Кира Шарм - Безбашенный

Выхожу, тихо прикрывая за собой дверь номера — а ощущения, как будто дверь в собственную душу сейчас за собой захлопываю, и осыпается что-то внутри меня осколками.

Прислоняюсь к стене и просто сползаю вниз, тяжело дыша.

Блядь, как же ей удалось в меня — вот так, тысячей ножей проникнуть?

Трясу головой, заставляя себя подняться и прийти в себя.

Нужно отдохнуть. Нужно, чтобы все это утихло прежде, чем я смогу принять какое-то решение. Хотя… Может, его и не придется принимать. Может, она сама еще снова сбежит, почувствовав свою свободу. Тогда, по крайней мере, я буду знать наверняка, что значу для нее.

— Антон! — хрен знает, как добираюсь до своей квартиры, под дверью которой, как собачонка, сидит Лена.

Бросается ко мне, заламывая руки.

— Я не хотела… Я… Я не думала, что так все выйдет! Прости меня, Антон! Я ведь тебя люблю!

— Сделай так, чтобы мы больше никогда не встречались, — просто отстраняю ее рукой со своей дороги в сторону.

Нет никакого желания разбираться еще и с Леной.

Только с кривой усмешкой думаю о том, какой на самом деле, бывает любовь разной. Асколов-то ведь тоже как-то по-своему любил Миру.

Она пытается что-то еще сказать, но я просто захлопываю дверь перед ее лицом.

Добираюсь до постели, чтобы устало на нее рухнуть.

Но полу какая-то салфетка, и, хоть я обычно далеко не заморачиваюсь на порядке, все же поднимаю ее.

Еще одна записка, — таращусь на буквы, выведенные рукой Миры, — и как будто снова возвращаюсь на Побережье.

Она пыталась расстаться. Она снова прощалась в ней со мной.

Ну, хотя бы в этом попыталась быть честной.

И все же…

Это был ее выбор.

Швыряю на пол это идиотское свидетельство — не собираюсь я ее держать рядом с собой насильно. Нужно будет Дэну позвонить, чтобы аннулировали. И наконец — просто вырубаюсь. Какое это, оказывается, блаженство — просто ничего не чувствовать!

МИРА.

Я сжалась в комочек на огромной постели.

Плевать на голод и на аппетитные ароматы со столика. На изодранное пллатье. Плевать. На все.

Он ушел.

Просто ушел.

И самыми страшными были его глаза.

В них будто погасло то самое важное, ради чего стоило держаться на плаву.

Не знаю, не представляю, что было бы со мной, если бы Вадим так ничего и не узнал, если бы мне пришлось выйти за него замуж и больше никогда не увидеться с Антоном. Но наша любовь, пусть невозможная, пусть оставшаяся в прошлом, помогала бы мне держаться на плаву.

А теперь…

Теперь я увидела в глазах того, кого люблю больше всего на свете черноту, — страшную, пустую, колющую меня тысячами лезвий. Как это пережить? КАК???!!!

И все же на заднем плане сознания оставался страх и за отца, — что будет с ним? Что теперь будет со всеми нами?

Хотелось выть. Обнять себя и просто заскулить.

Бежать к Антону?

Постараться объясниться? Сейчас, в таком виде? Да и поверит ли он мне?

И все-таки сорвалась.

Не думая, что скажу ему, не рассуждая, где его искать, если он поехал не домой, рванулась к двери, дернула ручку, и…

Замерла, наткнувшись на двух бритоголовых громил.

— Вам нельзя выходить, — покачал один из них головой совсем без шеи.

— Как нельзя?!

Боже, но ведь это же невозможно!

Если все правда, и Антон выкупил меня каким-то чудом, — разве он мог обращаться со мной вот так? Запереть и приставить каких-то громил? Этого не может быть, тот, кого я люблю всем сердцем — он ведь не такой!

— У нас приказ. Вы должны находится в номере.

Захлопнув дверь, я медленно опускаюсь вниз по стенке. Зарывшись пальцами в волосы наконец по-настоящему даю волю слезам. Неужели Антон теперь станет вести себя со мной так же, как Вадим? Как с вещью, на чувства которой ему просто наплевать?

Чувствуя себя совсем опустошенной после того, как выплеснула, кажется, половину жидкости из организма вместе со слезами, плетусь умываться ледяной водой. Тупая боль холодит грудь гораздо сильнее.

Рухнув на постель, решаю, что думать буду завтра. Идеальный рецепт, лучше которого сейчас и вовсе нет.

— Как наши молодожены?

Вскакиваю от резкого голоса. Не знаю, сколько прошло времени, за окнами густая ночь.

Резко тяну на себя простыню, чтобы укрыться от наглого взгляда еще одного амбала, что без стука вот так запросто ворвался в номер. Правда, этот в дорогой рубашке, даже с запонками и выглядит интеллигентней тех, что меня не выпустили наружу, а все равно смотреть на него даже страшно. Хуже охранников Асколова выглядит.

— Я Дэн Скальсских, — головорез примирительно вытягивает руки вперед. — Хозяин этого отеля. Вы у меня хм… скажем, в гостях.

— И под надежной охраной, — вопреки здравому смыслу, который вопит о том, что нужно быть тихой и не нарываться, кривлю губы. — Прямо как в тюрьме.

— Да вот лаааадно, — запрокидывает голову и хохочет. Но так почему-то легко и заразительно, что я снова поеживаюсь, — слишком уж не вяжется его образ с добродушным смехом. — Какая тюрьма, Мира? Оттуда сбежать еще можно, а от меня еще никто не сбегал!

Внутри снова холодеет.

Я окончательно перестаю что-либо понимать. То слова Антона о том, что он меня выкупил, теперь вот амбал этот… Что происходит?

— Почему ничего не ела? Не понравилось? — он застывает у столика с едой и хмурит брови. — Скажи, чего ты хочешь, мигом все будет!

— Ничего не хочу! — обхватываю себя руками, слишком безуспешно пытаясь подавить подступающую истерику. — Хочу, чтобы меня выпустили отсюда!

— Таааак, — он начинает наступать, а я в ужасе замираю. Мамочки! И ведь не сбежать отсюда никуда! — Где Антон? — грозно наклоняет голову. — И ты почему до сих пор в таком виде? Что у вас вообще тут происходит? Совсем какой-то хреновый медовый месяц! Хотя… В первую ночь после свадьбы оказаться в оборванном платье, оно, конечно, неудивительно! Но молодой где? Где наш счастливый жених, м?

— Какой жених? — не понимаю, кто из нас не в своем уме. — Какой медовый месяц? Кто ты такой и почему меня здесь удерживают силой?

— Традиция у нас такая, — хмурится, усаживаясь рядом со мной и резко хватая за руку, прожигая пристальным взглядом ярко-зеленых глаз. — Невест выкупать, а после держать под охраной. Да что с тобой? Ты меня что, боишься? Я друг твоего мужа. Охрана — для безопасности. Понимать же должна, ситуация не самая простая.

— У меня… У меня нет мужа! — о, господи! Я таки попала в сумасшедший дом! В какую-то совершенно параллельную реальность!

— Значит так, Мира, — продолжает удерживать мою руку. Не больно, но не вырваться. — Сейчас ты мне все внятно и подробно расскажешь. С самого начала. С того, как тебя угораздило связаться с Асколовым. И до того момента, как счастливый жених, которому срочно среди ночи понадобилось регистрировать брак, испарился в неизвестном направлении.

И я начала свой рассказ. Пусть это все и больше похоже на бред или кошмар, но что я теряю?

С самого начала. С того, как мы были счастливой семьей, а отец, сколько его помню, был кристально честным человеком. Вроде так все было недавно, и единственной бедой моей беззаботной жизни было лишь то, что папа практически сутками пропадал на работе. И еще, что меня не принимали в универе за свою из-за того, что я дочь ректора. Какой же далекой казалась мне отсюда, из этого странного номера, в котором я пленница под охраной друга того, кто меня купил, та прежняя жизнь!

Он хмурится все больше по мере того, как я говорю, выплескивая из себя всю свою страшную историю, как самый настоящий яд. Поглаживает мое запястье, пытаясь успокоить, но даже через рукава рубашки я вижу, как напрягаются его руки, как вздуваются вены на поистине огромных руках. Такими в миг можно свернуть шею, почему-то думалось мне, пока я говорила.

— Отдыхай, — его голос прозвучал на удивление ласково, даже, я бы сказала, нежно. С самого начала моего рассказа он ни разу не перебил меня, ничего не уточнил, не переспросил. — Ты моя гостья. Закажи все, что нужно. Еду, одежду. Только прости, выпустить тебя не могу. Для твоей же безопасности, — Асколов-старший может решить отыграться. Про Антона не думай. Сам придет. Но, если будет нужно, я и от него тебя буду защищать. Ты пойми, Мира, он же просто психанул. Ну, а кто бы не психанул, м? Я, когда Ксану с другим видел, без разбора всех убивать был готов. А мы с ней тогда даже еще и не встречались. Ему время нужно. И ты пока приди в себя. Привыкни к мысли, что тебя больше никто не тронет. Не заставит делать то, что тебе противно.

— Дэн? — теперь сама хватаю его за руку, не давая подняться и уйти. — Что ты говорил про свадьбу?

— Потом. Сам тебе все скажет.

Я снова осталась одна. Только теперь почему-то на самом деле мне стало спокойно. Как будто этот разговор мог что-то для меня решить… А, может, мне просто банально было нужно, чтобы хоть кто-нибудь хоть единственный раз меня выслушал по-настоящему?

АНТОН

— Вставай! — резкий толчок в плечо заставил меня вынырнуть из своего блаженного провала из реальности. Да, мне снова снилась Мира. Но, блядь, там она была совсем другой. Той, что умеет любить, а не просто продается. Той, какой я, видно, сам себе ее придумал. И мне реально впервые хотелось совсем не просыпаться.

— Это самый хреновый вариант брачной ночи, какую я когда-либо видел, — скалится Андрюха, протягивая мне бутылку минералки. — Хотя нет. Самый хреновый вариант был, когда жених застал свою невесту в моей постели.

— Какого хрена? — протираю глаза, рассматривая охренительный просто полный сбор в моей спальне. — С какого перепугу у моей постели такой аншлаг? А если я не один, а? Совсем охренели!