Лесия Корнуолл - Безрассудная страсть

Джулия вспыхнула.

– Я… – начала она и замолчала, не зная, как объяснить, кто она и в каком положении находится.

Диана склонила голову и улыбнулась.

– Не бойтесь нас, дорогая. Слухи, конечно, доходят и до нас, но это не Лондон, а Вена. Здесь все иначе.

– Да, – подхватил принц. – Чем скандальнее вы ведете себя, тем лучше для вас. И, кстати говоря, о скандале: вы видели платье княгини Багратион на последнем балу? Нет, никакого низкого выреза, он и не требовался. Платье было абсолютно прозрачное, как воздух. Ее назвали «обнаженный ангел».

Джулия поняла, что никого не волнуют ее дела. У этих людей находились значительно более интересные темы для разговоров. Никто не был шокирован или возмущен – за пределами британской делегации, естественно. И ей впервые пришло в голову, что, вероятно, она сможет устроить свою жизнь именно здесь.

Снова заговорил принц:

– Вчера у княгини Костовой я встретил очаровательного англичанина. Виконта. Он не входит в вашу делегацию. Как и я, он приехал сюда, чтобы увидеть, как будет происходить это знаменательное действо. Хотите, я вас познакомлю? Если вы пожелаете завести здесь, в Вене, любовную интрижку, он весьма подходящая кандидатура. Любовь – бальзам для души и для сердца, – с чувством продолжил Линь. – Екатерина через неделю найдет себе новую пассию, и виконт останется в одиночестве. Она в высшей степени непостоянна, а Анне наплевать на то, что он не любит икру.

Джулия рассмеялась.

– Я не знаю, что все это значит, ваше высочество, но пока я не думаю о любви.

– А я тоже терпеть не могу икру, – вставила Диана.

– Есть кто-то другой? – спросил принц. – Простите, но мне не верится, что одинокая молодая леди, такая прелестная, как вы, может просто так отвергнуть красивого виконта, тоже одинокого.

Джулия подумала о Джейми и улыбнулась.

– Да, вы правы. Есть кое-кто другой, и он любовь всей моей жизни.

– Я вижу, часы все еще у тебя, – сказал Донован, разбирая содержимое карманов и складывая одежду Томаса. – Никогда не думал, что ты сентиментален.

– А я и не сентиментален. – Томас оторвался от книги, взял часы из рук Донована и спрятал их в жилетный карман – от греха подальше.

– Быть может, ты по чистой случайности все же принес домой что-нибудь, годное для продажи? Позволю себе смелость заметить, что одними чувствами сыт не будешь.

– Ты слишком много себе позволяешь, – оборвал его Томас, чувствуя себя в высшей степени некомфортно. Донован был прав. Он уже неделю ничего не приносил домой, даже простенького гранатового колечка. Деньги, которые он выиграл на первом балу, почти кончились.

Ему придется снова найти возможность играть или пощекотать нервы и украсть пару-тройку хороших камней. Или еще что-нибудь.

Донован с упреком взглянул на хозяина.

– Надо быть смелым и дерзким. Даже я рискнул завязать несколько полезных контактов. Здесь есть один парень. У него немало сторонников. Он воображает себя кем-то вроде современного Робин Гуда. Крадет у богатых, но делится только с узким кругом друзей.

– Ты пытаешься таким образом предупредить меня о своем увольнении? – спросил Томас.

Донован со всем вниманием уставился на собственные ногти.

– Нет, пока нет. Им нужна информация. Контакты, время, место. Им необходим тот, кто приглашен на великосветские вечеринки, знает людей – богатых и доверчивых.

Томас замер. Слова Донована ему категорически не понравились.

– Послушай…

Тот жестом остановил его.

– Нет, это ты послушай. Все очень просто. Они держат нос по ветру, эти парни. И они совсем не глупы. Они слышали много рассказов о приемах, которые ты посещаешь, знают, что ты видел драгоценности, почти трогал их. – Его лицо стало суровым, рука превратилась в клешню. – Все эти вещи были так доступны! Оставалось только руку протянуть и взять их!

– Скажи своим друзьям – а я сомневаюсь в их дружбе, – что меня это не интересует.

Донован недоуменно воззрился на хозяина.

– Ты вдруг после всего, что было, вернулся к соображениям чести и морали? Люди с высокими идеалами и без друзей голодают, милорд. Чем ты займешься? Станешь работать за жалованье? Может быть, поменяемся местами?

– Не дерзи, – сказал Томас, но это прозвучало неубедительно, поскольку Донован был прав. Сможет ли он жить на подачки любовниц вроде Екатерины, пока не станет слишком старым. Тогда вопрос с покровительницами отпадет сам собой. Он представил себе, что, подобно принцу Линю, будет пробавляться историями о днях своей былой славы, развлекая богатых и знаменитых, чтобы прокормиться.

Разозлившись, Томас швырнул книгу в другой конец комнаты и злобно уставился на Донована.

– Что я получу взамен? – рявкнул он. – Какова будет моя доля?

Явно удивленный столь резкой переменой настроения, слуга медленно улыбнулся.

– Чего ты хочешь?

Это выход? Но какой? Он будет втянут еще глубже в мир теней, попадет в водоворот преступной жизни. У него не останется ни чести, ни достоинства. Он превратится в негодяя, который сделает что угодно, возьмет что угодно, чтобы выжить. Как это далеко от его прошлой благородной жизни! Он достал из кармана часы. Они стали для него символом всего, что он потерял, о чем сожалел.

– Я хочу найти английскую леди, которой принадлежат эти часы. Могут они это для меня сделать? Она где-то в Вене.

Донован был потрясен.

– И все? Ты можешь назвать любую цену за свою помощь. Ты можешь даже рук не пачкать. Просто укажи нужный путь.

А как они будут забирать драгоценности, золото, произведения искусства? Насилием. А значит, и его руки станут грязными.

– Этого достаточно, – сказал он, сжав часы в кулаке. – Пока достаточно.

Донован продолжал всматриваться в его лицо, все еще не в силах оправиться от изумления.

– Ты знаешь, чего они хотят? Им нужна тиара леди Каслри, в которой она блистала на императорском балу. Они хотят ожерелья, кольца и браслеты той старой русской шлюхи. Об этих цацках все знают, и рано или поздно кто-нибудь их украдет. Так почему мы не должны от этого выиграть? Деньги, которые ты за это получишь, освободят тебя, купят тебе все, что душе угодно. Проклятье, ты сможешь даже увести Брекон-парк прямо из-под задницы твоего брата!

Томас закрыл глаза, представил себе Анну, играющую со своими «солдатами» – ее гордостью, ее восторгом. Что с нею станет без них? А Брекон-парк ему и вовсе не нужен, ни за какие деньги.

– А чего хочешь ты, Донован? Я думал, ты собираешься уехать в Ирландию и купить там ферму, осесть, обзавестись семьей.

Слуга мрачно усмехнулся: все тридцать два зуба и холодные глаза.

– Это было до того, как я вдохнул воздух Вены.

Томас с трудом скрыл дрожь отвращения. Ему был омерзителен и Донован, и он сам. Но, похоже, другого выхода действительно не оставалось.

– Я найду путь, – выпалил он.

– Хорошо, – кивнул Донован, превратно истолковав слова хозяина. – Я скажу моим друзьям, что ты в игре.

– Еще чаю, Стивен? А может быть, ты попробуешь абрикосовый пирожок? Очень вкусно.

Стивен следил, как сестра наливает ему чай. Она была одета в новое платье из светло-зеленой шерсти, выгодно отличавшееся от ее обычных траурных одеяний. Они впервые пили чай вдвоем в гостиной – после того как она почти целый месяц не вставала с постели.

Он не знал, чего ждать, когда получил ее записку с приглашением на чай, но все обошлось. Доротея выглядела намного лучше. Она казалась почти… счастливой. Стивен взял один из миниатюрных пирожков, и его рот наполнился сладостью фруктов и богатым вкусом сдобного теста.

– Чудесное лакомство, правда? Питер принес их специально для меня.

– Питер? – не слишком внятно спросил он, пытаясь жевать, глотать и говорить одновременно.

Доротея протянула ему салфетку.

– Питер Боуэн, доктор, – уточнила она, словно это объясняло, почему врач принес своей пациентке пирожки. Но это могло означать, что доктор Боуэн… – Стивен разинул рот, поперхнулся и закашлялся. Сестра стукнула его по спине.

– Доктор? Питер Боуэн? – повторил он, изумленно глядя на сестру.

– Он очень добр. Мне нравилось болтать с ним.

– Полагаю, он был твоим единственным визитером, – сухо сказал Стивен. – Неудивительно, что тебе понравилось его общество.

Придется потолковать с доктором и объяснить, что сейчас, когда Доротея поправилась, его услуги больше не нужны.

Доротея одарила брата насмешливым взглядом.

– У тебя было такое же лицо, когда за мной начал ухаживать Мэтью. Братское возмущение.

Стивен поставил тарелку. Пирожки показались ему горькими.

– У меня есть повод негодовать? Боуэн ухаживает за тобой?

– Это дружба и ничего более, – спокойно ответила сестра. – И он вовсе не единственный мой визитер. Джулия постоянно рядом. Она мне рассказывает о балах и приемах, на которых побывала. – Стивен прочел немой вопрос в глазах сестры и, ощутив неловкость, стал пить чай.

– Джулия – член делегации, – после паузы пояснил он. – Многие другие делегации также привозят дам на балы и приемы. Это обеспечивает достаточное количество партнерш для танцев джентльменам, которых, как ты, наверное, успела заметить, здесь намного больше, чем дам.

– Понимаю. – Она поставила чашку. – Ты должен знать: леди Каслри прислала мне записку. Она жалуется на Джулию. – Доротея устремила взгляд на Стивена – старшая сестра, которая не потерпит лжи от младшего брата. – Что происходит?

Стивен снова поднес чашку к губам, как бы прячась. Ах если бы только он мог сказать сестре правду!

– Это ты, Стивен? У тебя возникли чувства к Джулии? Полагаю, ты ее сопровождаешь на всех этих мероприятиях.