– Эт-то м-моя п-проб-блема.

Он моргнул и сел очень прямо.

– Вам самой с этим не справиться, – сказал он. – Я согласен, что должен был найти более достойный выход из этой ситуации, но с вашей стороны было бы глупо даже пытаться делать это. Меня бросает в дрожь от одной мысли, что могло случиться, если бы этой грязной твари удалось завлечь вас одну в лесок. Вы не смогли бы даже позвать на помощь.

Она пробовала возразить, но он твердо покачал головой.

– Нет. Вы больше никогда не будете общаться с сэром Мэргейтом. Ни на одном приеме, на котором можете оказаться вместе. Вы будете держаться в стороне от него. Всегда.

Лили раскрыла золотой футляр, висевший на ее запястье, и вынула листочек, но Грейдон протянул руку и остановил ее.

– Не стоит спорить, Лили. Если вы не будете держаться подальше от Мэргейта по моей просьбе, я позабочусь о том, чтобы ваш брат повлиял на вас. А если я передам лорду Кардемору хотя бы половину того, что сказал мне этот наглец, будьте уверены, что вам придется немедленно собираться в Кардемор-Холл, а сэру Мэргейту сильно повезет, если к этому времени он еще останется в живых. – Сжав вожжи в кулаке, Грейдон сердито взглянул на нее. – Почему вы продолжали сидеть с этим типом, слушая его вздор, если прекрасно знали, что всего одно слово, один взгляд – и я бы оказался рядом с вами?

Ее горло так болело и горело, она была так напряжена, что каждое слово приносило ей острую боль.

– Эт-то н-не в-ваша з-заб-бота, а т-только м-моя!

Его красивое лицо окаменело.

– С этого момента нет. Впредь я не позволю вам попадать в такое положение.

Грейдон отвернулся, и они снова тронулись в путь, не проронив ни слова до самого Уилборн-Плэйса.

Не будь фаэтон таким высоким, уязвленная Лили выпрыгнула бы из него, чтобы лорд Грейдон не прикасался к ней. Но он взял ее за талию и поставил на землю, не отпуская рук.

– Лили, – сказал он нежным голосом, в котором слышалось такое раскаяние, что она не стала вырываться. – Вы не пригласите меня на несколько минут? Прошу вас. Я очень хочу объяснить вам, почему я…

– Леди Лилиан?

Лорд Грейдон немедленно убрал руки и отстранился.

Лили знала, кто ее окликнул, и, услышав знакомый голос, вскрикнула от радости. Выглянув из-за массивной фигуры лорда Грейдона, она увидела своего учителя. Он стоял в дверях Уилборн-Плэйса, держа в руках шляпу.

– Леди Лилиан, – начал Чарльз Кассин, – как хорошо, что вы вернулись. Я так надеялся, что застану… – дыхание со свистом вырывалось из его груди, пока она взбегала по ступенькам, чтобы броситься к нему на шею, – …вас.

Она не знала, почему вдруг расплакалась. Это было ужасно неловко и глупо. Но она была так рада видеть его, человека, который много лет был ее единственным голосом. Он был ее учителем, ее дорогим другом. Счастье от встречи с ним среди всех этих лондонских соблазнов не поддавалось описанию.

– Дорогая леди Лилиан, – мягко сказал он, похлопывая ее по плечу рукой, державшей шляпу. – Я очень скучал без вас и приехал сюда исключительно ради того, чтобы вас увидеть.

Лили, всхлипывая, отстранилась, кончиками пальцев вытерла слезы и жестами спросила:

«Почему вы так долго не приезжали? Я давно просила Эрона послать вам приглашение».

Он порылся в кармане накидки, извлек носовой платок и сунул его ей в руки.

– Надо было найти кого-то, кому я мог бы вверить школу и моих учеников в мое отсутствие. Если бы не лорд Кардемор, я сомневаюсь, что смог бы приехать ко времени вашего бала. Ему каким-то образом удалось заманить к нам двух учителей-практикантов из французского института. Не могу вам передать, какое это благо.

«О да. Конечно, – жестом показала Лили, улыбнувшись ему сквозь слезы. Она не могла наглядеться на его милое родное лицо. – Я знаю, как самозабвенно вы работаете, и так благодарна вам за то, что вы смогли приехать. Это так много значит для меня!» Она схватила его руку, как в детстве, и поцеловала.

Посмеиваясь, он снова потрепал ее по плечу.

– Теперь все наоборот, миледи. Это для меня большая честь. Я невероятно рад, что смогу увидеть дебют моего мотылька. Не будете ли вы добры представить меня этому джентльмену, который так терпеливо ждет здесь? И тогда я смогу уйти. Я и так слишком долго пробыл у вашего брата…

«Пожалуйста! – умоляла она. – Задержитесь еще на часок, если можете. Мне так много надо вам рассказать».

Он молча посмотрел ей в глаза и кивнул.

– Хорошо, дорогая. Если вы уверены, что лорд Кардемор не станет возражать…

Лорд Кардемор не возражал. Больше того, насколько мог заключить Грейдон, сидя спустя полчаса в гостиной, мистер Чарльз Кассин был принят с распростертыми объятиями. Граф и его сестра, сидя по обе стороны от причисленного к лику святых мистера Кассина, радостно беседовали. По быстрому движению рук Лили было видно, что ей многое надо было сказать, и впервые за последний месяц Грейдон был единственным человеком в комнате, кто не мог понять ни слова из того, что она говорила. От этого ему было слегка не по себе. Он чувствовал себя так, словно внезапно стал невидимым. Лили говорила ему раньше о том, каким тяжелым было это ощущение, и он сочувствовал ей со всей искренностью человека, которому не доводилось испытывать ничего подобного. Сейчас он в этом убедился на собственном опыте.

Чарльз Кассин удивил его. Грейдон представлял себе учителя Лили человеком пожилым, если не стариком. На самом деле он оказался мужчиной лет тридцати, высоким и довольно красивым. Поразительно красивым, если говорить честно. Взлетающие при каждом движении головы прямые черные волосы обрамляли его классически правильное мужественное лицо. Он держался спокойно и учтиво, одет был просто и неброско, но ему это шло. Он говорил мягким, ровным голосом и не сводил с Лили глаз. Было очевидно, что их связывала тесная дружба. Лили смотрела на Чарльза Кассина с нескрываемым обожанием, и Грейдон с щемящим чувством ревности заподозрил, что она любит этого человека.

– Мы многого достигли в нашей школе, – говорил сейчас Чарльз Кассин, – и это во многом благодаря любезности лорда Кардемора, – он кивнул в сторону графа, который сидел, небрежно откинувшись на спинку кресла. – Боюсь, что без такого покровительства школа давно бы уже прекратила свое существование.

– Вздор, – произнес Кардемор. – Мои скромные усилия были бы бессмысленными без вашего подхода и программы. Основное сделали вы.

Чарльз Кассин вспыхнул от комплимента. Еще бы! Добрые слова, прозвучавшие из уст графа Кардемора, способны вызвать шок у кого угодно.

– Не знаю, насколько это так, но очень любезно с вашей стороны говорить это, милорд. Для нас самая трудная задача – преодолеть давнее заблуждение научной общественности Англии в том, что язык жестов способствует аморальности в среде глухонемых людей. Я чувствовал себя довольно обескураженным до тех пор, пока мистер Локли не оставил нас в покое несколько месяцев назад. Не знаю, что произошло, но он прекратил свои попытки добиться того, чтобы наше заведение закрыли.

Для Грейдона не осталась незамеченной хитрая улыбка на лице графа Кардемора. Увидев ее, он сразу догадался, кто заставил замолчать критиков мистера Кассина.

– Теперь вы понимаете, почему мне было так трудно выбраться сюда.

Руки Лили радостно запорхали в ответ. Кардемор согласно кивал тому, что она говорила, а мистер Кассин ответил ей:

– Я тоже, моя дорогая.

Грейдон закинул ногу на ногу и вздохнул. Он чувствовал себя так, словно находился в чужой стране, где все вокруг говорили на незнакомом языке.

– Вы очень добры, моя дорогая, – ответил мистер Кассин после того, как порхания продолжились. – И лорд Кардемор был настолько любезен, что предложил мне приют, но я уже снял удобные комнаты на то время, пока буду в Лондоне.

На сей раз Лили сделала жест рукой, который Грейдон наконец, к своему облегчению, понял.

«Сколько?»

Она так часто задавала Грейдону этот вопрос, что он сразу понял его. Сколько времени осталось до начала фейерверка? Сколько времени он будет занят в палате лордов? Сколько времени понадобится, чтобы доехать от Уилборн-Плэйса до музея мадам Тюссо?

– Боюсь, что всего две недели, – ответил мистер Кассин.

Эти слова настолько огорчили Лили, что она начала протестовать и схватила его за руку.

– Ничего не поделаешь, Лили, – сказал Кардемор, бросив на Грейдона озадаченный взгляд. – Я уже пытался убедить мистера Кассина изменить его планы, но безуспешно. Ты ведь помнишь, какой он несговорчивый.

Лили недовольно отпустила руку учителя. Грейдон почувствовал облегчение.

– Я очень сожалею, леди Лилиан, – сказал мистер Кассин. – Надеюсь, вы сможете уделить мне один день? Я бы с удовольствием побыл с вами подольше…

Возбужденные голоса на лестнице заставили его замолчать.

– Что там за шум, черт побери? – проговорил Кардемор, вставая. – Должно быть, Изабель вернулась.

Это действительно была Изабель, сопровождаемая леди Маргарет и лордом Долтри.

– Все мужчины – полные идиоты, – заявила леди Изабель, взмахнув в сторону лорда Долтри тем, что осталось от прелестного голубого зонтика, который она брала с собой на пикник. – Дядя Эрон, скажите ему вы!

– Моя дорогая девочка, мне вряд ли удобно это делать. – Лорд Кардемор, щелкнув языком, оглядел племянницу. – Что ты на сей раз натворила, Изабель? Попыталась убить кого-то? У тебя платье разорвано.

– Да. Я действительно пыталась убить кое-кого, – заявила леди Изабель, не обращая внимания на плачевное состояние своего платья. – Сэра Мэргейта, если говорить точно. Он заслуживает смерти, но лорд Долтри помешал мне казнить его.

Лорд Кардемор перевел взгляд с разъяренной племянницы на леди Маргарет, которая безмолвно стояла у дверей.

– Мы должны поблагодарить лорда Долтри, как я понимаю?

– Должны, – кивнула леди Маргарет. – Лорд Долтри был так любезен, что…