Яркая, сорок с небольшим латиноамериканка была небольшого роста с выдающимися формами, но вместо того, чтобы как-то скрывать свои объемные формы темной консервативной одеждой, Елена обычно предпочитала яркие цвета, смелые принты и узоры, и всегда носила четырехдюймовые каблуки, даже по пятницам, когда никто не придерживался дресс-кода. Сегодняшний ее наряд был одним из самых сногсшибательных — красная юбка-карандаш цвета томатов, желтый шелковый топ и разноцветный пиджак с цветочным принтом. Шпильки были из блестящей желтой лакированной кожи, а массивные украшения такими же яркими, как и ее наряд.

Консервативные члены Совета директоров неоднократно говорили Мэтью, что его личному ассистенту стоит немного «приглушить» свой рабочий гардероб и носить более сдержанные наряды. Но Мэтью твердо стоял на своем, заявляя, что, по его мнению, выбор в одежде его личного ассистента ему казался веселым и успокаивающим, часто единственным ярким пятном в его беспокойных днях и стрессах. Он даже не заикнулся членам Совета, что сама мысль, чтобы приблизиться с таким предложением к своей личной ассистентке, приводила его в тихий ужас.

Елена нахмурившись наблюдала за ним, пока он приближался к ее столу.

— Я так понимаю, вы поели, — заметила она. — Даже могу предположить что именно, манхэттенский суп из моллюсков, и что-то вроде бекона, а также яблочный… нет, персиковый пирог.

Мэтью уставился на ее, открыв рот.

— Как, черт возьми, ты догадалась? Ты звонила в ресторан, чтобы убедиться, что я все съел, как хороший мальчик?

Елена хихикнула.

— Я не настолько идиотка. Нет, это видно по пятнам от еды на рубашке, галстуке и лацкане пиджака. И прежде чем ты спросишь, салфетки для удаления пятен находятся у вас в столе в среднем ящике с левой стороны.

Он усмехнулся.

— Чтобы я делал, черт побери, без тебя, Елена!

Она понимающе улыбнулась.

— Умерли бы с голоду, забыли бы посещать совещания, не знали бы где что найти и работали бы по восемнадцать часов в сутки. Так что вам лучше никогда не давать мне пинок под задницу, босс, потому что вы оказались бы тогда на бурной реке без весел, в этом я чертовски уверена.

— Ты же знаешь, что этого никогда не произойдет, — мягко заверил он. — Ты представляешь самую большую ценность для этой компании, намного большую, чем я.

Она совершенно неженственно фыркнула.

— Вам не стоит так уж подлизываться, босс. Со мной это не прокатит, как вы знаете. Это моя работа — заботиться о вас, работа, которая мне нравится и за которую мне очень, очень хорошо вы платите. И ты вроде как возмужал со мной после стольких лет. Не говоря уже о том, что я не могу бросить тебя в данную минуту, не так ли? Не в сложившихся обстоятельствах.

Выражение лица Мэтью стало серьезным.

— Совершенно точно, что нет. Я даже не знаю, как бы справился за эти недели без твоей помощи. Не только здесь, в офисе, но и со своими домашними делами. Я до сих пор не уверен, что могу отличить стиральную машину от сушилки.

Елена сурово на него взглянула.

— Ты говоришь точно так же, как мои мальчики, когда они отправились первый раз в университет. Я скажу тебе то же самое, что ответила им — вы умные, достаточно умные, что смогли поступить в лучший университет. И если вы можете делать исчисления в физике, то сможете, черт побери, точно понять, как управляться со стиральной машиной или сушилкой. А ты же вроде гения со своим высоким IQ, да?

Он пожал плечами.

— Зависит от того, какой тест ты имеешь в виду. По шкале Стэнфорда-Бине у меня 150. Но если взять другой метод, то цифры могут варьироваться от…

Елена нетерпеливо взмахнула рукой.

— Да, да. Ты супер умный, я это знаю. Я просто хочу сказать, если ты настолько умен, то научишься запросто управляться с совершенно простой микроволновой печью или кофеваркой.

Он усмехнулся.

— Ты думаешь, да? Но одна мудрая латиноамериканка однажды сказала мне, что гениальность не всегда сочетается со здравым смыслом.

— И она права. Как всегда, — парировала Елена. — А теперь хватит тратить мое время, босс, мне нужно вернуться к работе. У тебя есть двадцать минут, чтобы привести себя в порядок.

— Уже бегу. — Он пару секунд, прежде чем отправится к себе в кабинет, еще любовался этой потрясающей женщиной, которая полностью отрабатывала свою столь щедрую зарплату, заботясь о нем. — Я, на самом деле, имел в виду именно то, что сказал ранее, Елена. Не знаю, как бы я правился со всем этим без твоей помощи.

— Я рада вам помочь, — угрюмо заверила она. — Я сама прошла через развод, и ты знаешь это был настоящий ад. Думаю, именно туда и попал мой бывший в данный момент.

Она не добавила, что, по ее мнению, Линдси должна оказаться там же, где и ее презираемый бывший муженек. Елена была самым открытым человеком, которого Мэтью довелось повстречать, но в ней было достаточно дипломатии, чтобы держать свой рот на замке по некоторым вопросам. За те годы, пока она работала с Мэтью, Елена ни разу не ругалась и не жаловалась на Линдси, несмотря на то, что он был в этом уверен, его жена часто обращалась с его личным ассистентом, как со своей прислугой.

Но Елене и не нужно было ничего говорить, когда она общалась с Линдси или оставляла Мэтью сообщение от нее. По хмурому выражению на ее лице или яростно поблескивающим темным глазам, для него было совершенно очевидно, что она разозлилась. И когда он поведал Елене о своем предстоящем разводе, огненная латиноамериканка кивнула и пробормотала что-то по-испански, он был уверен, что это означало: «Ну, наконец-то, мать твою!»

Перечитав свои расшифрованные пометки для предстоящей телефонной конференции, Мэтью недовольно вздохнул, задавшись вопросом, по крайней мере, уже в десятый раз, после того, как он застукал Линдси в квартире корпорации, в какой момент все у них начало разваливаться и пошло наперекосяк.

3.

Его брат Патрик часто любил шутить, что им двоим (ему и младшей сестре Джеки) суждено было стать ботаниками еще до рождения. В конце концов, оба их родителя выбрали карьеру тех, кого называют чудаками — их отец Уэйд был штатным, высоко оплачиваемым профессором высшей математики в университете Висконсин, а мать Морин также работала в университете в качестве ученого-исследователя в области биофизики. С обеими родителями, обладающим высшим IQ, вероятность, что все трое детей Беннеттов будут потенциальными гениями, была исключительно высокой.

И хотя внимание к их учебе, безусловно, было требованием в семье Беннеттов, Уэйд и Морин также считали необходимым, чтобы их дети имели интересы за пределами школы. Те, кто вырос в Висконсин был обеспечен с детства разнообразными видами спорта на свежем воздухе — парусный спорт и плавание в летние месяцы, походы осенью и весной, катание на лыжах и снегоступах зимой. Но для Мэтью проявления в значительной степени масштабов любой физической нагрузки сводилось, как правило, на нет, на первом курсе Массачусетском технологическом института он смог только сдать единственный из всех подтягивание до уровня подбородка и поднятия тяжестей не тяжелее своего ноутбука.

И именно его сосед по кампусу в институте — Джефф, член университетской команды по тяжелой атлетике, первый раз буквально силой затащил Мэтью в фитнес-центр института. Он придумал довольно извращенный способ погашения своей задолженности Мэтью за репетиторство по математике и другим специальностям, иначе бы Джефф не сдал бы ни одного экзамена и его бы выгнали из спортивной команды и из института. Джефф окинул взглядом высокого, но тощего Мэтью и поклялся, что к концу учебного года он полностью его преобразит.

В конце концов, потребовалось всего несколько месяцев, чтобы стали видны реальные результаты, хотя Мэтью каждый раз хотелось, когда Джефф заставлял его пить протеиновые коктейли или съедать полдюжины яиц на завтрак, заклеить себе рот. Правда, употребление белка и поднимание тяжестей сделали свое дело, заполнив ранее тощее тело мышцами и развив добросовестные шесть кубиков пресса. Он стал постоянно плавать, наворачивая круги, это также способствовало добавлению дополнительных мышц к его шестифутовой фигуре.

Кроме того, Джефф изредка оттаскивал его от книг, записей и компьютеров, выводя на вечеринку или в кино, или на какое-нибудь другое мероприятие в кампусе, заявляя, что работа и отсутствие любых развлечений не сделают Мэтта еще большим ботаником, чем он уже есть. Джефф был потрясен, когда узнал, что Мэтью все еще был девственником и почему-то посчитал своей миссией исправить это горькое недоразумение как можно скорее. Но после нескольких очень неловких сексуальных встреч Мэтью стал усиленно уклоняться от любых встреч, которые пытался для него организовать Джефф, говоря, что слишком занят, чтобы посвящать время любым отношениям в данный момент. В конце концов, Джефф на следующий год махнул на него рукой, решив перебраться в дом за пределами кампуса с членами своей команды по тяжелой атлетике. Новый сосед Мэтью специализировался на органической химии и был из Индии, и оказался еще большим ботаником, чем он сам.

Мэтью полностью посвятил себя учебе, взяв на себя повышенную нагрузку, получив степень бакалавра и магистра в области компьютерных наук в возрасте двадцати трех лет. А после того, как его приняли в высоко конкурентную программу докторских стипендиатов в Стэнфорде, он перебрался в Калифорнию и тут же влюбился в этот город. Он наслаждался мягкой зимой, теплым летом и близостью к процветающей Силиконовой долине. В свободное время, а его было не так уж и много, он продолжал разрабатывать программы и мечтал о том дне, когда начнет свой собственный бизнес.

Докторантура оставляли мало времени для общения или отдыха, но и небольшой круг друзей Мэтью в основном состоял из таких же коллег кандидатов в доктора. Тем не менее, изредка стресс от учебы давал о себе знать и даже такой преданный ученик не мог его выдерживать, поэтому он позволял себе выйти куда-нибудь на ужин или в бар выпить пива.