– О, так лучше, уверяю вас. Вы не считаете, что Наполеон заслужил страдание?

– Разве это не должны решать державы-победительницы? – мягко спросила Джулия.

Талейран усмехнулся.

– Частично. Они могут заставить его страдать как угодно, но я здесь представляю Францию, а Франция не должна расплачиваться за грехи Наполеона. – Он пронзил ее острым словно лезвие бритвы взглядом. – Но как бы сильно ни страдал Наполеон, боюсь, бедный маленький мальчик претерпит гораздо больше. Он станет пленником на всю оставшуюся жизнь, и с этим ни я, ни кто-либо другой ничего не сможет сделать. Он опасен, как маленькая собачка, которую никто не принимает всерьез, но она может укусить. Да, ему придется жить под замком. – Министр сделал короткую паузу и спросил: – Насколько мне известно, у вас тоже есть сын, миледи. Ему нравится Вена?

Джулия скрыла удивление, сделав несколько шагов вперед, чтобы рассмотреть другую картину, изображавшую маленького мальчика в тюремной камере, испуганного, с запавшими глазами, румянец уже давно покинул его щеки. Это был сын Марии Антуанетты, некогда наследник французского престола, теперь уже мертвый. Материнское сердце Джулии исполнилось сочувствием к бедному ребенку.

– Он еще слишком мал, чтобы понимать, где находится, ваше высочество, – ответила она на вопрос Талейрана.

– Значит, он абсолютно невинен. Пусть остается таким как можно дольше, дорогая, – заключил князь, мельком взглянул на портрет маленького принца и перешел к другой картине, где был изображен цветущий сад в Париже. – Это я привез с собой, чтобы не забыть о моем прекрасном городе, моей дорогой стране и моей великой миссии – пока дипломаты интригуют и пытаются переиграть друг друга за столом переговоров.

– Чудесный город, – согласилась Джулия.

Зачем он позвал ее сюда? Князь наблюдал за ее реакцией на каждую картину, внимательно выслушивал вежливые комментарии и чего-то ждал. Она скрестила руки на груди и внимательно изучала полотно, как будто то был самый лучший пейзаж на земле.

– Знаете, я бы заказал ваш портрет, дорогая леди Джулия, чтобы он напоминал мне о вашей красоте и мужестве.

– Могу вас заверить: как правило, я не такая храбрая, – возразила она.

Князь одарил ее загадочной улыбкой.

– Ну, не надо, не скромничайте. Я восхищаюсь мужественными женщинами, особенно если они к тому же еще и разумны, что, безусловно, относится и к вам. – Он вздохнул. – Я испытываю серьезные затруднения, миледи, и, полагаю, вы сможете помочь мне их разрешить.

Джулия откровенно удивилась:

– Я? Вы серьезно, ваша светлость? Я всего лишь компаньонка и служанка.

Он негромко засмеялся.

– Мы оба знаем, что это не так. Вы больше, чем компаньонка и служанка. Впрочем, в Вене почти каждый больше, чем кажется. Разве нет? Я искал способ передать лорду Каслри важное сообщение, но здесь очень трудно устроить личную встречу. На первый план непременно выдвигаются требования протокола, а значит, втянутыми оказываются самые разные люди, и их не меньше дюжины. Вопрос довольно деликатный, и я не хочу, чтобы моя доброта оказалась неверно истолкованной.

Джулия оглянулась на дверь – ни голосов, ни смеха. Гости веселились довольно далеко. Она была один на один с искушенными интриганами. К горлу подступил комок. Она с трудом сглотнула, но Талейран, вроде бы ничего не заметив, указал на другой портрет – красивой женщины с обаятельной улыбкой. Художник изобразил ее в золотом платье с низким вырезом и в потрясающем изумрудном ожерелье. Темные кудри украшала сверкающая тиара.

– Вы слышали о принцессе Полине Боргезе? – спросил он, с восторгом разглядывая утонченные черты. – Это младшая сестра Наполеона. Она обожает брата и была в восторге от того, что, пока он восседал на троне, считалась самой скандальной дамой Европы. Даже сам император не мог контролировать ее экстравагантные выходки. Она меняла любовников, проигрывала состояния и делала лишь то, чего желала. На мой взгляд, она великолепна. Женщина, которая отказывается играть по правилам, тоже своего рода героиня. По крайней мере, я так думаю.

Джулия припомнила слухи, циркулировавшие в Париже, будто бы герцог Веллингтон влюбился в Полину и она водила его за собой, так сказать, на поводке. Доротея пришла в ужас, услышав эту историю. Джулия всмотрелась в откровенную улыбку Полины Боргезе.

– Она красива, – пробормотала Джулия, не зная, что еще сказать.

– Она умна, – поправил ее Талейран. – Очень умна. Она хочет вернуть своего брата на трон и готова ради этого на все.

Джулия даже не скрывала изумления.

– Ходят слухи, к примеру, что она уже на пути к Эльбе – везет брату золото. Британское золото, миледи.

Джулия ахнула, и посол усмехнулся ее реакции.

– Понимаете, Полина рассказывала друзьям, что к ней обратился некий британский генерал, вздыхавший по своему врагу и тем славным дням, когда он считался достойным противником. Сей генерал даже был готов заплатить, чтобы снова увидеть Наполеона императором. Нет, это не жажда новых сражений, это форма преклонения.

Веллингтон. Джулия постаралась скрыть ужас, который испытала.

– Поймите, Джулия, возвращение Наполеона – худшее из всего, что может произойти с Францией. Он не останется молчаливым символом, как Людовик Восемнадцатый, бедный Бурбон, мирно стареющий на троне. Наполеон захочет все вернуть – власть, величие, славу. А значит, Европа снова окажется втянутой в войну. – И Талейран пронзил Джулию еще одним острым взглядом.

Джулия пожала плечами.

– Я очень плохо разбираюсь в политике, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал легко и беззаботно, несмотря на комок в горле. Она неторопливо направилась к двери, но ее остановил смех Талейрана.

– Да ладно вам, леди Джулия. Вы внучка дипломата. Я встречался с вашей бабушкой много лет назад при дворе короля Людовика и Марии Антуанетты. Поверьте, я уже слишком давно играю в эти игры, чтобы не распознать другого игрока. Вы напоминаете мне леди Арабеллу. Она была очаровательна и точно знала, каким могуществом обладает женщина в подводных течениях политики. Полагаю, и вам политика не чужда.

Он взял свечу и направился к столу. Полированная поверхность отразила свет будто зеркало.

– Кстати, вы отлично справляетесь со своими обязанностями – ненавязчиво слушаете и докладываете. Я могу распознать ваше легкое влияние всякий раз, когда лорд Каслри меняет стратегию. Я догадываюсь, что он принял к сведению ваши сообщения.

Джулия не стала ничего отрицать. Не имело смысла. Она просто ждала, что будет дальше, – только во рту пересохло.

Талейран подошел к столу, держа свечу чуть сзади, и Джулия не видела выражения его лица.

– Только представьте, как будет благодарен лорд Каслри, если заговор Полины провалится! Если же нет, Британия окажется причиной огромного скандала, и весь мир будет считать ее виновницей возобновления войны, которая определенно начнется.

Комок в горле нарастал. Желудок ныл.

– Понимаете, принцесса Полина получила золото от своего любовника лорда Веллингтона. Предположительно он купил ей дворец в Париже, и она там живет, готовая принять его в любое время дня и ночи. Она знает все его секреты, читает его письма – даже официальные тайные депеши. Так мне доложили.

Джулия вспомнила о мерах безопасности, которые ввел лорд Каслри во дворце на Миноритенплац. За его пределы не выходило ни одного клочка бумаги – даже списка вещей, отправленных в прачечную. Все без исключения официальные депеши неустанно охранялись и сжигались, как только его светлость заканчивал прочтение.

Талейран обошел стол, открыл ящик, откуда извлек кожаную папку. Он выложил на стол несколько листков бумаги и жестом предложил Джулии взглянуть на них. Она приблизилась к столу со страхом.

– Здесь у меня одно из писем Веллингтона Полине, где он предлагает ей назвать любую цену за ее дом. – Князь указал на один из абзацев. – Это очень страстное письмо. Здесь он клянется дать ей все, что она пожелает, пока он может владеть ею. Надеюсь, я не слишком шокировал вас, дорогая?

Он положил на стол еще один документ, на этот раз украшенный несколькими восковыми печатями. Среди них была и печать Веллингтона с его подписью.

– Это договор на продажу ее дома, и, судя по заоблачной цене, леди действительно часть сделки. – Увидев сумму, Джулия поневоле раскрыла рот.

Талейран указал на последнее письмо – судя по всему, он не желал к нему прикасаться.

– А это письмо Полины брату, где она сообщает, что уже находится в пути на Эльбу с крупной суммой английского золота, выплаченной ей за дом. Она сообщает Наполеону, что они могут рассчитывать на поддержку… как она выражается? – Он посмотрел на письмо и указал Джулии соответствующие строки. – Вот: они могут рассчитывать на поддержку «старого врага, а теперь друга и почитателя Наполеона».

Джулия отчетливо понимала, что ситуация – хуже некуда. Любой враг Веллингтона или Каслри может с легкостью использовать эти письма, чтобы дискредитировать любые мирные инициативы британцев. Она побледнела.

– Насколько я понимаю, вы все же разбираетесь в политике, – негромко сказал Талейран.

Она взглянула на князя в упор.

– Чего вы хотите?

Талейран вроде бы удивился.

– Я? Вы меня неправильно поняли, дорогая. Лично для себя я не хочу ничего. Все, чего я добиваюсь, пойдет на благо Франции и Британии. Я не желаю возвращения Наполеона. Уверен, лорд Каслри согласится со мной. Я намерен помешать осуществлению этого нелепого заговора и продолжить переговоры с лордом Каслри о наилучших условиях мира.

Он стал собирать письма и складывать обратно в папку.

– Насколько я понимаю, министр старается решить более масштабные проблемы, чем позволяют его полномочия. У него нет разрешения правительства заниматься, к примеру, проблемой рабского труда, но он пытается нащупать пути к ее решению. Могу привести и другие примеры. Если об этой деятельности узнают в Лондоне, Каслри отзовут, и кто знает, кого пришлют на смену? – Князь пожал плечами. – Лично я предпочитаю иметь дело со знакомым чертом.