Святой Смит. Лежа на спине, Джерри сложил на груди руки и закрыл глаза, превратившись в покойника. Надо сказать, ему было не слишком удобно. Оставалось надеяться, что смерть принесет с собой некоторый комфорт. Этот довольно зловещий ход мысли, заставил Джерри непроизвольно поежиться. Впрочем, тот факт, что он счел собственные мысли довольно мрачными, уже был шагом вперед. Все последнее время он только и занимался тем, что играл со смертью в кошки-мышки. Рассерженный Вашингтон в конце концов вызвал его к себе и устроил такой разнос, какого Джерри не случалось получать со времен глупой юношеской бравады. Он не помнил, какие оправдания придумывал своему легкомыслию, но в любом случае они не имели ничего общего с правдой. А какова правда, он и сам точно не знал. Знал только, что махнул рукой на осторожность сразу после того, как навсегда простился с Рэй. С того дня он хватался за безнадежные дела, словно ему не терпелось свести счеты с жизнью. Но почему? Он старался не слишком в это углубляться. Вот и теперь Джерри посчитал, что для праздных размышлений сейчас не время. Он нуждался в отдыхе и вообразил нечто умиротворяющее — гладкий, как стекло, пруд. Не прошло и пары минут, как он уже спал.

Однако сны было не так легко контролировать, как мысли. Спокойная гладь пруда, на которую он смотрел в надежде обрести душевный покой, заколебалась, по ней прошла легкая рябь. Поверхность воды слегка вспучилась, образуя контуры женского лица, рисуя его черты.

Первыми появились глаза — ясные, живые, изумрудно-зеленые, лукаво приподнятые у висков, словно глаза шаловливой лисички. Темные ресницы затрепетали и полуопустились, сделав взгляд призывным. Затем оформился изящный, лишь самую малость курносый нос, по нему разбежалась россыпь веснушек и выплеснулась на округлости щек. Юная женщина поднялась из воды. Она легко дышала, полуоткрыв губы, давая возможность видеть между ними белую полоску зубов. В повороте ее головы читалась неуверенность, а в позе — вопрос. Кончик языка нервно скользнул по губам. Она твердо встретила взгляд Джерри. Впервые он не ощущал себя беспомощным перед ней. Он протянул руку, предлагая ей выйти из воды, и юная женщина приняла ее, Шаги ее были так же легки, как и дыхание. Капли воды обрамляли белое горло жемчужным ожерельем. Устремляясь к нему, она взялась за его руки повыше локтей, словно искала опоры.

В этот момент Джерри понял, что он любит Рэй Маклеллан, потому что иначе его объятия не обещали бы ей ни поддержки, ни безопасности. Он привлек ее к себе, такую хрупкую и прекрасную, и ощутил твердые вершинки ее маленьких грудей. Они прильнули друг к другу губами и остались в этой позе. Поцелуй был чудесной прелюдией к слиянию их тел, и вообще все было чудесно, все было просто упоительно… до тех пор, пока Рэй с силой не ткнула длинным острым ногтем ему в грудь.

— Спрячь когти! — прорычал Джерри, раздраженный этой неожиданной демонстрацией силы.

Ответом был грубый смех и мужской голос:

— Ты слышал, Закери? Он думает, что пристраивается к кошке!

— Экий баловник! Разбуди его, Дуган.

Джерри открыл глаза. Багинет[1] Дугана навис над его пахом. Облившись ледяным потом, он ожидал, что оружие вонзится в его напряженную плоть. Но англичанин лишь подтолкнул выпуклость самым кончиком.

— Это ж надо, шпион — а туда же! Спит и видит, как кому-нибудь вставить. И ты глянь, Закери, сколько ему отпущено Господом Богом. Хватит на всех потаскух, что шляются за нашим корпусом.

Ситуация осложнилась настолько, что все мысли разом вылетели у Джерри из головы. Не подавая виду, что испуган, он старался не упустить ни единого движения англичан. Он был в чрезвычайно невыигрышном положении, но не собирался сдаваться без боя. Хотелось сделать выпад и схватиться за мушкет, чтобы отвести угрозу от самой уязвимой части своего тела. Как он мог так опростоволоситься? Должно быть, снилось что-нибудь из ряда вон выходящее, что-то настолько возбуждающее, что сделало его, обычно чуткого, совершенно глухим к окружающему. Вряд ли эти двое специально его выслеживали, скорее, просто обходили позиции.

Закери, опершись на мушкет, стоял у Джерри в ногах. Лицо его расплылось в глупой улыбке. Было ясно, что он наслаждается каждой минутой происходящего, предвкушая рассказ о том, в каком виде нашел этого дурака, американского разведчика. Он тоже представлял собой определенную угрозу, однако куда опаснее был Дуган, который был явно не прочь проколоть шпиону мужское достоинство. Хуже всего, что Джерри знал этого солдата. Они встречались, и исход той встречи был для Дугана печальным, но лучше об этом не вспоминать. Взгляд Джерри скользнул вверх по здоровенным ножищам, по красной форме, что топорщилась на растущем брюшке, и задержался на широких плечах, еще не успевших заплыть жирком. Заметив, что на левом ухе солдата недостает мочки, Джерри испытал очередной короткий приступ паники.

— Бедняга! — насмешливо заметил Дуган. — Лежит себе, сладко дремлет и вдруг на тебе — штык пониже пуза! Поднимайся, приятель, и подними руки. Ну и дурак ты, что забрался сюда! Не знаешь, что ли, что шпионов приказано вешать без суда и следствия?

Судя по всему, Дуган его не узнал, иначе все давно уже было бы кончено. Джерри поднялся на ноги медленно, с подчеркнутой опаской, не подавая виду, что руки у него так и чесались схватиться за мушкет или хотя бы нырнуть в сапог за кинжалом.

— Да уж, ваша взяла, ребята, — буркнул он, пряча взгляд.

Они встречались давно, пятнадцать лет назад. В то время Джерри и самому было немногим больше пятнадцати. Однако Дуган был из тех, кто таит обиду до конца жизни.

— Ты же не собираешься тащить его в лагерь, — вмешался Закери. — За каким дьяволом это нужно, когда вот она, могилка, так и ждет, чтобы в ней кого-нибудь схоронили. И что интересно, этот дурак сам же ее и выкопал. — Он ухмыльнулся, придумав новую шутку. — Эй, шпион, тебя как зовут-то? Я напишу твоей бедной мамочке, клянусь Богом!

— Память у тебя дырявая, вот что я скажу, — проворчал Дуган. — Нам же только час назад зачитали последний циркуляр. Этот парень столько нашкодил, что ему и трех смертей будет мало. Помнишь приметы: волосы светлые, глаза синие. А зовут его Джерри Смит. Сколько лет, сколько зим, приятель! Думал, я забуду твою симпатичную мордашку? Дурень ты дурень! Залег спать чуть ли не в самых вражеских окопах. Я думал, вы, шпионы, поумнее. — По мере того как он разжигал в себе пламя ярости, на его лбу, висках и верхней губе выступили капли пота. — Ты, должно быть, тоже сразу меня узнал. Скажи, ведь узнал, верно? И испугался. Ты думал так: мир велик, авось судьба никогда нас не сведет. Я было хотел без долгих разговоров пригвоздить тебя к земле, но хочу, чтобы и другие порадовались тому, как ты умираешь. Ты будешь болтаться в петле, Джерри Смит!

— Как это Джерри Смит? — До туповатого Закерия наконец-то дошло. — Выходит, мы изловили самого главного шпиона? Вот-те на!

— Смит собственной персоной, — подтвердил Дуган и для острастки ткнул Джерри багинетом. — Были времена, когда он божился, что его зовут Джеффри Хантер-Смит.

— Не только, — сказал Джерри небрежным тоном, намеренно причиняя себе душевную боль. — Еще я божился, что я — граф Стэнхоуп. Только никто мне не верил.

— Час от часу не легче! — воскликнул Закери. — Это не только главный шпон, но и титулованная особа!

— Не вздумай бухаться ему в ноги, — буркнул Дуган. — Это всего-навсего деревенский парень, как и мы с тобой, просто язык у него подвешен лучше. Ладно, хватит болтать! Нам еще нужно доставить его в лагерь. Смотри не вздумай развесить уши, а то, как я когда-то, останешься без мочки. Этот негодяй дерется не по правилам.

— Еще бы я дрался по правилам, когда этот здоровяк хотел мне, как он выразился, вставить, — сказал Джерри Закерию. — Раньше по душе ему были мальчики. А с кем он забавляется теперь? Со взрослыми мужиками?

Он высказал все это в надежде произвести в рядах противника смятение. И произвел, да еще какое! Закери разинул рот, вытаращил глаза и выронил оружие. Дуган, потеряв голову, бросился на Джерри. Тот успел отскочить и, пользуясь тем, что инерция рывка пронесла Дугана мимо, вывернул у него из рук мушкет. Закери нагнулся за своим оружием. При этом он открыл рот, чтобы позвать на помощь. Но не успел, так как получил удар повыше уха и свалился в траву. Каким бы тяжеловесным ни был Дуган, за это время он успел подняться на ноги и сделал новый рывок в сторону Джерри. Уклониться было нетрудно, но шум в кустах должен был рано или поздно привлечь внимание англичан. Отбросив мушкет, Джерри сунул руку в сапог за кинжалом.

— Ты уже не тот, что раньше, — насмешливо заметил он своему противнику. — Пятнадцать лет назад это я чуть было не остался без уха.

— Зато ты все такой же наглец, только постарше годами! — прорычал Дуган сквозь тяжелое дыхание.

Он впился в Джерри взглядом, оценивая его позу, пытаясь предугадать следующий шаг. Возможно, мысленным взором он видел юнгу, парнишку с еще не пробившимися усами, что двигался пружинящим шагом то вправо, то влево, а то чуть назад — словно танцевал перед ним, ускользая, искушая и выставляя его в дураках перед остальными членами команды, для которых не было секретом, какого рода интерес был к нему у Дугана. Разумеется, само по себе это никого не касалось: если бы тот сломил сопротивление Джерри, то имел бы право на все, что захочет. Но он совершил ошибку, устроив из этого спектакль. Вскоре после этой конфронтации Джерри тайком покинул корабль, жил в портовых трущобах, питался чем придется, пока наконец не оказался перед выбором: вступить в американскую армию или сесть в тюрьму.

И вот они с Дутаном снова ходили кругами, выжидая, кто нападет первым. При этом Джерри незаметно теснил своего противника все ближе к яме, в которой недавно лежал. Пора было с ним кончать. С каждой минутой возрастала опасность быть замеченным из лагеря. Очередной взмах кинжалом перед лицом Дугана заставил его отпрянуть к самому краю ямы. Он пошатнулся, замахал руками в попытке избежать падения и тем самым предоставил Джерри возможность нанести удар под ребра. Дуган свалился в яму, словно мешок картошки. Не медля ни секунды, Джерри оказался сверху и приставил к его горлу нож. Дуган беспомощно заморгал, разом утратив весь свой боевой пыл.