша очередь. – Он указал на маленькую боковую дверцу, откуда только что отошел стражник, чтобы взглянуть на столкновение. – И даже не думайте вернуться с пустыми руками. Жизнь вашего друга – в ваших руках.

– А хорошего камердинера в наше время так трудно найти, – язвительно буркнул Томас и бесшумно скользнул в калитку.

Спустя мгновение он уже двигался по террасе, которая шла вдоль всей задней части дворца и выходила в сад. Хруст листьев под ногами вызывал спазмы в его сердце.

Томас выругался, заметив неожиданно вспыхнувший над его головой свет, и поспешил скрыться в тени. Он прижался к гладкому камню, ожидая услышать грозный окрик, означавший, что его заметили, но повсюду царила тишина. Он дождался, пока успокоится сердце, и посмотрел вверх.

Кто-то наверху еще бодрствовал и мог его заметить. Он еще раз выругался.

Обратной дороги не было. Томас оглядел фасад, стараясь найти другой путь. Все остальные окна на втором этаже зияли чернотой. Он выбрал последнее, расположенное дальше всех от света, глубоко вздохнул и начал взбираться наверх.

– Майор Айвз просил передать, что хотел бы встретиться с вами в гостиной по возвращении, – сказала миссис Хоз, няня Джейми, проснувшись, когда Джулия на цыпочках вошла в маленькую детскую, чтобы поцеловать сына. – Малыш сегодня капризничал – зубки режутся, – но леди Доротея очень быстро его укачала.

– Леди Доротея? – удивилась Джулия.

– Она спела ему колыбельную, и он сразу заснул.

В течение всего путешествия Доротея не замечала Джейми. Джулия думала, что боль от потери собственного ребенка сделала для нее других детей невидимками.

– Она часто приходит?

– Стала заходить только в последнее время, – сказала няня. – Госпожа с ним очень нежна. Вам не о чем беспокоиться. Я все время рядом. Знаю, некоторые матери дают детям каплю-другую лауданума, чтобы их не беспокоили криком, но я бы никогда не позволила ничего подобного.

– Лауданум? – У Джулии замерло сердце. Она взглянула на мирное личико спавшего малыша. Длинные ресницы лежали на пухленьких щечках.

– Я бы никогда не позволила причинить ему вред, миледи, – повторила няня.

Джулия вымученно улыбнулась.

– Я понимаю. Идите спать. Джейми наверняка проснется рано. – Она так же на цыпочках вышла из детской и закрыла за собой дверь.

Маленькие часы на столе показывали почти три. Джулия прикусила губу. Она немедленно пойдет в гостиную и отдаст Стивену письмо Талейрана, и пусть он решает, надо ли будить лорда Каслри или проблема может подождать до утра. Подумав об этом, она засомневалась.