Лесия Корнуолл - Безрассудная страсть

Способность красть без угрызений совести покинула его после знакомства с Джулией Лейтон. Он представил себе ее на балу, сверкающую семейными драгоценностями. Он не смог взять их ни сразу, ни потом, ни когда понял, что натворил. Она затмила все на свете бриллианты. Восхитительное создание! Она ни словом не упрекнула его в том, что между ними произошло. Она позволила ему уйти с достоинством, хотя он украл у нее самый ценный бриллиант. С тех пор он не мог ничего украсть, не испытывая стыда. Он все чаще стал сомневаться, задумываться, как много значат блестящие камешки для леди, которая их носит.

Некоторые женщины в драгоценном колье, будто в ошейнике, были не более чем собственностью мужа. Камни служили доказательством статуса владельца, и при их утрате на даму обрушивался гнев дарителя. Достаточно вспомнить Джоанну. И отца Джулии.

Другие женщины – самые счастливые – носили драгоценности, подаренные им с любовью. При утрате таких вещей чувство оставалось, а о камнях вспоминали с сожалением.

И, конечно, встречались женщины, которые заработали свои драгоценности. Такие леди посматривали на ожерелья, серьги и браслеты других дам, оценивая их возможности в сравнении со своими собственными, прикидывая, что сделали их соперницы, дабы заслужить такой приз. Подобные вложения служили гарантией комфорта в старости.

Так за какими же из этих дам следовало волочиться? Кто из них легче всего смирится с утратой?

– На следующей неделе состоится императорский бал, – сообщил Донован, потирая руки. – На нем все можно решить. Всего несколько камней, по-настоящему крупных и красивых, и мы в полном порядке. Остается только раздобыть приглашение, но, не сомневаюсь, ты с этим справишься. А я найду покупателя.

Несколько больших камней – возможно, один или два рубина, либо изумруд, либо бриллиант чистой воды. Сюда съехались все короли и королевы Европы. И привезли с собой целое состояние. Государственные драгоценности, а вовсе не личные. Так будет проще, не правда ли? Он, Томас, уже стал мастером своего дела. Когда жертва обнаруживает пропажу, его уже давно и след простыл. Сколько раз леди обвиняла свою горничную в краже ценной сережки или в том, что она не заметила поломки замочка на браслете? А вором был он.

Виконт Мерритон стал Томом-вором.

И все же… несколько крупных камней – так считает Донован, – и он сможет вернуться на исходные позиции. И снова стать респектабельным.

Стивен отыскал Джулию в саду.

Она сидела на траве и играла с сыном. Ее лицо было просветленным и любящим. Именно по этой причине он не соглашался – дипломатично, как только мог – на предложение Каслри. Однако на карту было поставлено будущее Европы и престиж Англии. Против таких весомых аргументов он ничего не смел возразить.

Няня малыша подняла глаза и заметила его раньше, чем Джулия. Стивен немного подождал, чувствуя себя крайне неловко из-за того, что вынужден прервать столь идиллическую сцену.

Джулия тоже взглянула на него – ее глаза удивленно округлились, щеки вспыхнули. Она тихо ахнула и поднялась с травы.

У Стивена перехватило дыхание. Осенний день был ясным и солнечным. Кожа Джулии, согретая послеполуденным теплом, светилась. Ее смутило то, что ее застали за игрой в саду, и румянец Джулии мог бы посрамить цветущие поздние розы. Она поудобнее взяла малыша и молча ждала, когда подойдет лорд Айвз.

Он вспомнил, что Доротея так же носила своего сына на руках и смотрела на него с той же чистой материнской любовью. Она была прекрасной матерью, как и Джулия. Стивен с вниманием вглядывался в личико малыша, уже в который раз пытаясь угадать черты его отца. Но Джейми выглядел как любой другой младенец, и если и был на кого-то похож, то на херувимов, украшавших все углы, дверные проемы и колонны во дворце.

Джулия поцеловала ребенка в лобик и передала няне.

– Мне необходимо с вами поговорить, – произнес Стивен резче, чем намеревался. Он понимал, что явился не вовремя, и нервничал из-за этого. Он остановился на небольшом расстоянии от Джулии, сцепил руки за спиной и проводил глазами поспешно удалявшуюся няню.

Джулия опустила руки.

– Прошу прощения, что ворвалась на вашу встречу, милорд. Я не думала, что комната занята. Уверяю вас, больше такое не повторится.

Она решила, что он пришел сделать ей выговор. Стивен расцепил руки и дождался, пока няня удалится на безопасное расстояние.

– Вы никогда не говорили, что знаете несколько иностранных языков, – начал он и понял, что кажется брюзгой. Он улыбнулся, но его улыбка больше походила на гримасу.

Джулия прикусила нижнюю губу.

– Я не думала, что это имеет значение.

– В Лондоне, возможно, и не имело. – Или для графской дочери. Как и для герцогини. – Но здесь… – Он расправил плечи. – Понимаете, мирные переговоры – деликатное… тонкое дело. Знание – хороший рычаг. Вы понимаете? – Он отчетливо видел, что Джулия все поняла. Умная женщина. И красивая. Хотя он всеми силами старался не обращать на это внимания. И она внучка Арабеллы Грей. Откашлявшись, Стивен продолжил: – Часть нашей дипломатической миссии здесь, в Вене, заключается в сборе информации о том, чего хотят другие делегаты, чтобы заранее знать, как они будут голосовать по важным для нас вопросам. Тогда при необходимости их можно убедить изменить свою позицию, если она нас не устраивает. – Он замолчал, не уверенный, что собеседница его поняла.

– Понимаю, – пробормотала она.

– В течение следующих недель состоится очень много личных встреч, до и после встреч официальных. Так формируются союзы на мирных переговорах. Поверьте мне на слово, иметь союзников на переговорах не менее важно, чем иметь их на войне. Даже важнее. Потому что мы не можем просто застрелить того, чье мнение нам не нравится. – Стивен чувствовал себя все хуже. Ему еще никогда не приходилось убеждать леди стать шпионкой. Лорд Каслри уверял, что это будет просто. Достаточно воззвать к ее патриотизму. Лорд Стюарт, ответственный за такие отталкивающие вещи, как шпионаж, хотел без церемоний приказать прислуге послужить на ином поприще. Стивен настоял, что сам поговорит с Джулией, убедит, что им нужна ее помощь.

Он хотел встретиться с ней глазами, надеясь увидеть в них понимание, но она внимательно рассматривала кончики пальцев.

– Я понимаю вашу обеспокоенность, милорд, и могу только повторить, что отныне и впредь буду всегда стучаться, прежде чем войти в комнату. Не думаю, что у вас есть повод сомневаться в моей скромности.

У Стивена упало сердце. Все же он не смог все ей внятно объяснить.

– Наши письма будут перехватывать и читать, – сказал он.

Она натянуто улыбнулась.

– Мне некому писать, и я не веду дневника.

– Наши разговоры будут подслушивать.

Джулия беспокойно посмотрела по сторонам, но в саду было пусто. Только вдали стояла няня с малышом на руках. Когда она повернула голову, он заметил, как солнце играет в ее темных волосах, высвечивая золотистые и медные пряди. У нее были тонкие черты лица. Да и вся она была тоненькая, хрупкая, изящная, совершенно неподходящая для роли шпионки. И не важно, какие истории рассказывала ей бабушка и на что ее считал способной Чарльз Стюарт. Кроме того, она его служанка, а значит, находится под его защитой.

– Не будет никакой опасности.

Джулия повернулась к нему, и ее тонкие брови взлетели на лоб словно испуганные птички. Только тогда Стивен понял, что произнес эти слова вслух, хотя и не намеревался этого делать. Он дипломат, его оружие – слово. Но вся эта ситуация – и Джулия Лейтон – сделала его косноязычным.

– Опасность? – ахнула она.

– Я… мы бы хотели, чтобы вы нам помогли, став… нашими ушами, – сказал он и поморщился. – Если другие подслушивают нас, у нас тоже должны быть свои глаза и уши, а поскольку вы знаете несколько иностранных языков…

– Я? Но я не… – Она замолчала и закрыла глаза. – Я обычная служанка. У вас должны быть особые люди для выполнения таких заданий. Люди, специально обученные и приспособленные…

Он жестом заставил ее замолчать.

– Нам необходимо, чтобы вы стали не обычной служанкой. Впрочем, так оно и есть. Вы были… и есть… дочь графа.

Джулия покачала головой.

– А что, если меня кто-нибудь узнает? Я не могу…

– Каждый дипломат в Вене имеет… своего рода партнершу… помощницу. У царя Александра, к примеру, есть графиня Саган. Она хозяйка салонов и устроительница вечеринок, очаровывает австрийского министра иностранных дел, князя Меттерниха, флиртует с ним. У князя Талейрана аналогичные функции здесь выполняет его племянница. Она молода, прелестна, умна…

– А у нас есть леди Каслри.

Стивен невольно поморщился, но его лицо почти сразу стало бесстрастным.

– Да, разумеется, но она неразговорчива, как и ее супруг, и вдобавок слегка глуховата. Ее салоны будут скучны: вист, рюмки хереса, банальные разговоры. Там никто не позволит себе нескромных высказываний, которыми мы могли бы воспользоваться. Вы, конечно, не станете хозяйкой салона. Леди Каслри никогда не…

Джулия покраснела как осенний лист.

– И она права. Моя… известность… вам не поможет, только навредит. Если правда выплывет наружу, все обернется против вас, – сказала она. – Здесь есть люди, которые знают меня и моего отца.

Стивену становилось все труднее смотреть на Джулию Лейтон и видеть в ней падшую женщину.

– Его светлость предполагал, что вы так скажете. Да, графиня Саган – замужняя женщина, и всем известно, что у нее есть любовники. Она, безусловно, скандальная особа, но ее салоны чрезвычайно популярны.

Она взглянула на своего благодетеля с неприкрытой яростью.

– Меня не интересуют любовники. Даже один, милорд. Если у вас сложилось такое впечатление, могу только сказать: вы ошиблись.