— Пиппен, — крикнула она через плечо. — К тебе пришел помощник шерифа Мэтьюс.


Тот остановился, сделав несколько шагов, и, обернувшись, посмотрел на нее:


— Можете называть меня Такер.


Нет. Не может. Этому парню, наверное, лет двадцать пять, а она думаете о нем полуобнаженном и прикованным к спинке кровати. Что заставляло Лили чувствовать себя немного извращенкой. Хотя, если быть честной с собой, раньше у нее на пороге никогда не стоял настолько привлекательный парень. Даже когда ей было двадцать пять. Даже этот ублюдок Ронни, за которого она вышла замуж. А Ронни, хоть ей и не хотелось этого признавать, был чертовски привлекательным.


— Иду! — крикнул Пиппен, пробегая мимо матери и надевая на ходу куртку.


Лили закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Что ж, все это странно и непонятно. Вчера все было нормально. Она видела Такера, видела, что он выглядит, скорее, как фальшивый полицейский из журнала «Плэйгерл», чем настоящий. Признавала его красоту, думала о персональном обыске и умудрялась говорить, как интеллигентная женщина. По крайней мере, сегодня она без бигуди и с подкрашенным лицом.


Волосы Лили собрала в «хвост», надела белый свитер из толстой пряжи, джинсы и кожаный плетеный ремень на бедрах. Если бы она знала, что на пороге появится гость, то распустила бы волосы и накрасила губы помадой.


Оттолкнувшись от двери, Лили прошла через гостиную к дивану. На дубовом кофейном столике и спинке красного дивана лежали маленькие сине-зеленые коробочки с логотипом салона Лили, вытесненным белым цветом в центре каждой. Несколько упаковок с сине-зелеными и белыми пакетами и коробочки с продуктами для ухода за кожей и волосами лежало на диванных подушках. Отодвинув пакеты в сторону, Лили села.


Такер Мэтьюс не был гостем. Он был соседом, который играет с Пиппеном в баскетбол после обеда, чтобы поспать с утра. Он дал слово и сдержал его, чего нельзя было сказать об отце Пипа, который не обращал внимания на такие скучные вещи, как судебные повестки, посещения и верность данному слову. У Ронни было свое собственное понятие о времени, которое обычно зависело от трусиков последней шлюхи, с которой он путался.


Вчера, когда Лили вышла на улицу и увидела, как на их подъездной дорожке незнакомец играет в мяч с ее сыном, она немного испугалась. Сегодня же не была уверена, что чувствует. Пип так отчаянно хотел отца. Ему нравилось любое мужское внимание, и сын будет разбит, когда помощник шерифа устанет играть, заберет свой мяч и отправится домой в поисках лучшего.


Встав с дивана, Лили прошла в свою сверкающую белую кухню с желтыми шкафами. Она разберется, когда это случится. Господь — свидетель, Пиппену хотя бы на несколько часов нужно немного тестостерона в окружении. Большую часть времени он проводил с бабушкой и Лили. Иногда встречался с мужем ее сестры Джеком и их сыном Натаном, когда тот приезжал домой из колледжа. У Дейзи с Джеком была дочка шести лет и еще одна на подходе.


Лили подошла к раковине и, потянувшись так далеко, как смогла, прильнула к окну. Она отодвинула бамбук, цветочный горшок и занавеску с маргаритками. Но смогла увидеть только узкую полоску подъездной дорожки и баскетбольное кольцо. Мяч ударился о щиток и отскочил.


Лили ясно слышала размеренные удары, затем увидела мяч, который летел куда угодно, но не в корзину. Бросок явно сделал Пип, который еще не привык к своему росту.


Лежавший на столешнице мобильник зазвонил, и Лили посмотрела на дисплей. Ронни. Великолепно. Он, вероятно, звонит сказать, что не сможет забрать Пиппена в следующие выходные.


— Если ты собираешься вывести меня из себя, лучше не звони, — сказала она в трубку.


— Ха-ха-ха, — рассмеялся Ронни тем глупым смехом, который раньше казался Лили крутым, а сейчас походил на скрип ножом по стеклу. — Мне нужно поговорить с Пипом.


— Нет, если ты собираешься отказаться от своего обещания по поводу следующих выходных, то не нужно.


— Я не собираюсь отказываться. Просто подумал, что он, возможно, захочет увидеть моих родителей в Одессе, вот и все.


Пип не видел дедушку с бабушкой примерно год.


— Серьезно?


— Ага.


Ронни — паразит. Это точно. Но Пиппен думал, что солнце встает из задницы этого крысеныша и садится туда же. Лили могла стоять на голове и жонглировать кексами, чтобы сделать сына счастливым, а его папочке нужно было лишь подъехать на своем ужасном пикапе, чтобы Пип оказался на седьмом небе.


— Я уверена, ему понравится, — сказала Лили, подходя к гаражной двери и нажимая кнопку на стене. — И лучше бы тебе не отказываться от своих слов.


— Я не отказываюсь от своих слов.


— Именно это ты говорил, когда в последний раз отказался. — Дверь поднялась, и Лили, пригнувшись, вышла на подъездную дорожку. Сын и помощник шерифа стояли около воображаемой линии броска. — Если ты так поступишь, это будет последний раз, Ронни.


— Он мой сын.


— Ага. Вот и постарайся помнить об этом постоянно. — Холодный воздух тронул лицо и шею Лили, каблуки ее ботинок застучали по бетону. — Пип. Твой папа звонит. — Она передала телефон сыну, глядя, как его маленькое личико засветилось от радости.


— Такер выигрывает, — сказал, забирая трубку, Пип, возбужденный, как обезьянка, попавшая на ореховую ферму. — Еще один бросок, и я — труп.


Лили посмотрела на мужчину, что стоял посреди подъездной дорожки и медленно набивал мяч.


Солнечные лучи отражались от линз его очков и сверкали в густых каштановых волосах.


— Я тебя прикрою, — сказала она сыну и сделала несколько шагов, чтобы оказаться перед офицером.


— Что вы делаете?


— Убеждаюсь, что вы не забьете, пока Пип разговаривает по телефону. — Она подняла руки над головой, чтобы стать повыше.


— Мы играем в Л-О-Ш-А-Д-Ь.


Лили смутно помнила эту игру с уроков грамматики в школе. Смысл был в том, что выигрывал участник, который первым произнесет по буквам это слово. Лили никогда не играла. Поскольку она была из Техаса и девушкой, то играла в волейбол. И была отвратительной нападающей.


— В этой игре нет защиты.


Лили опустила руки:


— Что?


Он повторил снова, только на этот раз очень медленно:


— В… этой… игре… нет … защиты.


Лили все еще не совсем понимала, что сосед имеет в виду.


— Вы издеваетесь?


Он несколько раз ударил мячом о землю и подошел на несколько сантиметров ближе. Достаточно близко, чтобы ей пришлось запрокинуть голову, смотря на него.


Достаточно близко, чтобы Лили могла почувствовать запах свежего пота и чистого техасского воздуха.


— Нет. Вы же сказали, что я быстро говорю.


— Разве? — Она сглотнула и почувствовала внезапное желание сделать шаг назад. Назад на безопасное расстояние. — Когда?


— Когда я вас остановил.


Лили не помнила, чтобы говорила такое, но это было правдой.


— Откуда вы, помощник?


— Родился в Детройте.


— Далековато забрались.


— В последние одиннадцать лет я жил в Форте Блисс, потом в Эль-Пасо и Хьюстоне.


— Служили?


— Старший сержант, второй батальон, третья полевая артиллерия.


Он служил в армии, а теперь пришел в полицию?


— Как долго вы служили?


— Десять лет. — Он медленно набивал мяч. — Если хотите, можем сыграть один на один. — Десять лет? Тогда он старше, чем выглядит. — Или один на одну. — Темная бровь приподнялась, а голос помощника шерифа стал чуть ниже и грубее. — Хотите немного поиграть один на одну, Лили?


Лили моргнула. Она не совсем понимала, что он имеет в виду. Шутит или говорит серьезно, или это такая игра, или что-то из баскетбола?


— Мне придется попотеть? — Она не любила потеть в хорошей одежде.


— Получится не очень хорошо, если хотя бы один из нас не вспотеет.


Ладно, теперь Лили была точно уверена, что он говорит не о баскетболе. Она оглянулась на Пиппена, который стоял на краю дорожки и слушал отца. Затем снова посмотрела на Такера, на свое отражение в его очках. Если она хоть чуть-чуть наклонится, то сможет прижаться лицом к его шее, как раз над разорванным воротником толстовки. Где кожа будет прохладной и пахнуть теплым мужчиной.


— Вы покраснели.


В стеклах очков Лили видела, как краска ползет по ее щекам. Чувствовала, как жаром заливает грудь. Помощник шерифа был молодым и привлекательным, а Лили не привыкла, чтобы мужчины флиртовали с ней. По крайней мере те, кого она знала большую часть жизни.


— Вы ко мне подкатываете?


— Если вы задаете этот вопрос, значит, все идет не так гладко, как я думал.


Он подкатывает к ней!


— Но я намного старше вас, — выпалила Лили.


— Восемь лет не так уж и много.


Восемь лет. Он знает ее возраст. Без сомнения, из водительских прав. Лили так смутилась, что едва могла произвести простые подсчеты. Ему тридцать. Молодой, но не настолько, насколько думала Лили. Не настольно, чтобы считать мысли о нем в роли фальшивого копа из «Плейгерл» извращенными. Ну, не очень извращенными. В любом случае, это незаконно.