Кристина Ли - Бездна

Я остановилась посреди нашего газона, и посмотрела на входную дверь. Скоро Рождество, но мама даже не готовится к нему. Ей плевать на всё, кроме Иззи и того, что это первый праздник, который будет без сестры.

Дверь скрипнула, а в мою сторону тут же ударил запах жаренных овощей и пасты.

Папа стоял на кухне в черном фартуке и молча готовил ужин, закатив рукава белоснежной рубашки.

— Привет, Грета. Садись, сейчас будем ужинать, — он бросил эти слова через плечо, и открыл крышку кастрюли, добавив туда ещё томатов.

Просторная кухня. Огромная и светлая, с шикарной черной мебелью, которую только неделю назад вмонтировали.

"Отец выплатил все кредиты…" — пронеслось в голове, а в груди сдавило.

Ещё три месяца назад в этом доме было заложено всё вплоть до последней вилки. Все деньги уходили на лечение Иззи в реабилитационном центре. Не говоря уже о том, сколько украшений и других ценностей она просто вынесла отсюда.

— Я… Не хочу есть.

Прошептала и отвернулась, чтобы уйти, но отец меня осёк:

— Я прошу тебя, Грета. Не бросай хотя бы ты меня, — тихо прошептал папа, и я остановилась, — Мама в очень тяжелом состоянии. Я не могу справиться один. Всё, о чем прошу…

Поворачиваюсь и вижу пелену слез от обиды в глазах папы, который вымучено улыбаясь, заканчивает:

— Поешь со мной. Я старался сделать всё, как мама, и надеюсь, мы не отправимся.

Он нахмурился и хохотнул, на что я лишь кивнула с той же бесцветной улыбкой:

— Хорошо, папа. Но с тебя разрешение на пару глотков пива, — я села за столешницу и передо мной тут же поставили две тарелки полные стряпни и две банки обычного светлого пива.

Ели молча. Теперь это традиция. Дикая и убогая, которая появилась после ухода Иззи.

Раньше, когда мы были детьми, здесь всегда играла музыка и работала плазма, пока мы ужинали. Рич носился по прихожей и холлу, ожидая когда мы с Иззи пойдем прогуляться к Фицпатрикам, которые держали огромное искусственное озеро у себя на участке.

Рич… Его нам подарили на Рождество, когда Иззи исполнилось пять. А когда она умерла, умер и он. С разницей в две недели.

Его ошейник до сих пор висел у дверей. Именно тот, который я привезла из Вашингтона, когда ездила туда со своим бывшим парнем.

Дженсен Леврой… Сын влиятельного политика, и один из лучших студентов на нашем потоке. Именно этот человек стал моим первым мужчиной.

И Майкл Ли… который стал вторым.

"Моя жизнь и вправду была другой…"

Я посмотрела на себя в отражении окна своей комнаты, и стянула полотенце с головы, взяв в руки черную тетрадку, которая лежала на моём рабочем столе.

Идеальный беспорядок. Но даже в таком хаосе, эта вещь, как темное пятно, была видна от самого порога в огромную светлую спальню, в которой почти не было черного.

"Ненавижу черный! Самый противный и страшный цвет, который теперь вызывает и отвращение…" — пронеслось в голове, когда я открыла тетрадь сестры и прочла её запись в голос:

— Обожаю черный цвет… Майкл всегда одет во все оттенки черного.



— Опять тут?

— А что тебя не устраивает?

Эйн сел рядом со мной на широкий кожаный диван и щёлкнул пальцами, подозвав официанта.

— То, что ты заливаешься шестой день подряд, Май. От тебя несёт дешёвой бабой и таким же дешёвым пивом, — болван скривился, на что я лишь хмыкнул.

— То что у меня дорогая тачка не значит, что её есть чем заправлять, дегенерат. Экономлю до нового транша от своей любимой сводной сестрички.

Откидываюсь на спинку дивана и продолжаю спокойно следить за матчем на экране плазмы.

Паб Роджерса идеальное место, чтобы нажраться пива, и на этом, пожалуй, всё.

— Где Джун? — спросил Эйн и ткнул в мой стакан пальцем, следом показав официанту "два".

Паренёк, с дебильным именем "Ронни" на бедже, ещё не успел даже донести свои яйца до нашего столика, а уже развернулся обратно, сглотнув полон рот слюны, лишь взглянув на меня.

— Либо спит в своей берлоге, либо не спит. Один хрен, он дома и трубку не берет.

— На тебя опять сопляк запал. Мне вот интересно, Май, это магнетизм такой, что заднеприводные от тебя текут? Или это карма и проблема в твоей слишком бабской роже? Чем ты девок цепляешь?

— Этому давно придумали название, — отвечаю, и делаю глоток пива, — Членом. Он у тебя, вероятно, тоже есть.

— Я говорил тебе, что ты придурок бестактный?

— От идиота слышу, но лучше бы тебя расслышать. Какого хера ты припёрся? Или ты так "стёр" Ванессу, что она сама тебя к херам послала, чтобы отстал и дал ей отдохнуть?

— Она с предками укатила в Канаду. Скоро Рождество, вот они и уехали туда его праздновать.

Я обернулся и флегматично бросил:

— Теперь ясно зачем ты пришел еб*** мне мозг. Надо было с ними ехать. Всё равно её мать спит и видит, что такой придурок, как ты станет её зятем. Искренне сочувствую женщине, да и Ванессе.

— Ты не в настроении, — злорадно хмыкнул Эйн и подмигнул Ронни, который принес наш заказ и чуть не уронил всё на стол.

— Это разве, когда-то тебя волновало? — отвечаю, и поднимаю взгляд на малолетку, который решил, что я объект его грязных мыслишек:

— Малыш, ты на зад неделю не сядешь, если добьешься того, чего хочешь. Так что сгинь и не попадайся мне на глаза!

Он застыл, как гвоздь, и покраснел моментально, а я продолжил:

— Кивни, если язык проглотил?

— Дерьмо! Зачем ты парня так пугаешь, дебил! — шикнул Эйн и бросил на поднос малыша сто баксов, со словами:

— Прости его. Он просто отбитый идиот.

Я хохотнул и обратно обернулся к плазме, заметив, что Рейнольдс снова пропустил бросок нападающего.

— Бревно криворукое, — шикнул и допил залпом свой бокал, схватив второй.

— Ты нашел Туретто? — задал вопрос, ответа на который ждал уже месяц.

— Нет. Эта тварь, как сквозь землю провалилась. Полгода и не следа. Как малышка Иззи умерла, так этого ублюдка и не найти.

Я сжал бокал в руке до хруста в пальцах.

"Здесь не одна тварь виновата. Эта су**, тоже сыграла огромную роль в смерти собственной сестры. Все заплатят мне. Все! И начну я с Гарвардской шлюхи! Наконец-то я дождался. Да и девка эта, сама в руки идёт. Никто её не заставлял переводиться сюда."

— Ты идёшь на попойку Меледи ради той девки? — Эйн прошёлся по мне взглядом, а я ухмыльнулся, так ничего и не ответив.

Но как только мы с Эйном распрощались, именно это я и сделал.

Вечер протекал относительно спокойно, учитывая, что находился в пограничном состоянии. Откровенный пи*** начался много позже. И привалил он откуда не ждали.

Сестринство моей постоянной девки, напоминало сборище обезьян, которые хотели одного — трахаться, а в перерывах бухать. Других целей у здешнего контингента не было совсем. Богатые и разбалованные детки спускали бабло своих предков направо и налево. Сиэтл оказался кишащим змеями серпентарием.

Одно неаккуратное движение, и такого сынка из-за бугра, как я, могли сожрать и не подавиться. Но за пять лет постоянного пребывания в Штатах, я свыкся с мыслью, что здесь свобода действительно пахнет, а иногда источает смрад.

Я прошел внутрь особняка в колониальном стиле, и вложил руки в карманы кожанки, обводя взглядом банкет разврата.

— Тигренок пришел к своей девочке? — аккуратная ладошка, словно змея, проскользнула от спины вдоль живота, а горячее тело прижалось ко мне сзади.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меледи была бухой в хлам, и это меня взбесило, но не отменило того, что спустя полчаса она стонала, нагнувшись раком и держась за косяк двери, которая вела в ванную.

"Нежная белая кожа…"

Мелькнуло в голове, когда мой член в сотый раз врезался в стенку её влагалища, а девушка стала глубоко дышать и дрожать всем телом.

Но это не было тем, чего я хотел. Такую кожу я видел лишь однажды, но никогда её не трогал, потому что совершить подобное, это сродни инцесту.

"Мелочь была чертовски красивой…" — подумал, и схватив Меледи за волосы, мягко, но резко потянул на себя.

Девушка выпрямилась и схватилась за мою шею, очень удачно прогнувшись. Я опёрся кулаком в стену и зажмурился от кайфа.

Да, именно это мне сейчас и было нужно.

Член сам подстроился под положение тела передо мной, и я почувствовал, как лёгкость начинает бить прямо в колени, подкашивая ноги. Но закусил нижнюю губу почти до крови, и сдержался.

Я хотел разрядки. Мне нужно было успокоиться и прийти в себя.

Однако просто бросил всё. В какой-то момент, мне надоела эта шалава, и когда она хорошенько кончила, я отпустил её и остановился.

Всё было не таким, и не так. И девка эта… От неё воняло спиртом так, что меня замутило.

"Хочу нормальную чистую бабу, которая хотя бы зубы почистит прежде, чем сделать мне минет…"

И как я был счастлив, созерцать такое тело, спустя час в холле.

Грета Делакруз стояла в проёме дверей и осматривала толпу внизу перед собой.

Я достал сигареты и подкурил, всматриваясь в её лицо.

— Почти как две капли одного и того же родника… — прошептал и прищурился, заметив родинку над её верхней губой.

"Чёрное на белом… Это вас и отличает. Мелочь была белым на черном…"

Обычная футболка с бабским рисунком, меховая джинсовка и обтягивающие штаны, идеально севшие на узкие бедра.