Кристина Ли - Бездна

— Поэтому мы и ненавидим друг друга, — я подвёл черту глухим голосом, отпустил её руку и поднялся, — Можешь остаться до утра. Я переночую внизу. Дверь закрывается на замок. Тебя никто не тронет в этом доме.

Я открыл гардеробную, схватил с полки первое, на что упал взгляд и бросил спортивный костюм прямо на кровать.

Не смотрел на неё, и не собирался.

Сегодня с меня хватит Греты Делакруз. С меня хватит этого всего и дальше. С ней я закончил.

Поэтому оделся, и так и не услышав ничего в ответ, спустился вниз.

Компания Эйна заметно захмелела и продолжала веселиться, играя в какие-то дебильные подростковые игры. Американцы. Мне никогда не понять этих "взрослых детей".

— Где она? — Джун подошёл ко мне, когда я доставал соджу*(корейская слабоалкоголка) из холодильника, и собирался найти себе лежбище где-то в уголочке.

Тело ныло, а руки зудели в желании вернуться наверх и продолжить. Дружок в штанах намекал на тоже самое, поэтому моё хмурое молчание Джуну не понравилось.

— Что ты творишь, Мин Хёк-ши?

Нам Джун перешёл на корейский и достал бутылку для себя, следом за мной.

— Ты узнал, какой член общества задротов пропустил это дерьмо в сеть? — я даже не собирался что либо обсуждать о Грете.



Завтра утром эта девка покинет этот дом и на этом мы поставим точку. О том, что ждёт её дальше, она даже не подозревает. Её видела шайка Ванессы, а значит Меледи уже в курсе того, кто согрел мою койку сегодня.

Невольно, меня скривило так, что захотелось блевануть.

— Они не в курсе вообще что происходит, — наконец ответил Джун, а сам застыл взглядом на лестнице, которая вела со второго этажа.

Я знал, что означает этот взгляд. И ясно заметил интерес Нам Джуна ещё в первый день, когда он увидел Грету.

— Посмеешь прикоснуться к ней, я оторву тебе яйца, и мне будет наплевать, что мы с тобой одной крови, хён *(брат).

Мы встретились с ним взглядами, и мне совершенно не понравилось выражение на лице Джуна. Холодное, решительное и полное ярости.

Я перевел взгляд на лестницу и посмотрел на Грету. Девушка, совершенно спокойно и полностью одетая, шла в нашу сторону сквозь толпу, которая гудела в центре лофта. Поразительные метаморфозы. Ничего не говорило о том, что мы трахались десятью минутами ранее, как кролики наверху. Даже лицо: бледное и белое, как стены вокруг. И только губы: опухшие, яркие, хранящие мой вкус.

"Жаль, что я не встретил первой тебя. Но теперь уже поздно…"

— Это решать ей, — вдруг ответил Джун, и залпом допил своё пойло.

— Я вызвала такси, — Грета встала напротив стойки и положила на столешницу черную, сложенную пополам тетрадь, — Ты ушел, а я забыла тебе кое-что передать. Это подарок, Ли. Сегодня же праздник? Он тебе понравится.

Во мне поднялась волна холода, она прошла по всему телу, и я понял что передо мной.

"Дневник моей Мелочи…"

Пока я стоял столбом, и гипнотизировал взглядом тетрадь, Грета исчезла. Просто ушла, а я расслышал лишь то, как за ней закрылись дверцы лифта.



— Положи этому конец, Май, — Джун посмотрел на тетрадь, а я повернулся к нему снова и ровно ответил:

— Я тебя предупредил.

— Она тебе не нужна.

— Я не шучу, Джун!

— Я тоже. Эта девушка тебе не нужна. Ты и спал с ней только что, представляя свою обдолбанную шалаву!

Я подался вперёд, но рука Джуна сдавила моё плечо, а парень зашипел мне прямо в лицо:

— Вот что я тебе скажу, хен. Изабель поимела всех. И тебя, и свою сестру, которая теперь живет, как тень. Даже Туретто она достала! Ведь неспроста, после её смерти, этот ублюдок смылся. Он сбежал, Май! Хорошо подумай над моими словами и остановись! Это переходит границы, а ты напоминаешь больного, которого нужно лечить. Эта девушка — мертва! Она в земле! А ты продолжаешь её оберегать и дальше. Мстить всем подряд. Но от чего? И кому? А вернее от кого, если теперь мы все втянуты в непонятную херь, именно из-за неё. Ты сам видел сегодня, что это не игра. Кто-то пытался убить Грету и шантажировал тебя!

— Нам Джун Ён! — я схватил его за руку, но он лишь сильнее сжал моё плечо.

— Ты дегенерат, Мин Хёк! Больной и одержимый бабой, которую уже не вернуть. А теперь посмотри, что ты делаешь с нормальной девушкой. Ты ломаешь её, мунджашек*(ублюдок). Она не шалава! Не шлюха! Я выяснил всё о ней, и ты очень удивишься, когда узнаешь, что твоя Мелочь вытворяла со своей сестрой и как унижала её!

— О чём ты? — я нахмурился, а Джун покачал головой и усмехнулся.

В его кармане начал вибрировать сотовый, и он поднял трубку сразу же.

— Йее. Камсамнида! *(Да. Благодарю!), — ответил и тут же сбросил звонок.

Я знал, что мой дружочек не так прост, и понимал зачем он это делает.

— Она и правда тебе понравилась, раз ты поднял своего водителя в новогоднюю ночь.

— Понравилась.

Одно короткое слово, а мне захотелось проехаться по его роже, и хорошенько пустить кровь. Но умом я понимал, что точка поставлена. Я и Делакруз выяснили все вопросы, которые касались Изабель. Способ экстравагантный, конечно. Но не я виноват, что она решила стать дешевкой.

— Тогда желаю удачи, — хохотнул, а сам слизал её вкус со своих губ, который обжог мою гортань.

Болью…

Схватил тетрадь Иззи, и взяв бутылку "бурбона" со стойки, решил, что на этом мой личный банкет окончен.

Думал, что столько боли во мне не поместится точно. Думал, что вся она уже побывала в моей жизни. Дурак. Я шут, которого родили, потому что "надо", и оставили жить, потому что стало "жалко".

А болело меня не просто внутри, меня разрывало на части от того, что я, как идиот, читал это на постели, где только что спал с её сестрой.

Я делаю глоток, и переворачиваю страницу, делаю ещё один и начинаю читать дальше.

Столько ненависти, и столько боли жило в этих словах. Я не мог даже представить, что бумага способна передавать так эмоции, а обычные слова, могут вызывать желание плакать и у меня.

Я допил бутылку, и не заметил, что пил вообще. Знал, что нажрался до потери пульса, но не мог остановиться, потому что не верил в то, что Мелочь могла меня так любить.

Меня? Кто я такой, чтобы кто-то так рвал душу из-за подобного ничтожества?

Больно. Тошно. Опять холодно. Лучше замёрзнуть насмерть. Не вставать с этой койки и просто покрыться плесенью.

— Зачем молчать, Мелочь? — я задал вопрос в рассветный полумрак, но ответа мне не услышать больше никогда.

— Я же идиот. Почему не сказать прямо? — шепот утонул в звуках стужи.

Холодная метель даже здесь, на другом континенте, была не менее безжалостной.

Мелкий снег залетал в комнату и оседал на ковёр, а я продолжал сжимать в руках черную тетрадь, уже понимая, что старик пастор был прав. Он словно кумихо, знал, что я вернусь в его чертов пансионат, чтобы выбить всю правду о том, как погибла моя Изабель.

— Моя..? — я хохотнул и покачал головой.

Моей стала совершенно другая девушка одной с ней крови. Ирония судьбы, бл***! Я люблю одну сестру, а сделал своей женщиной другую. Из мести, сквозь ненависть, малолетний болван спутал мертвое с живым.

Я еле поднялся с кровати. Всё, что помнил о том дне — это беспрерывный стук. В мою комнату трижды пытался войти Эйн, но я не открывал.

Просто лежал на полу и смотрел в потолок, вспоминая, что всё ещё дышу. Боль скручивались спиралью и опускалась в самый темный угол моей душонки — туда, где Изабель оставалась до сих пор живой.

Неделю я не выходил из лофта, а Эйн с Джуном пытались вычислить хакера, который взломал чертов детский студенческий чат. Спрашивается: кому понадобились эти игры?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зачем трогать Делакруз? Снимать наш лофт и следить за нами?

Когда в голове туман рассеялся хоть немного, я понял одну вещь. Она-то, как раз была очевидна. И меня, и Грету связывал лишь один человек — Изабель.

Кроме этого мне нужно было добраться до докторишки с видеозаписи Дня Рождения Мелочи. Его я оставил напоследок. Сперва Туретто. Его я должен достать прежде, чем решусь оторвать яйца твари, которая насилует малолетних девочек. На этом я положу конец в этой истории, и возможно, обрету сраный покой. Он мне был необходим.

Я настолько устал, что уже не хотел ничего, кроме покоя. Смешно, но это правда. В свои неполных двадцать пять, я стал похож на старика, которому перестала быть интересна жизнь.

— Никаких зацепок. Ничего за полторы недели даже не удалось выяснить. Скрытый "ip"-шник, море блокировки и сервера пятидесяти стран, которые менялись на протяжении трансляции посекундно. Номер в гостинице снят и оплачен тоже через интернет. Без документов, мать его!

Мы сидели в моей тачке на парковке, и ждали начала практикума по дипломным работам. Последние четыре месяца учебы обещали быть очень интересными, учитывая, что тему своей работы я не помнил и не собирался запоминать.

— Может это был просто пранк от какого-то дебила, которому Изабель отказала? — продолжил Эйн и подкурил, открывая окно со своей стороны.

— Ты пересмотрелся роликов с блогерами? Какой к херам пранк, Эйн? У вас за подобное сесть на двадцать лет можно! — сухо отрезал Джун, и переглянулся со мной через зеркало заднего вида.

— Тогда как найти этого имбецила? Просвети, мать твою? — Эйн продолжал эмоционировать, а я задумался.

Вернее впервые за полторы недели увидел её. Грета шла к корпусу по одной из дорожек и говорила с кем-то по телефону. Я застыл, потому что ощутил это снова. Ноющее чувство внутри поднималось и тянуло к этой девке. Я жадно впился глазами в то, как двигалось её тело, как она говорила, как хмурилось её лицо. Из капюшона грубой толстовки серого цвета торчали несколько прядей волос. Длинных, шелковистых и мягких волос. В голову тут же влезла не просто картинка. Это был весь спектр ощущений — от её запаха, до того, какой мягкой и теплой была кожа Греты.