Или ее собственная жизнь с Максом, которого уже начинало затягивать в пучину обыденщины, чтоб ему пусто было.

Ее мысли приняли нежелательный оборот. Дарле не следовало так сердиться. В особенности на Макса. Ведь он не сделал ничего плохого, а к тому же стоит дюжины никчемных Ронни.

И все же Дарла сердилась.

— С чего это ты вдруг стала такой чувствительной? — спросила Дебби, и Дарла вновь ощутила себя виноватой. Дебби звезд с неба не хватает, но она хорошая сестра.

— Не обращай внимания, — ответила Дарла.

— Попомни мои слова — Барбара появится здесь со дня на день. Но если она захочет походить на Лиз, ей придется отрастить волосы — ведь когда я в последний раз встречала эту девчонку, ее волосы спускались ниже задницы.

— Ник не встречается с Лиз. — В салон впорхнула опоздавшая Марти, и Дарла поднялась. — Может, Барбара поумнела и теперь предпочитает свободных парней?

— Это была бы настоящая сенсация, — отозвалась Дебби. — Но люди не меняются. И вот что я тебе скажу: если Барбара вздумает околачиваться у склада и заигрывать с Ронни, ей не потребуется никакая прическа, потому что я лично выдеру ей патлы.

— Люди меняются, — возразила Дарла. — Если найдется достаточно веская причина…

Марти села в кресло отсека Дарлы.

— Привет. Я не опоздала? Вы говорите о Барбаре? Она окончательно порвала с Мэтью. Я слышала…


К четырем часам Биллу начало казаться, что день никогда не кончится. Это усугублялось присутствием Бобби, настоявшего на том, чтобы ему позволили помогать парням тренироваться со штангами, хотя те знали о тяжелой атлетике куда больше, чем он.

— Эй, Билл, тебе не кажется, что Кори следует увеличить нагрузку? — крикнул Бобби, и Кори Моссерт, самый серьезный (во многих отношениях) воспитанник Билла, закатил глаза.

— У него все в порядке, — ответил Билл, переходя к следующему спортсмену. Бобби шел следом, едва не наступая ему на пятки.

— Грета сведет меня с ума, чертова старуха. — Бобби покачал головой, и Билл уже хотел сказать, что Грете пятьдесят и она еще не старуха, но, поскольку самому Бобби едва стукнуло двадцать девять, не было никакого смысла указывать ему на относительную молодость секретарши.

— Она думает, что все нужно делать, как делал Харви; — продолжал Бобби. — Представляешь?

— В сущности, Харви все делал так, как того желала Грета, — ответил Билл, проверяя достижения очередного ученика. — Она всегда отлично управлялась со школой. — Грете не оставалось ничего иного, поскольку Харви выжил из ума еще лет двадцать назад и отказывался выйти на пенсию. Прошло четыре месяца с тех пор, как на Фестивале тыкв он сыграл в ящик от сердечного припадка, хотя Куинн сказала тогда, что не верит в его кончину, поскольку в гробу Харви выглядел ничуть не хуже, чем на учительских собраниях.

— Вот видишь! — воскликнул Бобби. — Теперь понятно, почему школа катилась в пропасть: из-за отсутствия настоящего лидера. Но теперь все будет иначе.

Билл осмотрел штангу Джессона Бэрнса и убедился, что тот поднимает именно столько, сколько ему положено. На Джессона можно положиться. Билл кивнул крупному светловолосому старшекласснику, которого Куинн называла «Биллом следующего поколения». Их сыновья вырастут такими же, как Джессон: высокими, крепкими, надежными.

— Знаешь, что сказал мне Карл Брюкнер? — спросил Бобби.

— Что? — осведомился Билл, только чтобы не рассердить его.

— Он подумывает провести в этом году сбор средств для школы. — Бобби уставился в пространство, и в его глазах вспыхнул огонек. — Увидев, как расписаны стены зала, Карл решил, что новый атлетический комплекс — слишком малая награда за все то, что ты делаешь для наших парней.

— Да, нам не помешали бы деньги, — скромно отозвался Билл. — Новые учебники, надбавки преподавателям — короче говоря, мы на мели. — Настенная роспись в зале была щекотливой темой. Билл предложил поручить все работы отделению прикладных искусств, но Куинн выступила против. «Не понимаю, почему студенты-художники должны потеть ради спортсменов», — сказала она тогда, но Билл проявил терпение, и Куинн отступилась.

— Верно, но главное в другом, — оживился Бобби. — Карл считает, что мы не должны размениваться на мелочи. Он сказал, что к осени будет выпущен заем на возведение новых построек. — Голос Бобби чуть охрип. — Новый стадион и легкоатлетический манеж.

При этих словах Билл выпрямился.

— Шутишь?

— Ничуть. — Бобби покачал головой, взирая в будущее. — Стадион имени Билла Хиллиарда. — Он не прибавил «Манеж имени Роберта Глоума», но Билл понимал, что это подразумевается.

— Мне безразлично, как их назовут, но стадион нам нужен.

— Знаю, знаю, Босс. — Бобби вновь вернулся к реальности. — И мы можем его заполучить. Выиграй десятый кубок — и стадион наш.

Билл выиграет десятый кубок. Пять лет не покладая рук он муштровал бейсбольную команду и выиграет кубок.

И получит стадион. При этой мысли Билл улыбнулся.

— Какое славное будущее ждет нас, — сказал Дэ Эм.

Но не успел Билл ответить, как хлопнула дверь, ведущая на автостоянку, и голос Куинн произнес за его спиной:

— Мне нужно с тобой поговорить.

Билл рывком повернулся и увидел устремленный на него взгляд тяжело дышащей Куинн. Несколько парней прекратили тренировку и уставились на Билла. Увидев, что он нахмурился, они вновь взялись за работу — почти все, кроме Джессона Бэрнса, который повесил штангу на кронштейны.

— Джессон… — начал Билл и дождался, когда штанга вновь заходила вверх-вниз в руках парня. После этого, не спуская с Куинн взгляда, Билл обратился к Бобби: — Веди тренировку, Роберт.

Куинн отступила к двери, и Билл двинулся следом, подумав, что она немного расстроена из-за собаки, но не видя причин, которые помешали бы ему успокоить ее.

— Где она? — требовательно осведомилась Куинн, как только они вышли на улицу и остановились у ее машины. Ореховые глаза впились в лицо Билла, на щеках вспыхнул румянец. В эту минуту она была изумительно хороша.

— В тепле и уюте. — Билл погладил Куинн по руке. — У нее все хорошо. Успокойся.

Она стряхнула его руку и подступила ближе.

— Не вижу ничего хорошего. Я хочу, чтобы мне вернули эту собаку. Куда бы ты ее ни засунул, мы сейчас же едем за ней. Не дай Бог, если ты увез ее на живодерню, потому что в таком случае я знать тебя не желаю.

— Ты слишком взволнована. — Билл говорил спокойно, но был озадачен. Что-то идет не так. Он не понимал, отчего Куинн так рассержена. — У собаки все хорошо. Я велел не усыплять ее и позвонить нам, если никто не…

— Ты отдал собаку на живодерню. — Голос Куинн дрогнул. — Вези меня туда сейчас же.

— Куинн, будь благоразумна.

— Я благоразумна, — серьезно и бесстрастно отозвалась она. — Но ты даже не представляешь, насколько я близка к тому, чтобы закатить истерику! Немедленно вези меня к моей собаке!

Билл усадил Куинн в ее машину, а сам, заняв место за рулем, подумал, что уже давно следовало подарить ей новые чехлы для сидений, поскольку старые в ужасном состоянии. Как только он умиротворит Куинн, они заедут в автомагазин и купят новые чехлы.

— Мне очень жаль, если ты расстроилась.

— Если? — Голос Куинн поднялся до крика. — Ты слушал все, что я тебе говорила, и до сих пор не уверен? Так вот знай: я вне себя!

— Нам все равно нельзя держать дома собаку. — Он завел мотор и вывел машину со стоянки. — Я справился у хозяина квартиры, и он ответил категорическим отказом.

— В таком случае я перееду. — Куинн скрестила руки на груди.

Билл глубоко вздохнул. Что ж, она огорчена, но возьмет себя в руки.

— Но мы не можем отказаться от этой квартиры. Это дело серьезное. К тому же школа совсем рядом. Это было бы…

— Перееду я, — отрезала Куинн. — А ты можешь оставаться.

— Куинн…

— Так или иначе, наша совместная жизнь не сложилась, — невозмутимо констатировала Куинн. — А после того, как ты похитил мою собаку, не сложится никогда.

Билл хотел прикрикнуть на нее, но сдержался. Не могут же они оба вести себя как дети!

— Не говори глупостей. Ты никуда не переедешь.

Куинн посмотрела на него, и Билл тут же пожалел о своих словах.

— Ты убедишься в этом собственными глазами, — холодно проговорила она.

Билл не стал спорить. Когда Куинн в таком состоянии, спорить с ней бесполезно. Она успокоится, и тогда ему станет ясно, в чем была причина ее раздражения. Мысли Билла обратились к занятиям в атлетическом зале — кто из парней дал слабину, кому пора прибавить вес штанги, кто нарастил излишние мышцы в ущерб подвижности — и настолько увлекся своими планами, что едва не пропустил поворот к питомнику.

Войдя туда, Куинн повела себя еще хуже. Она навалилась на стойку, пытаясь схватить за горло несчастную служащую в коричневой униформе. Когда Билл привез собаку, эта славная женщина призналась, что горячо болеет за «Тигров». «Вы делаете замечательное дело, тренер», — сказала она, и Билл поблагодарил ее: ведь поддержка общества жизненно важна для реализации спортивных проектов. Теперь он вспомнил, что эту женщину зовут Бетти. Билл пришел в легкое замешательство, когда Бетти подвела их к клеткам и Куинн, бросившись на колени на бетонный пол и просунув руки сквозь решетку, завопила «Кэти!» таким голосом, будто рассталась с собакой сто лет назад. Собака подошла к ней, стуча когтями и дрожа всем телом. Билл не сомневался, что она нарочно дрожит. Собаки умеют прикидываться, глядя на вас расчетливым взглядом, особенно такие вот тощие коварные крысы. В большой и теплой клетке стояла миска с едой и поилка. Было очевидно, что собаке здесь совсем неплохо.

— Выпустите ее оттуда, — потребовала Куинн, не глядя на Билла. Полностью сосредоточившись на собаке, она гладила ее через прутья решетки. — Выпустите собаку немедленно.

Что-то новое в ее голосе, странное и немного пугающее, подсказало Биллу, что сейчас не время спорить.