— Держи меня в курсе, Коть. Я волнуюсь…

— Ага…

Катя скинула звонок подруги, от окна оторвалась, за стол села, в чашку теперь уставилась, водя пальцами по дереву и продолжая улыбаться… Его руки на талии лежат, вверх скользят, сжимают… Ох…

Телефон почти тут же снова ожил — Питер по скайпу набирал…

Сердце удар пропустило. Очередное «Черт» само собой вырвалось. Вот только… Катя скинула, написала быстро: «Прости, сердце мое, я совсем забыла, что мы договорились созвониться — бегу на встречу, наберу тебя завтра, хорошо?». Отправила, перевернула телефон вниз экраном, чтобы не было так стыдно… Она вечно Андрея Питеру предпочитает. Вот как так? Чех ведь, в отличие от Веселова, ее ни разу не предавал еще. Но она не готова с ним начистоту поговорить пока. Столько слез было пролито на его плече из-за Андрея… Столько боли выплеснуто… Он не поймет…

Да и она сама, если честно, не совсем себя же понимала, но и отрицать то, что ждет новой встречи, не смогла бы. Сердце за всю жизнь так и не научилось ускоряться при воспоминаниях о ком-то другом, кроме Андрея Веселова.

Малолетки. Негодяя. Предателя…

Любимого.

Безусловно.

Вопреки.

* * *

— Андрюха, что значит «я вломился к ней в квартиру, к стене прижал и поцеловал»? А ты вообще знаешь, что это не просто статья — это совокупность! Мне как тебя из тюрьмы потом вытаскивать? Пиши доверенность, брат, чтобы откупиться, мне твою тачку продать придется… Или свою квартиру, но тогда тебе уже на мои похороны собирать нужно будет… А то Верка, знаешь ли…

— Да не тараторь ты, Сань, как баба, честное слово… Вот так ворвался, вот так прижал, вот так поцеловал… Тебе что, приехать и показать?

Андрей вышел во двор, поднял взгляд наверх, на окна десятого, кухонные… Если честно, в глубине души надеялся, что она сейчас вниз смотрит, ну и они… вряд ли на таком расстоянии можно взглядами встретиться, но, елки-палки, он ее всегда ведь чувствует, и от одной только мысли, что она где-то рядом, уже все нутро скукоживается. Раньше он думал — от злости, а теперь понимает — от любви. Как тогда, в семнадцать.

— Не надо приезжать, по-человечески объясни просто. Мы с Веркой думали, вы вообще домой не доедете — поубиваете друг друга… Но ты грубо вчера с ней, конечно. Я понимаю, что она глупость сделала, но все же девушка, а ты так…

— Мы сами разберемся, Сань, не сыпь мне соль, я знаю, что грубо, извинюсь при встрече, просто меня выбесило, что она вместо того, чтобы в машину сесть, решила спасти этого своего хахаля…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Какой он ей хахаль? Вера говорит, она танцевать ушла, Катя за столиком одна осталась, а о том, что Разумовский в Бабочке будет, они и не подозревали, да и… Ты же знаешь ее историю, Андрюх, она никогда с наркоманом не связалась бы.

— Знаю…

Эти воспоминания тоже вчера ночью нахлынули. О маме ее, идиотке. О том, как сам когда-то не помог, не поддержал в нужным момент. И ведь неизвестно, что с этой Леной дальше было? Встретилась ли с Катей, пошла на поправку?

Андрей остановился у машины, прислонился к капоту леди Мазды, продолжая на окна десятого смотреть… Надо было в автосервис съездить, а потом на встречу рабочую, но мысли как-то все к ней возвращались.

К предательнице… вроде как. Изменнице… Стерве…

Котенку.

Нежному.

Мягкому.

Любимому.

Безусловно.

Вопреки.

— Давай друг, мне ехать надо…

Андрей скинул звонок Бархина, телефон в руках покрутил, хмыкнул. Звук услышал странный, застыл, выждал пару секунд, потом снова услышал… Обошел Мазду, присел, заглядывая под днище.

— А ты что тут делаешь? — увидел котенка. Трясущегося, маленького, грязного, худого… Руку протянул — попытался так достать, но куда там? Он мяукнул еще раз жалобно, а потом собирался дать деру.

— Да я ж все равно достану, дурак, чего ты…

Не жалея одежду, Андрей на землю улегся, начал шарить, схватил-таки, вытащил, встал, отряхнулся.

— Ты откуда такой? Дурище? — размером с ладошку. Кожа да кости, а еще глаза. Светленький, в еле заметную полосочку. Вырастет знатным кошаком. Мужик, между прочим… И отвечать не боится — ответственно заявил «мяу», чем заставил Андрей улыбнуться непроизвольно.

Еще один Котенок на его голову…

— Поехали что ли? — не раздумывая о том, правильно ли поступает, Андрей сел за руль, трясущуюся малявку посадил туда, где Катя вчера ехала, погладил по голове, дождался, пока пассажир устроится с комфортом, а потом поехал. Но, правда, первым делом уже не в салон — в ветеринарку…

* * *

— Мне сказали, это ты должен жрать с аппетитом, — Андрей Владимирович и его новый друг попали домой только вечером. Сначала находку осмотрел врач, определил график прививок, по корму проконсультировал, уходу… Дальше был зоомагазин, встреча, которую кое-кто тупо проспал в машине на пеленке, потом таки автосервис и только после всего этого — дом.

Андрей поставил купленную миску на кухонный стол, туда же поместил кота, стал с нетерпением ждать… Он же, почему-то, на еду не набросился… Понюхал… Отошел… На Андрея глянул… Мяукнул…

— А если молока? — тогда в ход пошла тяжелая артиллерия — вторая миска, уже с молоком… Тут кот оказался более благосклонным — взялся лакать, разбрызгивая на максимальное расстояние — всю морда в потеках, стол в каплях… Загляденье…

Убедившись, что малой при деле, Андрей в комнату зашел, взял коробку, которую тоже вот недавно купил, открытку, схватил карандаш, задумался, хмыкнул, стал писать…

«Меня зовут Кот, сейчас я сыт, а вообще — готов жить с тобой».

Екатерина его прибьет. Тут без сомнений. Но… Это ведь хороший повод, чтобы снова заговорить. Только не о вчерашнем — оба не готовы скорей всего, а вообще.

— Ну что, друг, поел?

Кот ответил «мяу», Андрей уже привычно кивнул. Этот парень ему нравился. Умным вырастет. Да и Кате подойдет — тоже Кот. Тоже белобрыс. Тоже любит с ногами на сиденье забраться…

— Тогда пошли умываться, а потом бант будем на тебя лепить…

Самым сложным было запихнуть малого в коробку. Самому Веселову это казалось не слишком гуманным, но он успокаивал себя тем, что долго в ней малышу сидеть не придется…

Подняв его напоследок на уровень своего лица, Андрей попросил:

— Только не начинай отношения с того, с чего вы обычно начинаете, Кот, как мужчину тебя прошу, не ссы ей в тапки, а то посчитает, что это мой заказняк.

Уверенное «мяу» было ему ответом. Кот не подведет, Веселов был уверен. А поэтому приколол к антиблошиному, необходимому пока, ошейнику бантик, погладил за ушком, упаковал в коробку, поставил ее сверху на другую — намного большую, в которую уместил все то, что купил по рекомендации ветеринара, свою дверь открыл, на десятый поднялся… Аккуратно, максимально тихо, поставил все добро на коврик, выдохнул, на звонок нажал… но не в квартиру свою рванул, а наоборот — на пролет вверх поднялся, застыл, прислушался…

Катя открыла дверь не очень быстро. Андрей даже успел засомневаться — дома ли она. Оказалось, дома.

Открыла… Застыла…

— Это что за… — явно удивлена была… — Божечки… — наверное коробку открыла, так как ахнула. — Ты как тут оказался, малыш? Это он тебя в коробку запихнул что ли? Вот идиот… — за тихое возмущенное «мяу» Андрей готов был лапу малому пожать. Вот она — мужская солидарность. — Не ты, он идиот… — вот только во второй раз солидарностью уже и не пахло. — Ну он получит у меня…

Дальше были только звуки, позволяющие понять, что Катя забирает в дом котенка, коробки, закрывает дверь…

Андрей еще с минуту выждал, а потом спустился к себе.

Плюхнулся на диван, телек включил… Смотрел на экран и улыбался. Ждал… Когда же «он получит». И что.

* * *

Уже через полчаса Катя ворвалась в его квартиру. И снова были уверенные шаги по коридору, прижатый спиной к стене Андрей, но не руки на его талии, а палец тычет в грудь все сильнее при каждом слове…

— Веселов! Ты. Мне. Котенка подбросил!!! — отчеканила, умудряясь каждый раз попадать пальчиком в то же место, при этом давить все сильней.

— Какого котенка? Понятия не имею, о чем ты говоришь… — Андрей поднял руки, как бы подтверждая, что он безоружен и готов сразу же капитулировать, но…

— Я твой почерк знаю, кукушка ты мужского пола! Сверила!!!

— Черт… Ты ужасный человек, Самойлова… — сложно было не смеяться. Обоим, кажется, но Катя себя подбадривала возмущением, которое реально накрыло волной, а вот Андрей… Ему возмущаться было нечем, он был доволен.

— А ты труп, Веселов… Держись…

— Воу-воу-воу, Екатерина Марковна, полегче! — одним техничным движением Андрей перехватил девичьи руки, которые, кажется, собирались его в меру нежно за шею подержать, опустил вниз, улыбнулся-таки… — Если ты меня сейчас убьешь, тебя посадят, я тоже не смогу за Котом присмотреть, и что с ним будет?

Катя не нашлась, что ответить. Смотрела на него. Зло так, искренне, сопела… и молчала. Андрей же любовался…

У него вчера будто тумблер в голове переключился. Вместо злости — азарт. Вместо страха — тяга. Вместо тоски — жажда. И вроде бы до сих пор не пофиг, что она предала когда-то, но… Отчего-то крайне легко себя каждый раз, как нахлынет, убеждать заново, что это другая Катя предала. А за этой, соседкой, греха нет.

— Что я должна с ним делать, когда в Америку буду возвращаться? — Катя первой зрительный контакт разорвала. Не потому, что праведного гнева не хватило, нет. Все куда хуже — вчерашний ночной поцелуй вспомнила… и по лицу румянец снова пошел, в жар бросило… Попыталась пальцы Веселова скинуть, сделала шаг назад, уперла руки в боки.