Кристина Ли - Бездна

Этот запах. Господи! Это чертов афродизиак. И чем больше я вдыхаю, тем желание становится сильнее. Такое чувство, что я изголодалась по нему так, словно никогда и не знала, что такое секс.

И это отрезвляет. В одночасье до меня доходит, что если я продолжу раздвигать перед ним ноги просто так, Майкл никогда не воспримет меня всерьёз. Чтобы привязать мужчину нужно с ним играть.

— Отпусти! — я вырвала руку и выдохнула это почти у его лица.

— Ты хорошо пахнешь. Мне нравится, когда девушка пахнет после душа. Чистотой и влагой… — тихий охрипший шепот касается моего слуха, и дрожь становится реальной.

От самого Мая исходит запах сигарет и холода, тогда как дыхание горячее, но совершенно не отвратное из-за никотина.

Я ненавидела, когда Джен курил, а потом лез ко мне с поцелуями. Во рту оставался кисло-горький привкус, который рождал терпкость и отталкивал.

От Мая пахло по-другому. С этим парнем все мои рецепторы сходили с ума. Каждый из них ловил движение парня, а тело само тянулось к тому, что способно доставить ему удовольствие.

— Спасибо за комплимент. А теперь отпусти меня! — бросаю сквозь зубы, и понимаю, что всё вылетело из головы напрочь.

Я уже не хотела сбегать. Не хотела даже думать о том, что там, за капканом его рук, которые прямо сейчас ладонями упёрлись в стену над моими плечами. Май нагнулся к моему лицу и начал вести носом по щеке гулко втягивая воздух.

— Ты пахнешь сексом, Грета. Ты же хочешь меня. Давай. Прямо тут.

Я застываю на месте от его шёпота у моего виска, пока мягкие губы перебирают мои влажные волосы между собой, играя ими.

— Ну же, Грета, — он вытягивает шепотом звуки моего имени, а во мне словно бес просыпается, — Здесь нет ни души. Все стонут от кайфа, смотря на то, как идиоты катают мяч по паркету внизу. А мы словим свой кайф.

Я пытаюсь прийти в себя, но его голос действует, как гипноз. Он парализует, и заставляет кожу ладоней зудеть в желании прикоснуться к Маю.

Воображение тут же рисует картину того, как в темноте наши тела сплетаются в одинаковом ритме. Совершенно бешенном темпе, когда желание получить разрядку это весь мир. В нем суть и причина того, что этот момент настал. Что в это время мы стоим здесь.

— Ты слишком самоуверенный! То что было между нами…

— Обычный секс. Простой и ничем не примечательный, Грета, — его губы застывают в сантиметре от моих, и я замечаю в темноте очертания лица и глаз Мая.

— Давай, Грета. Я буду очень нежным. Или нет… Всё зависит от тебя.

— Как ты нашел меня?

— Я всегда нахожу своё.

Май застыл, плавно поднял на меня взгляд и посмотрел прямо в глаза:

— Поцелуй меня. Ты хочешь этого, так сделай! Хватит, Грета. Наши желания совпадают. Я хочу поиметь тебя у этой стены, ты хочешь трахнуть меня в ответ. Не вижу проблемы, Делакруз! — горячий шепот, почти чертов рык в мои губы.

— То есть, Ли, ты любишь экстрим, — я сжимаю всё в кулак, все свои мысли и чувства.

"Грета, остановись! Ты девушка, а не шлюха, с которой можно переспать посреди коридора…"

— Это мой приоритет в отношениях, Грета.

— А между нами есть отношения? — упираюсь рукой в его грудь, которая обтянута в черный гольф и слышу стук.

Отчётливое ощущение того, как о мою ладонь бьётся его сердце.

— Всё может случиться, если я продолжу тебя трахать. Вдруг мне понравится, и я решу спать с тобой всю жизнь? — отвечает Май и резко оборачивает меня спиной к себе.

Ладони сами упираются в стену, а мозг отключается по щелчку. Сразу после звука того, как его дыхание шумно теряется в моих волосах.



Первый стук в конце коридора, вернее на лестнице, я слышу, когда его рука нежно проводит над лямкой белья под тонкой футболкой. Май ведёт пальцем над ободком кружева. Подушечки еле цепляют его, опуская вниз, а потом рука накрывает грудь полностью. Она теплая и чертовски мягкая.

"Разве у мужчины могут быть такие нежные руки?"

— Вот видишь, Де-ла-круз… Я могу взять тебя прямо тут! Насадить на себя и заставить стонать на весь коридор, пока твои потные сокурсники гоняют мячик по залу. Они играют с ним, а я играю с тобой, — его рука сжимает грудь сильнее, ласкает её, играя с соском между пальцами, но Май не толкает меня к стене, а прижимает спиной к себе ещё сильнее.

Втягивает мой запах с воздухом, ведя другой рукой по туловищу, и сминает в её кулаке мою футболку и спортивки. Гладит, дразнит и прижимает, а потом огибает ладонью линию талии и пробирается под лямки штанов.

— Чего ты добиваешься, Ли? — выдыхаю и закатываю глаза от кайфа, когда по телу бежит электрический, мать его, ток, от того, как пальцы Мая находят клитор.

Они сжимают его совсем легко, а потом мягко массируют, только наращивая темп. Наслаждение зарождается медленно, но нестерпимо приятно и сладко.

— И теперь… — небольшое нажатие, и один из них легко погружается в меня, при этом точно отыскав точку, от соприкосновения и трения о которою, по телу пробегает волна жара, — Ты хочешь сказать, что тоже не любишь экстрим, Грета? Ты вся мокрая! По тебе стекает пот, в тебе играет влага. Я могу хоть сейчас припереть тебя к этой стене и заставить кончить, с помощью одного лишь пальца! Одной своей рукой… Грета.

Мне становится жарко. Мне хочется большего. Я желаю, чтобы это был не чертов коридор, а место, где я могу взять его палец в рот и слизать собственный вкус с рук Мая.

Эта мысль заставляет распахнуть глаза тут же. Это безумие, невозможная дикая и мерзкая вещь!

"Это то, чего ты хочешь! Ты всегда хотела мужчину, с которым не будет границ ни стыда, ни дикости. Ты хотела часть себя, чтобы создать чертов мир, о котором не будет знать никто! В этом мире будете только вы! Ты и твой мужчина, с таким же вкусом, как твой. С такими же мыслями, как твои. Ты хотела себя и своё отражение! Получай!"

Справа послышался более отчетливый шорох, а в конце коридора за поворотом зажегся свет. Это изменило всё и тут же.

Май одним сильным движением руки погружается уже двумя пальцами глубже, двигается быстрее, и в конце концов ловит мой стон своими губами. Резко втягивает мой язык и заставляет молчать и почти задыхаться, пока я кончаю. Дрожу, и еле стою на ногах, жадно отвечая на его поцелуй.

— Умничка. Я рад, то ты теперь живёшь здесь, — резко выдыхает в мои горячие и опухшие губы, а следом и вовсе, разворачивается и уходит, вернув мою одежду в совершенно девственный вид.

А шаги тем временем стали совершенно отчетливы, и пока я ловила отголоски оргазма и пыталась восстановить дыхание, в повороте показалась фигура.

— Грета? Что ты здесь делаешь? — Энни свернула в мою сторону как раз в тот момент, когда фигура Мая, скрылась в дверях аварийного выхода.

— Грета? — Энн прикасается к моему плечу, а меня словно с ног сшибает понимание того, что я хочу продолжения.

И это толкнет меня именно к тому, что я приму приглашение этой твари, но на этот раз, карту оставлю я.



Китайский квартал в Сиэтле напоминал пестрые декорации к ежегодному фестивалю фонарей в Шанхае. Я шел мимо лотков с уличной едой, и пытался вспомнить в какой стороне забегаловка Лея.

В его лапшичной бывал лишь однажды, и явно пришел туда не чаджанмён покупать. Потому поднапряг память, и свернул в узкий проулок за огромными мусорными баками.

За спиной осталась шумная улица, тогда как здесь было совершено спокойно и пустынно. Начался мелкий снег, и мне пришлось закутаться плотнее в пальто и накинуть капюшон.

В конце проулка заметно мигала яркая вывеска, а я, наконец, вспомнил, как подкалывал Лея, что он открыл забегаловку в трущобах.

Естественно здесь обитали только мои соплеменники. Если бы сюда сунулся хоть один американец, его бы прирезали и выбросили в те самые мусорные баки в начале проулка.

В такие места чужих не пускали, потому что это действительно территория азиатов. В свободной стране, которая сама позволила подобное.

Внутри ничего не отличалось от того, что было снаружи. Пестрые вывески, красивые бамбуковые ширмы в китайском стиле и запах дома.

Полумрак тесного помещения скрывал лица, а наша музыка гремела со всех колонок. Место, в котором разрешено то, за что у нас на родине можно не просто сесть. Можно лишиться жизни и схлопотать смертный приговор.

— Ли Мин Хёк!

Я как раз проходил мимо барной стойки, где сидели посетители, которые ели чаджанмён.

Лей обернулся и подсунул вторую миску в мою сторону, кивнув на стул.

— Сядь!

Парень похлопал по нему, а я нахмурился.

"Если он не хочет говорить у себя в кабинете, значит, дело дрянь, и эта тварь из видео не просто жирдяй, или бизнесмен."

Я сел за стойку и, кивнув работникам, которые размешивали свою стряпню прямо перед нами, взял в руки палочки.

— Почему не в конторе? — разорвал защитную бумагу, и отделив палочки, стал смешивать лапшу с соусом.

— Потому что ты неуравновешенный мудак, Мин Хёк. И есть вероятность того, что от моей конуры останутся руины, — ответил Лей и передал мне ещё соуса.

— Говори давай! — отрезал и начал есть, когда Лей подозвал парнишку повара и сказал принести бутылку маколи.

— Сперва поешь! Ты в моем доме, — ответил Лей, и начал разливать пойло по стопкам.

Лапша оказалась чертовски вкусной, но я плевал на это, потому что китаец не наливал бы просто так. Это могло значить лишь одно — тварь добилась своего.