— Простите, что вы сказали?

— Я имею в виду, удобно ли вам время наших занятий с Лоис или же лучше изменить расписание?

— Нет, нет, график вполне меня устраивает. — Кирстен внимательно посмотрела на часы. — А у вас есть еще какие-нибудь дела на сегодня?

Джефф пожал плечами:

— Да нет, я просто собирался вернуться в школу.

— А вы не хотели бы позаниматься еще немного?

— Хотел бы? Да я просто мечтаю об этом! Лоис всегда выдыхалась к концу двух часов. — Джефф снова снял пиджак. — Мадам, — он радостно улыбнулся Кирстен, — я думаю, что у нас с вами все будет великолепно.


Джефф замер в совершенном восторге, сердце его бешено колотилось.

Опять. Мелодия, преследовавшая его всю жизнь. Запись на пластинке, которую он «заиграл до дыр»; произведение, которое он поклялся когда-нибудь исполнить сам. Но почему-то Джефф даже не приступал к нему. Будто боясь потерять в себе что-то. Он и сам не знал что. Возможно, это была надежда, надежда на чудо.

— Пожалуйста, продолжайте. Я так люблю эту пьесу!

Звук нежного голоса Джеффа заставил Кирстен вздрогнуть. Она настолько испугалась, что не могла припомнить, что играла за секунду до этого.

— Вы играли Дебюсси, — напомнил Джефф. — «Отражения в воде».

Кирстен побледнела. Ей показалось, что она вот-вот упадет в обморок, от которого ее удержала только ласковая рука сына, опустившаяся ей на плечо.

— Вам нехорошо? — Голос Джеффа был полон тревоги. — Вы не хотели бы прилечь? Может быть, принести воды?

Кирстен наконец обрела дар речи и махнула рукой:

— Нет, нет, я в порядке. Все хорошо. Просто немного душно.

Джефф с удивлением посмотрел на Кирстен: в зале вовсе не было душно, скорее наоборот.

— Ну, хорошо, приступим к занятию, — взяв себя в руки, бодро сказала Кирстен.

Джефф проиграл всю программу, которую они готовили к выступлению в «Карнеги-холл». Строго и требовательно исправлявшая малейшую ошибку, допущенную Джеффом, Кирстен очень напоминала себе Наталью: она даже жестикулировала так же.


— Что, совсем плохо? — расстроенно поинтересовался Джефф, собирая ноты. — Простите, но я, похоже, действительно сегодня потратил ваше время впустую.

— Да нет, вовсе нет. Просто нельзя же каждый день быть в пике формы.

— Но я должен быть в форме именно каждый день.

В этом Джефф был абсолютной копией матери. Не в силах сдержать свой порыв, Кирстен дотронулась до волос сына.

— Вы полагаете, они слишком длинные?

— Что?

Джефф помотал головой.

— Мои волосы. Отец говорит, что я похож на кого-то из «Битлз». — Юноша поморщился. — Тем самым дает понять, насколько он просвещен в современной музыке.

— Я нисколько не нахожу их длинными. Седжи Озава всегда носил длинные волосы, так же как Леонард Бернстайн.

— Спасибо. — Джефф улыбнулся Кирстен одной из тех своих улыбок, от которых у нее подгибались колени. — Приятно сознавать, что в этом вопросе имеешь хотя бы одного союзника.

Кирстен обеспокоенно посмотрела на одевающегося Джеффа.

— Вы и вправду собираетесь идти в этом? — Она указала глазами на окно, за которым валил крупный, густой снег.

Джефф одернул на себе куртку, обмотал шею шерстяным шарфом и надел лайковые перчатки.

— Все в порядке. Я всегда так хожу.

— А вам далеко отсюда добираться? — притаив дыхание, поинтересовалась Кирстен.

— В Виллингфорд. Я учусь в Чоэйте.

Кирстен медленно кивнула. Чоэйт. Так вот где Джефф провел все эти годы.

— Ну что ж, до вторника.

Кирстен проводила сына до двери.

— Пожалуйста, Джефф, ведите машину осторожно.

— Обязательно, — задорно улыбнулся Джефф и пошел прочь по холлу.

44

— Волнуешься? — спросил Эндрю Маркоса.

— Немножко.

— Я тоже.

Эндрю самому не верилось в то, что он сделал. В каком-то необъяснимом порыве купил два билета на самолет и заказал им с Маркосом билеты в «Карнеги-холл» на концерт Джеффа. И вот теперь он сидел в самолете, в который поклялся никогда не садиться, и летел в город, в который поклялся никогда не возвращаться, — в Нью-Йорк.

— Эндрю, ты опять разговариваешь сам с собой.

— Правда? — Эндрю вздохнул. — Должно быть, старею.

— Ты? Да ты никогда не будешь стариком!

— Спасибо. Особенно оптимистично эта фраза звучит в самолете, летящем на высоте тридцати пяти тысяч футов над Атлантическим океаном.

Маркос расхохотался.

— Вот Кирстен удивится! Откроет дверь, а там стоим мы двое!

Это было то, что больше всего беспокоило Эндрю. А вдруг Кирстен не удивится? Вдруг ее это только разозлит? Что, если она решит, будто они с Маркосом претендуют на ту часть ее жизни, которой она не собиралась делиться с ними? Эндрю не мог остановить свои мысли. Ему так хотелось разделить с Кирстен минуты счастья, которые она должна испытать в этот вечер. О Боже! Он схватился руками за голову. А что, если они с Маркосом ошиблись?

Что, если Кирстен не желает их видеть?


Кирстен музицировала весь день в надежде, что это поможет ей избавиться от мыслей о концерте Джеффа, который состоится сегодня в восемь. Она нервно взглянула на часы. Два. Бесполезно, ей все равно не удастся успокоиться. Кирстен встала из-за рояля — оставалось только бесцельно мерить шагами комнату. Ровно через шесть часов она станет свидетельницей триумфа своего сына на его первом концерте в «Карнеги-холл».

Раздался звонок в дверь. Кирстен вздрогнула. Никто не знал, где ее можно найти. Разве что… Джефф? Да нет, невозможно. Должно быть, ошиблись дверью. Нажали не ту кнопку звонка. Но звонок повторился, уверенно и настойчиво. Поправив прическу и облизав губы, Кирстен приоткрыла дверь, готовая вежливо отправить ошибшегося дверью человека.

— Как видишь, я невыносимо настойчивый мужчина — я все же выследил тебя.

У Кирстен так задрожали руки, что она с трудом смогла снять тяжелую дверную цепочку, но как только ей это удалось, Кирстен оказалась в раскрытых объятиях Майкла Истбоурна.

На мгновение время остановилось.

— Дай-ка мне как следует тебя разглядеть. — Блестящие глаза Майкла, казалось, по капле пили стоявшую перед ним Кирстен. — Ты прекрасна как никогда.

Кирстен покраснела.

— Я уже совсем седая. — Кирстен смущенно тряхнула волосами.

— И тебе это к лицу.

— Ты тоже великолепно выглядишь. — Она прикоснулась к седым прядям Майкла.

Майкл поцеловал ладонь Кирстен. Она закрыла глаза и прильнула к Истбоурну.

— Ах, Майкл, прости, что я так и не дала тебе знать, где живу, оставив Афины. Но мне в то время так надо было пожить в одиночестве.

— Я понимаю, Кирстен. И я никогда не осуждал тебя за это. Может быть, я и ненавидел тебя временами, но никогда не осуждал. Во всем я винил только себя, винил за то, что не мог дать тебе то, в чем ты в то время нуждалась.

Кирстен взглянула на Майкла с легкой улыбкой:

— Хочешь сказать, что я требовала слишком многого?

— Кто знает, Кирстен, будь ты немного менее требовательной, а я менее честен перед собой, может быть, все сложилось бы иначе.

— Но как ты нашел меня?

— Я увидел тебя в «Пательсоне» вчера вечером. Ты покупала ноты. Ты так была этим увлечена, что не замечала вокруг никого и ничего. Этим я и воспользовался и пошел за тобой следом. Небольшая взятка радушному консьержу — и недостающие сведения в кармане.

— И что же привело вас в наш город, мистер Шерлок Холмс?

— Известный молодой человек, уже довольно популярный в музыкальных кругах. — Голос Майкла посерьезнел. — Ты должна им гордиться, Кирстен.

Это была именно та поддержка, в которой Кирстен так нуждалась в эти минуты. Они прошли в гостиную, и Кирстен достала бутылку вина. Осушив бокал, Майкл внимательно посмотрел на Кирстен.

— Я должен тебе кое-что сказать. — Кирстен машинально напряглась. — Роксана умерла полгода назад. Она умирала постепенно, годами.

Кирстен неожиданно поняла очень многое. Чувства ее были неоднозначны. С одной стороны, ей стало страшно жаль Майкла и Роксану, а с другой — она мысленно поставила последнюю галочку в своем мрачном списке.

— Мне очень жаль, Майкл. — Кирстен пожала руку Истбоурну. — А я все удивлялась, почему тебя не было на похоронах Эрика. — Майкл снова наполнил бокалы. — Знаешь, я опять играю.

— Кирстен!

— Да, представь себе — На глазах Кирстен заблестели слезы.

— И я всегда верил в это, помнишь? — Кирстен кивнула. — А у тебя остался последний, подаренный мною амулет? — Новый кивок. — Великолепно. Я знал, я знал, Кирстен, что рано или поздно придет день нашего с тобой выступления в «Карнеги-холл». Мы потеряли так много времени. Теперь я свободен. Мы можем всегда быть вместе. Нам открыты все двери. Не надо больше скрываться и обманывать. Никаких кусочков и осколков — теперь мы целиком принадлежим друг другу. О, Кирстен, дорогая моя Кирстен, ты выйдешь за меня замуж?

Кирстен потеряла дар речи. Она много лет знала этого человека и знала с самых разных сторон, но никогда ей и в голову не приходило, что наступит день, когда он предложит ей руку и сердце. Свершилось! Майкл Истбоурн и Кирстен Харальд. Мистер и мисс Истбоурн. Кирстен Истбоурн. Мысленно Кирстен попробовала на вкус звучание этого словосочетания.

И тут же по какой-то непонятной ассоциации в голове возникло другое имя и другие образы — высокий бородатый блондин по имени Эндрю и его яхта «Марианна». И ответ на вопрос Майкла пришел сам собой. Все стало ясно и просто. Все стало на свои места.

— Я не прошу дать ответ немедленно, Кирстен. У тебя есть время подумать. Только обещай мне, умоляю тебя, что ты будешь думать о моем предложении.