— И что, с обеда отдаешь, все никак не отдашь?

— Ты меня вычитывать вместо отца собираешься? Я ведь тоже могу тебя вычитать, это ж не я сегодня дважды подралась… — Катя парировала, бровь вздергивая. Андрей задумался, кивнул.

— Резонно… Выходи…

И в тот самый момент двери лифта открылись на нужном этаже, парень открыл одну из дверей, пропустил Катю вперед.

Самойлова на мгновение на пороге задержалась, сомневаясь, правильно ли поступает, а потом все же зашла.

Глава 8

В квартире было темно и Андрей не очень-то спешил свет включать. Сначала дверь изнутри закрыл, ключи по памяти на место положил, только потом к включателю потянулся…

— Сильно замерзла?

Катя сощурилась даже слегка, когда по глазам резко свет ударил, огляделась.

Квартира была небольшой, но довольно просторной. Арки вместо дверей в гостиную и на кухню, еще две комнаты с дверьми — видимо спальни, в конце коридора раздельный санузел. Вроде бы ничего особенного, но уютно. И, что главное, тепло… Ведь замерзла Катя знатно.

Поэтому врать не стала — кивнула.

— Тогда пошли в ванную, руки помоем, я чайник поставлю, а потом найду тебе что-то на плечи накинуть.

Девушка послушалась и уже через минуту сидела на диванчике небольшой кухни, разглядывая все, что ее окружало, и прислушиваясь к шорохам, доносившимся из комнаты Андрея…

— Вот это можешь надеть — она чистая, не надо смотреть так…

А Катя «так» и не смотрела, с благодарностью приняла предложенную толстовку, тут же в нее нырнула. Она была действительно теплой — с подкладкой, идеально…

А еще через минуту девушка и руки смогла погреть о чашку, вот только Андрей опять вышел на какое-то время — переодевался. Когда вернулся, видно было, что прихрамывает слегка. Кате и жалко его стало, и снова о злости своей вспомнила…

— Вы теперь каждый день с ним драться будете?

Андрей чай как раз отпивал, когда вопрос услышал, улыбку скрыть смог за чашкой. Негоже смеяться, когда дама серьезные вопросы задает…

— Сомневаюсь. Может еще раза два-три поколотим один другого, конечно, а потом точно успокоимся.

— Потому что в разные города разъедетесь?

— Именно!

Катя фыркнула.

— Смешно ему… Шутник… Никогда не понимала вас, парней. Кому это надо? Ни одна нормальная девушка такого не хочет…

— А это и не девушкам надо, а нам.

— Зачем?

— Ну ты же сама сказала, никогда не понимала. Так зачем мне сначала снова объяснять, а тебе потом не понимать?

Катя не ответила, отвернулась только, делая вид, что крайне увлечена изучением узорчатого кафеля.

— Ладно, извини. Я не хотел грубить. Просто давай о чем-то другом поговорим. Я еще днем сказал, что обсуждать Разумовского с тобой не хочу. И решение свое не изменю. Лучше скажи, согрелась немного?

Катя кивнула.

— Вот и славно. А физику сделала на завтра?

Головой помотала.

— Вот так… А я-то надеялся завтра у девушки своей списать, — Андрей пошутить попытался, но Катя не особо оценила, снова глянула с укором. Мол, мне не до физики было, я тебя у подъезда сторожила вообще-то.

И он, если признаться честно, был этому очень удивлен. Очень приятно удивлен. Не ожидал…

— Так может сделаем? — Веселов на часы глянул — половина восьмого. — К девяти закончим как раз, а потом я проведу или такси тебе закажем, как ты хотела, или пусть отец заедет за тобой…

— А ты в состоянии вообще?

— Сидя на попе ровно задачи по физике решать? Абсолютно…

Катя снова фыркнул, Андрей же залюбовался. Катя, наверное, и сама не понимала, какой очаровательной бывает. А сейчас, когда губы из синих снова алыми стали, волосы по его водолазке рассыпались, лицо порозовело — от нее глаза отвести сложно было. Хотелось то ли за фотоаппарат хвататься, то ли за кисти, хотя Веселов никогда фотографом или художником не был.

— Тогда в комнату мою пошли, чай бери, а я быстро бутерброды нам соображу и принесу. Там вроде бы не совсем бардак, но ты на всякий случай не пугайся…

Пугаться, если честно, в комнате было нечему. Обычная мальчишеская спальня. Кровать полторашная, довольно большой стол, шкаф во всю стену и полка, на которой стоит самое дорогое сердцу, ну или самое необходимое.

Учебники, тетради, фигурки героев Звездных войн, хорошая стереосистема, любимые Андреевы наушники…

Катя поймала себя на мысли, что вполне возможно, где-то тут раньше лежала и фотография Алисы Филимоновой… Интересно, а она сама тут бывала? Они вот так уроки делать собирались? Он ей чай готовил и бутерброды нес? И если да, то как она после этого могла с ним так жестоко поступить-то? Но скорее всего нет.

— Ну что? Компромат обнаружила?

Андрей вошел, поставил на тот самый стол тарелку с едой, потом к Кате подошел, чуть сзади стал, глядя туда же, куда смотрела она…

— Это моя семья. Мне тут мало совсем, года три. Это мама с папой, думаю, понятно, а это сестра старшая, ты ее знаешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Катя кивнула. Вопрос рвался с губ, но она сдержалась. Правда Андрей и так все понял, сам ответил.

— Мой отец погиб, когда мне было семь. В аварию попал, а потом врачи недоглядели.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже… — Катя обернулась, на долю секунды успела поймать взгляд Андрея, направленный на фото, а потом он вновь улыбнулся. — Давай начнем что ли? А то точно ничего не успеем…

И они начали…

Сперва было неловко и не совсем понятно, как построить работу, но совсем скоро эти проблемы отпали. Работа сама построится, ее надо только начать. Первую задачу решали вместе. Вторую отдельно, потом сверяли, третью на скорость…

* * *

— Алло, Катюнь, Снежа сказала, ты в девять обещала быть, может тебя забрать откуда-то? Я как раз домой ехать буду где-то в это время или чуть раньше может…

Марк позвонил в половину девятого уже. Катя понимала, что до девяти они с Андреем отлично справятся, вот только… уезжать почему-то не хотелось.

— Не надо, пап, я такси закажу. Мы с Верой учимся еще…

Врать Самойлова очень не любила. Особенно отцу. Да и случалось это за всю жизнь пару раз всего, а тут… Слишком долго объяснять все пришлось бы.

— С Верой, значит?

Катя вышла в коридор, чтобы с отцом поговорить, думала, Андрей в комнате останется и подслушивать не будет, но нет.

Стоял теперь, прислонившись к косяку своей двери, улыбался хитро… Так сразу и не скажешь, что день у парня был не самым простым…

— Ты хотел, чтобы я сказала, что поехала тебя из передряги вызволять? Чтобы Марк тут же Глеба набрал, и они вместе к тебе примчались, заодно маму захватив?

— Вера, так Вера… Верой я еще не был. Идем, у нас еще одна задача осталась…

— Ага…

Катя спрятала телефон в задний карман, направилась к Андрею, а потом затормозила в какой-то момент, глядя в полумрак гостиной…

— Что? — Андрей не понял, что ее заставило остановиться, тоже попытался рассмотреть… — Там еще одно фото наше семейное. Настя маме подарила…

— А можно посмотреть?

Не понимая, чем фото посторонних людей могло заинтересовать, Андрей кивнул, следуя за Катей в гостиную.

— Мама вечером релаксирует так… Ночник включит этот, — Андрей клацнул включатель ночника, не зажигая верхний свет в комнате, — на диван садится и на фото это смотрит. Не знаю, почему они его так любят…

Андрей сел на диван, Катя тоже, рядом, не отрываясь от фото…

— А я знаю… Снежа умеет сфотографировать так, будто души наизнанку…

В частности, и его душа… Катя по всем лицам на фотографии скользнула только, а вот на лице Андрея задержалась… Он тут максимум на год младше, потому что выглядит почти так же, как сейчас, но улыбается так лукаво, и взгляд светлый… Это еще до Филимоной. Точно. Сейчас такой взгляд только проблесками появляется. Видно, что парня надломило, а раньше постоянно таким был…

— Снежа — это…?

— Фотограф, которая вас снимала. Моя мачеха.

Андрей удивился. Не знал. Ему Настя сказала тогда, что к определенному времени надо в фотоателье явиться — он явился. А кто их снимать будет, зачем, почем — не вникал.

— А мать?

Катя продолжала смотреть на фото, Андрей же больше смотрел на нее. Удивительно, но как-то так случилось, что Самойлова знает о нем куда больше, чем он о ней. Катя вон даже в курсе, кто снимок сделал, на который его мама смотрит и плачет подчас…

— Она где-то есть, но мы с ней не общаемся.

— Почему?

Катя замялась на мгновение. Видимо, думала, стоит ли отвечать…

— Она наркоманка. Ее лишили родительских прав, когда мне было двенадцать, отправили на принудительное лечение, но что-то как-то не помогло…

— Это… сложно…

Катя улыбнулась. Реакция посторонних людей на ее историю всегда удивляла. Кто-то начинал соболезновать, кто-то ржать, думая, что она так шутит, кому-то становилось ее жаль, а Андрей вон решил констатировать очевидное.

— Это только часть истории, на самом деле. Марк — мой приемный отец, а кто родной — не знает даже мать…

— Это… еще сложней…

— Да. Но только не надо жалеть меня, сейчас-то все хорошо. Марк любит меня, Снежана не имеет ничего против приемыша, у меня есть сводные сестра и брат — совсем маленькие еще… Дедушка с… вроде как бабушкой, а сложись все иначе — летом я ехала бы не в Массачусетский университет, а выбирала бы себе какой-то притон или бордель…


Теперь улыбка у девушки вышла откровенно натянутой. Она не любила рассказывать людям подробности своего рождения и детства, но раз Андрей спросил… Ответить правду было легче, чем начать юлить.