Блядь, — если бы я только мог сделать так, чтобы эта боль прошла, чтобы не чувствовалась! Но здесь ни хера, увы, от меня не зависит.

— Потерпи, ладно? — легко провожу по ее губам своими, осторожно раздвигая их и аккуратно проталкиваясь языком. — Потом будет хорошо. В следующий раз.

И, да, я, блядь, сделаю все, чтобы в следующий раз ты извивалась только от удовольствия!

— Все в порядке, — выдыхает она.

И я, со свистом выдыхая через сжатые зубы, продолжаю, — так аккуратно, так медленно, как только способен, накрывая ее грудь одной рукой, поглаживая уже набухший, твердый, как камушек сосок, чуть придавливая его вершинку ногтем, а второй опускаюсь ниже, протискивая между нашими телами, придавив клитор.

— О, Боже, Антон! — взрывается ее крик, — и у меня чуть отлегает, — хотя бы смог добавить наслаждения к этой боли.

Но она никуда не девается, — пока я двигаюсь в ней, она до крови прикусывает мою губу.

Резко выталкиваюсь, выплескиваясь ей на живот, пачкая ее спермой и кровью, — и сам чувствую себя каким-то вандалом, глядя на свой окровавленный член.

— Все, малыш, теперь уже все, — ее тело снова все дрожит.

Притягиваю к себе, обхватив ее лицо руками и баюкаю, поглаживая по волосам, целуя по всему лицу, глаза, прикрытые веки, — до тех пор, пока она не перестает дрожать.

А после, подхватив на руки, бережно несу в душ, смывая кровь и сперму так аккуратно, как будто ей должно быть больно даже от легкого прикосновения.

— Перестань, — она слабо улыбается, глядя на меня. — Все через это проходят и еще никто не умирал.

— Это все… Как — то неправильно, — ерошу волосы, целуя ее плечо. — Ты должна была сказать. Почему молчала? Разве ты хотела, чтобы все вышло вот так? Чтобы твой первый раз был с таким, как я?

Глава 18

— Да, — ее ноги все еще подгибаются, но ответ звучит твердо, — она уверенно смотрит мне в глаза, и я, к своему облегчению, не вижу в них ни капли сожаления. — Я хотела, чтобы все вышло именно так, Антон. Вот так, — здесь и сейчас. С тобой.

Я этого не понимаю, — но знаю точно, — мне уже от нее не оторваться, — от этих губ ее сумасшедших, что свели меня с ума, от глаз, от ее кожи, к которой хочется прикасаться все время, постоянно, не прекращая.

— Завтра. Завтра все будет совершенно по-другому. Ты почувствуешь все грани наслаждения! Все, которые сможет только пережить твое хрупкое и нежное тело, — заявляю, решительно глядя ей в глаза.

Чувствуя при этом просто бешенное напряжение, — что она ответит?

Она вполне способна сказать, что это был лишь единственный раз. Но я уже понимаю, что мне одного раза — мало. Я хочу ее всю. До зуда в сжатых челюстях хочу. И, мать вашу, не окажись она девственницей, я бы трое суток как минимум от нее не отрывался!

— Или послезавтра. Когда все заживет, — провожу пальцем по губам, тут же распахнувшимся мне навстречу, скольжу вниз, обводя ареолы груди, спускаюсь по тут же задрожавшему животу, ниже, еще ниже… Пока резко не накрываю ее клитор, тут же прижав ее к себе всем телом.

— Но и до этого есть куча возможностей получить удовольствие, — шепчу, снова с пол оборота заводясь от того, как она дернулась и застонала. — Ты будешь умолять меня о пощаде. Но я буду беспощаден и не поддамся ни на одну твою мольбу.

— Хорошо. Я согласна, — выдыхает с дрожью в голосе, впиваясь ногтями в мои плечи, — и меня всего начинает так колотить, как будто это не я только что кончил, а сам с женщиной не был лет сто, — такой стояк, что даже мошонка начинает дергаться.

— Ты даже представить себе не можешь, во что ввязалась, — шепчу, прикусывая мочку ее уха и снова ловя своим телом ее волну дрожи, от которой уже дурею, как от наркотика. — Не представляешь. Я не выпущу тебя из своей постели до скончания веков.

Ее вскрик служит мне ответом.

Черт! Я ведь только слегка ласкаю, а она уже бьется в оргазме, уткнувшись головой в мое плечо и впившись ногтями в спину.

И я понимаю, что это — самый большой кайф в моей жизни, — видеть ее оргазм, ловить его каждой собственной клеточкой.

Пусть даже так. Пусть даже с бешеным стояком и дергающейся без разрядки головкой. Даже так.

… Свет резанул по глазам так, как будто я самый настоящий вампир.

Блядь, — проспал, — но после таких снов ни хера не хочется ни просыпаться, ни возвращаться в реальность.

Давно мне она не снилась, — но теперь, стоило только ее увидеть, как эти сны вернулись снова.

Блядь!

Хронический, непрекращающийся мазохизм, — что в реальности, что по ночам!

Мила уже проснулась — стало понятно по звукам из кухни и ароматам чего-то очень даже съедобного, — так, что даже слюнки потекли, а желудок тут же жалобно сжался, напоминая мне о том, что я хрен знает сколько времени уже нормально не ел.

И я, блядь, понимаю, — все бы отдал за то, чтобы Мира вот так бы хозяйничала на моей кухне.

Нет, не на правах моей постоянной девушки. На правах хозяйки этого дома. С которой я засыпал и просыпался бы всю свою жизнь.

Пиздец. Кажется, и меня накрыло тем же, чем и друзей.

А ведь раньше я об этом даже не задумывался, — и даже еще тогда, когда она уехала, а я искал ее повсюду, как ненормальный!

А вот теперь четко понимаю, — не хочу больше ни гулянок, ни кабаков с девчонками, ни пьянок этих всех бесконечных, — вот ни хера. Тихого спокойного вечера рядом с ней, — пусть даже валяясь на диване и смотря какой-нибудь сопливый девчачий фильм, зато, умостив ее ноги себе на колени и поглаживая их с полным и абсолютным на это правом. И такого же спокойного утра, в котором кто-то из нас возится на кухне, чтобы приготовить второму завтрак. Вот оно, блядь, где, оказывается, счастье!

Хотя горячих ночей, естественно, никто не отменял!

Блядь, да я бы даже в выходные с ней из квартиры бы не выходил, — даже по парку прогуляться, не то что на какие-то там вечеринки до утра!

Да….

Кто бы мог подумать, что вот так меня развернет на сто восемьдесят градусов, а?

И вот теперь понимаю, — у меня с самого начала не было ни единого шанса.

С нашего самого первого поцелуя.

С той самой первой ночи, — даже с момента, когда просто подошел к ней в кафе, глядя в ее одурительные глаза и ничего, кроме них, больше вокруг не видя.

Не говоря уже о том, что я забрал ее девственность.

Ни одного шанса быть с кем-то другим, не с ней. Ни единого.

Ну, — кто бы мог знать, что один несчастный взгляд на девушку, что сидела в кафе у стенки вот так полностью изменит всю мою жизнь, а? Блядь, — может, тогда никуда бы и не пошел, — потому что сам себя не узнаю теперь!

— Привет, — силюсь улыбнуться Миле, добираясь до кухни, — черт, ведь же старалась с этим завтраком, хотя и сама не в лучшем сейчас, чем я, состоянии, да и подбодрить ее хоть чем-нибудь нужно, — но ни хрена не получается. Погода за окнами изменилась, еще вчера мрачная осень снова подмигнула своим редким солнышком, только внутри все осталось пропитанным ледяным и хмурым дождем. И попасть сейчас с природой в одно русло — ну никак не получается. Как и выдавить из себя улыбку для Милы и какие-то обнадеживающие слова, — потому что ни хера у меня их нет, и сказать ей, что все наладится, — язык не поворачивается.

Глава 19

визуализаци


Глава 20

Блядь, — ну вот что еще мудаку этому ее нужно? Красавица, танцует так, что вообще улет, — хоть сейчас либо к нашему самому крутому певцу Апполло на подтанцовку, либо — с сольной программой, выступать и колесить по всему миру! Уверен, — успех при правильной раскрутке был бы просто колоссальным! И ведь умница же — на психолога учится, понимает, что танцами всю жизнь заниматься — не вариант! И, в отличие от всех остальных девчонок, что в «Искре» танцуют — никогда себе богатого папика не искала и на дополнительные услуги для богатых мужиков не шла! С девчонками нашими вон все это время квартиру в складчину снимает, — а ведь с того же Артура бабки могла тянуть — и на квартиру даже собственную в том числе, не говоря уже про оплату учебы, тряпки там всякие с украшениями и дорогие курорты! Да еще и, блядь, — хозяйственная! И характер — просто ангельский! Ну, — это каким же надо быть мудаком, чтобы этого всего не рассмотреть и не оценить! Да еще и так страдать девчонку заставить!

— Мил, предложение набить Артуру морду сильно, как никогда, — хрипло сообщаю, усаживаюсь за стол.

Аромат от еды — просто непередаваемый! А как она умудрилась что-то такое обалденно вкусное из той фигни, что у меня в холодильнике было, наколдовать? Идеальная просто женщина, — да я и сам, блядь, как-то раньше этого не понимал и не замечал! Ну, хотя — да, раньше у меня приоритеты другие были — доступность, умения в постели и незаменимая ценность не напрягать после нее! А теперь вот — совсем другими глазами на все смотрю!

— И что это изменит? — грустно ухмыляется Мила, усаживаясь напротив и разбивая своим аппетитом мои представления о том, что танцовщицы с обалденными фигурами питаются одним листиком салата в день. — Легче мне от этого точно не станет.

— Добрая ты просто, Мил. Даже слишком. Девяноста процентам других стало бы легче — хотя бы от морального удовлетворения. Кстати, еще вариант есть, — мы с Эдом можем весь персонал из

«Искры» перекупить и к себе утащить. Представляешь, что с Артуром будет, когда он поймет, что его ночной клуб — совсем пустой! А ведь новых людей еще научить нужно, не только подобрать. И сработаться тоже еще — не ближний свет! По результатам выйдет то же самое, что этот клуб на хрен подорвать! Хотя, если б сгорел, страховка и люди все равно бы остались. А так — убытков однозначно побольше получится!