— Пф, — фыркнула показательно, в кухню ушла…

Как же ее бесило… Как же бесило то, что он вот так позволял себе вломиться в ее квартиру, сесть на ее диван, взять на руки ее кота, а потом еще и претензии ей же предъявлять… Бесило… Но она почему-то ни разу даже не попыталась его не пустить… или выгнать… или замечание сделать.

Только к двери неслась наперегонки с Котом, чтобы открыть…

Из кухни Катя слышала, как Андрей что-то говорит маленькому предателю, смеется, встает, ходит, снова садится, телек включает…

— Вот наглый-то… — Катя же все это время усилено посуду перемывала, чтобы хоть чем-то себя занять, почему-то улыбаясь…

Это уже неделю длилось. Как оказалось, подаренный Кот стал мостом, намертво соединившим две квартиры. Иногда Андрей вот так вламывался к Кате, требуя обеспечить его законное право на общение с «ребенком», иногда она к нему спускалась с тем самым «ребенком», требуя исполнить родительские обязанности, пока она сходит в магазин, по делам, на отцовскую фирму…

Кот был не против такой кочевой жизни. Ему нравились оба человечка. Они его кормили, ласкали, любили… И друг друга тоже любили, но почему-то в этом не признавались.

Самойловой и себе стыдно было признаться, но пару раз она использовала Кота, не имея даже формального на то основания…

Было дело, ей послышалось, что из Андреевой квартиры доносится громкий женский смех… Стало обидно, а потом зло… Она взяла спящего питомца, спустилась, вломилась так же, как он теперь… Оказалось, Андрей просто громко включил какой-то фильм. Но идти на попятные было поздно, поэтому пришлось оставлять малыша у соседа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Им обоим необходим был образовавшийся мостик. И они оба не готовы были в этом начистоту признаться…

— Саня звонил, попросил съездить с ним и Верой в ресторан, там какие-то условия по алкоголю возникли вдруг, надо помочь разобраться… Ты тоже едешь?

Катя не заметила, как Андрей в кухню оказался. Только по спине мурашки пробежали, когда поняла — он близко подошел, даже дыхание кожей чувствуется…

— Не еду, Вера вольную дала. У нас ужин семейный, мне на пять домой надо… Подвезешь? — спросила, продолжая стоять спиной к вошедшему. Чувствовала, что он еще на пару сантиметров ближе оказался… Опасно было разворачиваться. Меньше полушага до глупостей сейчас. И хочется их, глупостей этих, если честно… Но страшно. Больно ведь будет опять…

— Подвезу. Твои там же живут?

— Ага, — Андрей первым полшага назад сделал, позволяя Кате дыхание перевести и развернуться-таки…

Он на нее смотрел, внимательно, без улыбки, сглотнуть захотелось, но нельзя было так явно палиться, поэтому девушка улыбнулась только, взяла полотенце в руки, стала перетирать посуду.

— Кот дрыхнет…

— Я поняла… — Андрей прислонился к стене, стал наблюдать за действиями девушки. Не то, чтобы не видел никогда, как посуду вытирают, но она все по-особенному делала, а еще выглядела по-особенному. Кисти эти тонкие, пальцы длинные, плечи голые, ключицы хрупкие… Руки вспомнили, как по телу проходились, пришлось мысленно подзатыльник себе отвесить.

— А у тебя часом нечего пожевать? — и тему сменить. Не дожидаясь разрешения, Андрей к холодильнику подошел, открыл… И так он тоже не впервые делал, будто нарывался… А может и правда нарывался, ведь от ссоры ближе к страсти, правда? И тормоза отказывают, бывает. — О, бутербродики…

Парень достал тарелку, на стол поставил, сел, пленку снял, жевать начал…

— А у тебя в квартире гуманитарная катастрофа? Еду не завезли? — Катя сделала вид, что возмущена, а по факту… Ему эти бутерброды делала. Ему. Знала, что придет.

— Зачем мне еда, если ты есть? — он же подыграл, съязвил привычно нагло, подмигнул, стал жевать усилено, продолжая взглядом по девичьему силуэту бродить. — Во сколько выезжаем?

— Мне на пять дома быть надо.

— Отлично, тебя закину, за Бархиными заеду и рванем. — Андрей на часы глянул — четыре. Выезжать скоро. — Что с Котом делать будем?

— Дома останется. Пусть учится потихоньку.

Катя сказала, Андрей кивнул. Оба деликатно промолчали, что его всегда можно было бы дома самого оставлять, не играясь в «родителей младенца»…

— Одевайся иди…

Андрей скомандовал, Катя хмыкнула. Генерал… Сидит на чужой кухне, чужую еду топчет, приказы раздает…

— А ты тут сидеть будешь?

— Ага.

— Как знаешь… Это долго будет.

— У тебя полчаса. Ни в чем себе не отказывай…

Катя окинула Веселова скептическим взглядом, вышла из кухни. Действительно пора было собираться. Кот продолжал благополучно дрыхнуть на диване в гостиной, она же прокралась в спальню, дверь прикрыла, встала перед шкафом…

В чем домой ехать — было неважно, хоть в спортивном костюме, но в чем с ним ехать… Вот тут возникали проблемы…

— Не то… — Катя одно за другим перебирала платья, — не то…. — и ни одно ее не устраивало… — не то… Черт… Не то…

— Двадцать минут осталось, Екатерина! — донеслось из кухни.

Самойлова зарычала мысленно, а потом буркнула:

— Жуешь бутерброды, вот и жуй молча… — Веселов не услышал бы, а ей полегчало. Но ускориться действительно было бы неплохо. Выбрала платье таки, бросила на кровать, побежала в ванную… — Тарелку помой за собой, а то Кот на стол залезет, вылизывать будет… — бросила по пути. Веселов кивнул, пошел мыть — слышно было, что вода включилась.

И без стрелок домой тоже можно было явиться — никто укор не бросил бы, но… Катя старательно их навела, туши не пожадничала, блеск на губы нанесла. Волосы расчесала, объема придала…

— Пять минут, Самойлова! И мы либо выходим, либо…

— Кота разбудишь! — Катя из ванной выглянула, шикнула на Андрея, который продолжал на ее кухне сидеть, лениво листая что-то на телефоне… А потом понеслась одеваться…

«Парадное» белье, цепочка и браслет… еще один взгляд на себя в зеркало — не смазался ли блеск, когда она руками махала…

— Мяу…

— Предатель…

Кот просунул нос в приличную щель, образовавшуюся потому, что Катя спешила сильно — дверь не закрыла плотно… Но если бы просунут был один нос — не беда, да только…

— Веселов, ты нормальный вообще? — Катя схватила платье, за секунду на себя натянула.

— Я сказал, мы выходим через пять минут, а ты не вложилась…

Не на того напала. Никто на попятные не пошел, краснеть и прощения просить не стал. Андрей только бровь вздернул, открывая дверь настежь.

— Поэтому надо было ко мне в комнату ломиться? — Катя же… Покраснела. Только не от стыда…

Пародируя его наглую манеру, она вплотную подошла, голову запрокинула, глядя уверено, руки на груди сложила.

— Я готова, можем идти…

— Покажи татуировку, Кать…

Веселова невозможно было переиграть в наглости. Во всяком случае, у Кати ни разу в жизни не получалось. Она только мысленно похвалила себя за то, какая умничка, что так достойно из ситуации вышла, а он снова обескуражил.

— Я же увидел. Есть она.

— Фиг тебе, а не татуировка, Веселов. Марш отсюда! — Катя пальцем указала, куда ему стоит свалить, присела, провела пару раз по шерсти трущегося о ноги Кота. — Молодец, Котичка. Молодец. Нефиг поощрять вуайеристов, да?

Глянула на Андрея будто презрительно, поднялась… Хотела мимо гордо пройти, да только…

Андрей ее за руку поймал, к себе притянул, обнял неожиданно, лицом уткнулся в волосы, руками скользнул по бедрам, задирая ткань, обжигая кожу, шепнул на ухо практически…

— Все равно покажешь рано или поздно… Мы оба это знаем… — отпустил так же резко, а потом, насвистывая, уже он в коридор пошел, Катя же… заново дышать училась еще с минуту…

* * *

— Помнишь, значит, — к ее дому они ехали в основном молча. Перекинулись парой незначительных фраз, одна колкость от Кати, одна от Андрея. Он за дорогой следит, она за обочиной. Оба очень заняты. Дико. Лишь бы друг о друге не думать…

Андрей адрес не спрашивал, Катя же с замиранием сердца следила за тем, как он каждый раз на нужную улицу сворачивает.

— Мне на память рано жаловаться, Самойлова. Я многое помню, даже иногда хотелось бы поменьше.

Грустная шутка получилась, оба это понимали, оба так же и усмехнулись невесело.

— Тебя забрать вечером или отец отвезет?

— Отец.

— Ок… Я бы предложил привет передать, но боюсь…

— Правильно боишься. Езжай уже… И спасибо…

Андрей кивнул, Катя из машины выскочила.

Проследила за тем, как Мазда делает круг почета, выезжает из двора…

— Господи, что ты творишь, Катька? — и только теперь девушка позволила себе дать волю эмоциям. Коленки тряслись, не держали совсем, она на скамейку опустилась, которая до сих пор на своем месте стояла, руками лицо закрыла, чувствуя, как дрожь по телу ходит. — Ты же умрешь просто, если он еще раз…

Страшно было. Страшнее, чем в прошлый раз. Тогда больше за него боялась, на своей шкуре еще не почувствовав, насколько больно, когда любовь предают, а сейчас за себя, ведь теперь-то знала… Но стоило ему рядом оказаться… бросало — то в любовь, то в ненависть.

Пора завязывать с бутербродами. Точно пора…

* * *

Семейный вечер в кругу Самойловых прошел отлично. Кате удалось, как казалось, невозможное, зайдя в квартиру, она умудрилась хотя бы на время выбросить Веселова из головы. Опомниться, стряхнуться, взять себя в руки…

Показала всей родне фото Кота, пообещала Поле, что в следующий раз привезет малыша с собой, рассказала несколько забавных историй из жизни теперь уже кошачьей мамы Екатерины-Котенка. Возгордилась собой, потому что ни разу, ни в одной истории имя или фамилия дарителя не проскочила. Марина поглядывала на нее с опаской, вздыхала иногда, но молчала… Она боялась за Катю. Боялась, что сосед принесет ей новую порцию страданий, вот только… Без него еще хуже, кажется…