— Нам надо подумать обоим. Хотя бы пару недель подумать…

— Так свадьба же через две недели как раз…

— Вот до свадьбы и подумаем…

* * *

— Ей Разумовский наплел что-то, вот она и… укатила с ним. Фотки показал какой-то переписки, подделали, видимо. Видео… эта дура повисла на мне в тот вечер, они засняли, ну и…

— Ты злишься на нее? — Андрей мерял шагами комнату, Саша же на диване сидел, следя за передвижениями друга.

Это была уже «хорошая традиция» для них с Верой. У Веселова с Самойловой очередная беда, они собираются за пять минут и выезжают, он на девятом выходит, Вера на десятый едет. И выслушивают.

Пожалуй, не было в мире людей, желавших, чтобы эти двое сошлись наконец-то, более пламенно, чем Яшина с Бархиным.

— И на нее… И на себя… Я-то себе столько всего надумать успел, что она зачем-то проучить меня так хотела, что просто гнилой оказалась, а она… Дурочка. Недоверчивая дурочка, вот и все. Но откуда у нее доверию взяться? Ее мама не любила даже, а я-то кто? Человек посторонний, вот она и… Она подарок мой хранила, представляешь? — Андрей взял с тумбы котенка, которого у нее в квартире забрал, другу бросил. Тот поймал, пригляделся. Милая мелочь, но ничего особенного, кажется. Хотя это же не ему любимый подарил. Верка вон тоже его подарки хранит. Самые идиотские. Любит перебирать записки, которые он ей в школе писал еще, плачет потом…

— Так а что ты делать будешь с этим всем?

— Не знаю. Думать буду. Думать. Я ведь тоже эти годы не райской жизнью жил. Хотя кому я рассказываю, ты и так все помнишь…

— Помню… — Сашу передергивало каждый раз от тех воспоминаний. Он не знал, как Андрей переживал свой первый опыт неразделенной любви, но после отъезда Кати будто другим человеком стал. Надломленным.

— Как же это все сложно-то…

— Ты не думай о том, что сложно, Андрюх. Думай, что время подходящее…

— Да какое ж оно подходящее, Бархин? Она после вашей свадьбы в свою Америку едет снова. Свадьба у нее там, с Питером. И тут я такой — принц… Что я ей предложить могу? Она тогда мне доверять не научилась, а теперь с какого перепугу?

— Потому что любит тебя…

— Так почему тогда замуж за другого идти согласилась?

— Ну она же не знала!

— Потому что не спросила, Сань! Потому. Что. Не. Спросила. Сама решила. Сама уехала. Сама меня из жизни вычеркнула…

— Но ты же тоже ее любишь… — Саша тихо сказал. Если честно, боялся нарваться на неадекватную реакцию друга. Тот же остановился, глянул на него, будто впервые увидел…

— Надо подумать. Надо пару неделек подумать хотя бы.

— Свадьба через две недели как раз…

— Вот до нее и подумаем…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Им никогда не удавалось избегать друг друга, когда это так нужно было.

Утром они сообщили друзьям о своем решении, а вечером…

Катя вышла за кормом Коту, Андрей — за хоть чем-то, что можно было бы забросить в холодильник или прямо в рот…

Они увидели друг друга, когда с разных сторон шли к подъезду. Катя притормаживать начала, Андрей наоборот ускориться хотел, а потом… к черту. Не дети уже, в конце концов.

Дождался, пока она к двери подойдет, вперед пропустил.

— С-спасибо, — улыбнулась неловко, проскочила внутрь, лифт вызвала… Думала, он, как в прошлый раз в подобной ситуации, решит пешочком, да только…

— Ты не против, если я с тобой прокачусь? — рядом встал, присоединился к ожиданию.

— Нет. Думаю, поместимся.

— Ага…

Молча ждали. Лифт медленно ехал, как на зло. Или им только казалось так. Медленно дверь открывалась…

— Прошу, — Катя первая зашла, десятый нажала, отступила к стенке, оставляя место, которого хватило бы пятерым Веселовым. Он хмыкнул, девятый нажал. Вдвоем смотрели, как дверь неспешно едет обратно, потом толчок, лифт поехал…

— Мы придурки, Самойлова…

Андрей резко развернулся, Катя даже вздрогнула, потом в стенку вжалась, потому что он в считанные секунды совсем рядом оказался, на себя дернул, в губы впился… Пакетики кошачьего корма во все стороны разлетелись, Катя же его шею обхватила, еще тесней прильнула.

В детстве они так не целовались. А ведь тогда еще понимали, что при всем желании скорей всего не будет у них времени, чтобы насладиться друг другом вдоволь, но не доходили до такого сумасшествия. Когда губы болят, руки по телу шарят грубо даже, сжимают беспощадно, тянут, рвать готовы, кажется…

Лифт дернулся, остановился…

— На десятом выйду…

Катя отстраниться попыталась, Андрей не дал. От губ оторвался, к шее спустился, такой хрупкой и нежной… А еще розовой. Предательскими пятнами пошла снова… Ну как ее не любить такую?

Десятый наступил слишком рано, а вместе с ним и разум вернулся. Одновременно к обоим. Каждый сделал шаг назад, присел, собирая разбросанный корм…

— Я не готова, Андрей, — Катя сказала, глядя себе под ноги, потянулась к еще одной упаковке. — И ты не готов. Мы жалеть будем.

— Мы только то и делаем, что жалеем, — он последнюю поднял, девушке протянул, вдвоем из лифта вышли.

— Мне подумать надо…

— О чем?

— Что с жизнью своей делать… дальше…

Катя искренне ответила, Андрей по-своему понял. Сомневается, значит. Кому предпочтение отдать — ему или Питеру. Горько стало, но деваться некуда…

— Думай. Скажешь, когда надумаешь… — последнюю вольность позволил себе, губами губ коснулся, прикусил слегка… Сам не знал, зачем себя и ее дразнит, но не мог просто. А потом, пока не передумал, спустился на девятый, закрылся на все замки, в душ пошел. Есть не хотелось больше. Ничего не хотелось. Только Питера этого хренова прибить. Или поблагодарить сначала, что вроде как помог ей в себя прийти после устроенной подставы, а потом прибить.

Котенок-то его. До сих пор. Без сомнений. Неужели думает, что сможет с нелюбимым жить? На благодарности ведь далеко не уедешь. Рано или поздно тоска замучает. Хотя… Не будет тоски. И свадьбы тоже не будет.

Прости, Питер. Но это не твоя сказка. И Котеночек не твой…

* * *

Она брала на раздумья время. Сначала Вере срок озвучила, потом Андрею, уже без срока, вот только…

В час ночи того же дня позвонила в его дверь. Андрей проснулся не сразу, открыл глаза — сердце вдруг зашлось в бешеном ритме, он в кровати подскочил, к двери понесся…

— Ты чего, Самойлова? Ночь на дворе… — щурился, силился взгляд сфокусировать, смотрел на нее, пытаясь еще до того, как она скажет что-то, понять, в чем причина позднего визита. Отчего-то не верилось, что она так быстро решение приняла для себя. Андрей-то ее знал…

— Андрей… — она будто перепугана была… В пижаме на его пороге оказалась, телефон к груди прижимала, глаза в размерах увеличились, руки подрагивали… — Мне Лена позвонила… Она в беде… Просит помочь…

* * *

Как Андрей проснулся этой ночью от звонка в дверь, так и Катя от звонка, но телефонного. Когда на экране высветилось «Лена», девушка подумала, что это какой-то дурной сон, ведь ни разу за четыре года они в контакт не вступали больше, а тут…

— Алло… — Самойлова трубку взяла, а руки уже дрожали, сначала какое-то шуршание слушала, шумы невнятные, потом голос… сдавленные, тихий, вымученный будто…

— Дочь… Мне плохо, дочь… Кажется, я умру сейчас. Ты прости меня… За все… Спаси…

В голову кровь ударила, страшно стало до одури, а надо ведь в руки себя взять, рационально мыслить, делать что-то.

— Где ты? Я приеду…

Лена лепетала что-то невнятное, добиться от нее хоть какое-то четкости было нереально. Катя до конца так и не была уверена, что правильно ее слова интерпретировала, когда из квартиры выходила, на девятый спускалась…

Не знала, почему к Андрею первому несется. Не Марку звонит, не в полицию или скорую, а к нему.

— Ты чего, Самойлова? Ночь на дворе… — он долго не открывал, Катя мысленно несколько раз подойти к краю истерики из-за страха и снова в себя прийти успела, только мысли собрать так и не смогла.

— Андрей… — его имя произнесла, в глаза заглядывая с мольбой о помощи, не зная еще, в какой именно помощи нуждается, — Мне Лена позвонила… Она в беде… Просит помочь…

Он застыл на какое-то время, взгляд другим стал, серьезным, парень сощурился.

— Ты знаешь, где она?

Катя кивнула, снова тишина повисла…

— Одевайся, через пять минут едем…

Он так и оставил дверь нараспашку, сам же в квартиру вернулся, в спальню. В джинсы запрыгнул, футболку надел, в ванную заскочить успел, умылся холодной водой, встряхнулся по-собачьи, заставляя организм поверить, что сейчас не глухая ночь, а лучшее время для увлекательной прогулки.

В том, что она увлекательной окажется, Веселов ни секунды не сомневался. Лену он лично не знал, но впечатление составить успел еще тогда на вышке из разговора длинной в пару фраз и нежелания исполнять свои же обещания. Зато, когда самой приспичило, — к дочери первым делом…

Он злился. Сильно. Так, что дышать спокойно было сложно, но об отказе не думал даже, а отговорить… Как ты дочь отговоришь бежать мать спасать? Даже такую пропащую, как Катина…

— Я готова…

Она была у двери даже быстрее, чем через пять минут. Тоже джинсы, футболка, телефон в руках, кошелек, ключи…

— Где она и что с ней?

Андрей свою квартиру закрыл, схватил Катю за руку, лифт вызвал.

— Я не поняла толком, думаю, ломка… У нее голос такой… Сказала… умирает… — последнее слово Катя еле выговорила, а руки снова задрожали. Андрей, ругаясь мысленно, к себе ее притянул, хотя бы так успокоить попытался, пока в лифте ехали по голове гладил, большим пальцем по ладошке водил, шептал, что все хорошо будет, а на деле…