Кристина Ли - Бездна

— Я, молодой человек. Вы тоже не слепы внутренне. И это значит, что ещё не всё потеряли.

Я честно пытался, не начать ржать прямо на месте.

"Я потерял всё, седой старик!" — подумал, а сам задал вопрос:

— Могу поприсутствовать на вашей… — я оглянулся вокруг и чуть не оговорился, назвав это "собранием анонимных психопатов".

— А вы уверены, что вам это нужно? — пастор прошел мимо меня и кивнул нескольким своим прихожанам, хотя я был уверен, что он вообще ни хрена не видит.

Мужчина подошёл к стене у которой стоял столик с черными тетрадями. Они стопкой лежали на столе, рядом с брошюрами.

— Вот! — он безошибочно отыскал меня, и протянул тетрадь точно в мою сторону, — Мы называем это тетрадью для исповеди.

— У вас не принято рассказывать свои грешки в красивых кабинках? — я взял тетрадь и раскрыл её, всмотревшись в обычные белые листы бумаги.

— Зачем мне знать о ваших грехах, чтобы сохранить их в секрете? — хохотнул старик и встал напротив меня, опираясь на свою трость, — Вы должны рассказать их всем! Каждый в этом зале должен услышать, что терзает вас, и в чем вы себя вините перед Господом. Сперва, конечно, это необходимо изложить в этой тетради.

Шум и гул вокруг нарастал, все начали рассаживаться по местам, а сам пастор, молча развернулся и пошел по широкому проходу к сцене, рядом с которой стоял хор. Кучка людей, которые готовились исполнять красивые песни о Господе и Небесах.

Схватил стул рядом с собой и сел, продолжая изучать это место. Но чем больше смотрел, тем отчётливее понимал, что в этой общине нет ничего примечательного, кроме слепого пастора, с хорошо развитым обонянием.

Я действительно пользовался только одной маркой одеколона. Не дешёвый и приторный запах въелся в мой шмот настолько, что отстирать этот запах было уже невозможно.

Пожалуй, это вся дичь того, что происходило. А вот черная тетрадь в руке не давала мне покоя. Она прямо горела в руке, и я понимал, что Мелочь вела точно такой же.

И теперь я очень хотел прочесть, что же было в дневнике Иззи. Возможно, именно там написаны имена тех людей, которые были для неё важны.

"Надеюсь, моего имени там нет, Мелочь."

После песнопений, которые я еле выдержал, началась сама проповедь. Вернее пастор Абрахамс не говорил ничего. Говорили его прихожане. Выходили в центр и открывая точно такую же тетрадочку, как в моей руке, зачитывали все свои грешки.

Признаться, такой цирк был для меня в новинку. Однако, чем больше люди говорили, тем больше я погружался в свои мысли и воспоминания.

" — Ты начинаешь наглеть, Мелочь!

Я проснулся в постели от того, что матрас прогнулся прямо рядом со мной. В тусклом свете от настенных светодиодных лент под потолком, я увидел лицо Иззи.

— Я… Можно мне. Пожалуйста, Май.

Мелочь не говорила, она шептала надрывным голосом. Я сразу понял, что у неё отходняк. И вероятно её сейчас ломает.

Это была та самая ночь после её дня рождения. Единственный раз, когда я позволил ей остаться у меня в квартире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чего ты хочешь? — холодно спросил, и тут же получил ответ:

— Мне плохо. И… Мне очень страшно. Можно… Я не буду тебя трогать. Обещаю. Просто я…

Я потянул её за руку, а Иззи только ахнула и упала на кровать прямо рядом со мной. Ещё долго я вспоминал этот момент, потому что впервые просто спал рядом с девушкой.

И делал это так, как бы сделал для нашей девушки. Укутал Изабель в кокон из одеяла, а сам лег поверх него рядом.

Первый раз в моей постели девушка просто спала. Не стонала, а ровно дышала, пока я слушал.

Лежал, закинув руки за голову и слушал звук её дыхания. То как она спокойно дышала в полуметре от меня, зарывшись в одеяла с головой, как маленький ребенок…"

— Вам понравилась месса, юноша?

Я уже стоял у выхода, и пропускал вперёд пожилую пару, как пастор остановил меня.

— Не уверен, мистер.

— Девид. Меня зовут Девид, молодой человек, — с улыбкой ответил мужчина и добавил, — Вы ещё придете.

— Нет.

— Да. Потому что тетрадь до сих пор в ваших руках.

Я опустил взгляд вниз, и приподнял бровь, смотря на скрученную в трубочку тетрадку, которую держал в правой руке.

— Не удивляйтесь так. Я ещё и очень хорошо слышу. Вы постоянно скручивание её в рулон. Прямо сейчас бумага скрипит в вашем зажатом кулаке. Вы злитесь и до сих пор не сказали, как вас зовут.

— Прошу простить моё невежество, господин. Моё имя Майкл Ли, — я поклонился, поскольку решил, что этот человек странным образом не заслуживает моего обычного "вежливого" отношения.

Это место не похоже на то, что я предполагал увидеть.

— Значит, это ты. Я знал, что ты придёшь, рано или поздно.

Я опешил. Застыл на месте, и не мог понять о чём этот мужчина. Пока в голове не нарисовался образ Мелочи.

— Вы меня знаете? — задал встречный, явно идиотский, вопрос, чтобы прикинуться полным дебилом.

— Слишком хорошо, мальчик. Настолько, что теперь уверен — мы встретимся вновь, Майкл. И я буду ждать этой встречи.

— Простите. Но тут ваше внутреннее око, вас подводит, пастор. Мне не зачем больше сюда возвращаться.

Он опять открыто и тепло улыбнулся, попутно прощаясь и кивая прихожанам, которые теперь смотрели на меня с нескрываемым интересом.

— Пусть будет по-твоему. Ступай, мальчик. И до встречи.

Пастор тут же развернулся и начал идти неспешно сквозь толпу. Люди то и дело прикасались к нему и к его рукам. Что-то бормотали и благодарили, пока я смотрел ему в спину и понимал:

"Теперь я уж точно вернусь. Но причиной будешь именно ты, старик…"

Я сел в машину и открыл бардачок, достав оттуда единственную вещь, которая у меня осталась от Изабель. Её планшет. Она постоянно забывала его у меня в тачке.

И последний раз был не исключением. Я хорошо помнил фото, которое было на его заставке. И совершенно не удивился, когда в прошлый свой приезд сюда обнаружил, что этот городок, крошечный кусок на карте — место, где она раньше жила.

Мне хотелось увидеть дом из того фото, потому завёл мотор и выехал на дорогу, сбросив скорость до минимума.

Дома в этой местности ничем не отличались от типичных американских особняков. Либо один этаж и огромная территория, либо старый дом в колониальном стиле. В принципе, как и всё в этой стране.

У нас ханок из дерева, у них старый кирпичный дом, с зелёной открытой лужайкой прямо перед входом.

У каждого своё, и каждому своё.

Пока продолжал ехать, посматривал на планшет, но нужного особняка не нашел и на пятой улице, на которую свернул. Лишь добравшись до выезда на шоссе, за автобусной станцией, заметил поворот.

— Вот ты где, — прошептал и опёрся руками о руль, когда мягко затормозил у двухэтажного дома в конце тупика.

Присмотрелся и понял, что он совершенно пустой.

Я прекрасно понимал, что мной двигало, когда обошел его с другой стороны, прежде миновав заросшую лужайку.

Мне хотелось увидеть это место. После разговора со стариком, я понял одну вещь.

"Ты слепой идиот, Май. Слепой придурок. Возьми ты эту девочку себе, она была бы жива."

На заднем дворе стояла широкая беседка, а слева одна единственная дверь. Скорее всего это черный вход, и ведёт он на кухню или в столовую.

Поднял голову и присмотрелся к маленькому окошку под крышей, под которым виднелось огромное окно на половину стены.

— В красивом доме ты выросла, Мелочь.

Сел на дряхлую деревянную лавочку под крышей беседки и достал сигареты, бросив пачку на стол, в котором успели прогнить даже доски. Туда же положил планшет в кислотно-розовой панели.

Достал сотовый и затянувшись, набрал номер нужного мне человека.

— Анъёнэ, Лей-ши! *(Привет, Лей)

— Я нашел то, что ты просил. Приезжай завтра в "CHINA TOWN". Но предупреждаю, Ли! Без глупостей. Я итак рискую головой. Это тебе не шутки. Меня могут вышвырнуть к херам из страны, и "Грин карта" не поможет.

— Я понял тебя, Лей. Приготовь мне острый гопчан. Мне захотелось потрохов, брат.

— У нас китайская лапшичная, хён, а не ресторан корейской кухни, — отрезал Лей, а я затянулся, и хмыкнул.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо, тогда порцию чаджанмёна.

— Жду.

Я нажал на отбой и застыл с сигаретой в зубах.

"Не могу это смотреть снова. Это дерьмо отвратительно. Не могу…" — именно это орало в голове, а мысль о том, что планшет не просто так "бросили" в моей тачке не покидала никак.

Медленно нажал на кнопку, провел пальцем по дисплею, и затянулся снова. Горечь от никотина обожгла горло в этот раз намного сильнее.

Я не привык рыться в чужих вещах. Мне вообще было на подобное насрать. Но этот адов аппарат сам вынудил меня обратить на себя внимание. На планшет пришло уведомление, и я нашел его на полике под задним сиденьем.

В тот день родился список из трёх главных действующих лиц.

Я включил запись, и с силой затянулся, всматриваясь в спину скотины, которая была на видео. Халёный ублюдок, который приставал прямо на семейной вечеринке к Иззи. Это было в этом доме. Вероятно именно за этими огромными окнами.

Изабель специально оставила запись своего дня рождения на планшете. И я понимал зачем. Мелочь хотела, чтобы лицо этой скотины увидел хоть кто-то, и она могла хоть как-то это доказать. Видимо, родителям было насрать, что происходит в их доме. Либо они вообще ничего не замечали.