— Но потом он продал ей этот дом, — сказала Бет. — Я полагала, что после этого она уже чувствовала себя в нем хозяйкой.

— Он дал ей толчок, не сомневайтесь, и сделал из нее деловую женщину. Это было неплохое место, когда я там была, но мы с миссис Палмер никогда не ладили. И я сразу же ушла, когда появились лучшие перспективы.

Она с довольным видом посмотрела на бриллианты в своих кольцах.

— Значит, между ними действительно все кончено? — сказала Бет.

— Может быть, так считал он, но она — никогда. Герцог стал властным и высокомерным и был в дружеских отношениях с королевой. Ему нужна была молодая красивая леди, не старая ворчунья, бывшая его любовницей, когда ему было двадцать лет. Я бы очень злилась, но миссис Палмер отнеслась к нему с пониманием. Продолжала любить его до безумия, хотя сердце ее было разбито. Если мы, бывало, плохо отзывались о герцоге, она драла нас за уши.

Бет задумчиво смотрела на железные перила лестницы.

— Вы говорите, ради герцога она готова на все?

— Разумеется. Она перед ним как юная школьница, хотя при этом ей все пятьдесят.

Мысли, путаясь, проносились в голове Бет. Могла ли миссис Палмер узнать, что Салли хочет шантажировать Харта? Не решила ли эта мадам навсегда заткнуть Салли рот?

Но в таком случае, почему не дождаться, когда Йен уйдет домой и ни один из Маккензи не окажется причастным к преступлению? Или ей было все равно, кого вздернут на виселицу, только бы это не был Харт? Бет хотелось найти эту женщину и расспросить ее.

— Когда вы жили в этом доме, Сильвия?

— Около семи лет назад.

— Вы знали Салли Тейт?

— Эту шлюху? Ничего удивительного, что ее прикончили.

— А вы были там в то время, когда произошло убийство?

— Нет. К тому времени я уже уехала оттуда. Но я слышала об этом все. Салли напрашивалась на это, миссис. Она смело морочила головы мужчинам, но она ненавидела их. Она могла вытянуть из них все их деньги. Они с мамашей Палмер постоянно грызлись, потому что Салли не хотела с ней делиться своими доходами. У нее была своя дама сердца, она говорила, что они вдвоем будут жить в замке на небесах и будут навеки, счастливы.

Кейт кипела от возмущения.

— Это отвратительно! Миледи, вам не следует даже слышать такое!

Сильвия пожала плечами:

— Они устали от того, что их лапают мужчины. Ничего удивительного. Во всяком случае, для некоторых. Но не для меня. Мне нравятся красивые мужчины.

— Это все не важно, — нетерпеливо сказала Бет. — А кто был дамой сердца у Салли? Вы ее знали?

— Это была одна из девушек, которые там жили. Они обычно запирались наверху в спальне и там целовались и миловались. Салли все время клялась, что увезет девушку в какой-то коттедж, где они будут выращивать розы, и несла прочую чепуху. Маловероятно, не так ли? Найдите в деревне порядочных людей, которые сдавали бы дом паре гермафродитов, которые обычно бывают шлюхами. — Сильвия постучала пальцем по губам. — Так как же ее звали? О, вспомнила. Лили. Потому что Салли всегда говорила, что у них будут цвести лилии в пруду — в ее честь. Они обе были чокнутыми.

— Лили Мартин? — резко спросила Бет.

— Точно. Лили Мартин. А теперь, миледи, о моих деньгах. Я приехала издалека здесь такая сырость, и этот шелк будет испорчен.


Йен проснулся, когда часы на туалетном столике пробили десять. Он потянулся, его тело было теплым и расслабленным. Он повернулся на бок, чтобы обнять Бет.

Оказалось, постель была пуста. Разочарованный, он открыл глаза. Но может быть, она спустилась в столовую, чтобы чего-нибудь поесть. Она, наверное, голодна. Он провел ладонью по лицу, стараясь стереть воспоминания об их споре. Он наговорил много того, чего никогда бы не сказал ей, — того, о чем он не хотел, чтобы она знала о нем самом и его чудовищном семействе, но, по крайней мере, он заставил ее понять.

Йен спустил ноги с кровати и встал. Он не хотел ждать ее возвращения, она была нужна ему сейчас. Он найдет ее, и Керри принесет им сюда ужин. Ему нравилось, когда Бет сидела у него на коленях и он кормил ее с ложки. Это доставляло им удовольствие там, в Килморгане, и он не видел причины не получить это удовольствие сейчас.

Он натянул штаны и рубашку, вспоминая, как несколько часов назад Бет помогала ему раздеться. Ее прикосновения были такими нежными, что он сгорал от нетерпения и, охваченный страстью, хотел ее.

Йен натянул короткие сапоги и, пригладив волосы, направился к двери. Он повернул фарфоровую ручку и толкнул дверь.

Дверь не открылась.

Он повертел ручку и толкнул дверь, но ничего не произошло. С сильно забившимся сердцем Йен присел на корточки и приложил глаз к замочной скважине. Ключа с той стороны не было. Кто-то запер дверь и унес с собой ключ.

Его охватила слепая паника. «Заперт, под замком, выхода нет, в ловушке, откройте, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я буду хорошим…»

Он набрал в грудь воздуха, пытаясь заглушить леденящий ужас. Он думал о тепле, о Бет, о вкусе ее губ, мысленно погружаясь в нее, чувствуя, как она сжимает его…

— Бет!

Тишина. Он слышал доносившийся с улицы шум, но в доме было тихо. Он дернул за сонетку около кровати и снова подошел к двери.

— Керри! — закричал он, ударяя по двери. — Керри, черт тебя побери!

Нет ответа. Йен подошел к окну и отдернул занавеси. Внизу за окном вокруг уличных фонарей клубился туман. По площади проезжали экипажи, туман заглушал стук копыт и скрип колес.

Он услышал в холле шаги, а затем голос Керри:

— Милорд! Вы там?

— Конечно, я здесь. Она заперла дверь. Поищи ключ.

В голосе Керри послышались нотки страха:

— А с вами все в порядке?

— Найди этот проклятый ключ.

— Значит, с вами все в порядке.

Шаги удалялись.

Другие опасения завладели Йеном, совсем не связанные с тем, что он заперт в маленькой комнате. Бет куда-то ушла, и она не хотела, чтобы он остановил ее. Проклятие, почему она не слушала его?

Она могла уйти к Феллоузу или отправиться расспрашивать тех мужчин, которые пять лет назад находились в доме, или, хуже того, в дом в Хай-Холборне, чтобы поговорить с миссис Палмер.

Черт побери!

— Керри! — снова ударил он в дверь.

— Наденьте рубашку. Мы ищем ключ.

Это заняло слишком много времени. Йен злился все сильнее. По другую сторону двери ругался и ворчал Керри.

Наконец Йен услышал, как вставили ключ в замок и повернули. Он распахнул дверь.

Керри, Кэмерон и Дэниел стояли у двери, к ним присоединились трясущийся дворецкий, толстая кухарка и две горничные с вытаращенными глазами.

— Где Бет? — грозно спросил он, проходя мимо них.

— Не нравится мне это, милорд. — Кухарка скрестила на пышной груди руки. — Она встречается с самыми сомнительными людьми, всегда слишком уж жалела их. А почему они не могли найти подходящую работу? Вот что хотела бы я знать.

Ее слова ничего не значили, но у Йена было чувство, что они важны.

— Что ты говоришь? Какие люди?

— Благотворительность миссис Экерли. Накрашенные уличные девки и вавилонские блудницы. Представляете, одна такая пришла через черный ход, а ее милость вместе с мисс Кейт уехали с ней. В наемном экипаже.

— Куда?

— Не знаю, понятия не имею.

Йен грозно взглянул на нее, и женщина смутилась.

— Простите, ваша милость. Я и вправду не знаю.

— Кто-то должен был видеть, — предположил Кэмерон. — Мы спросим на улице, не слышал ли кто-нибудь, куда она велела ехать.

— Я знаю, куда она поехала, — мрачно сказал Йен.

— Проклятие! Проклятие.

— Керри, приготовь мне карету. Сейчас же!

Он растолкал слуг и стал спускаться с лестницы. За ним ковылял Керри, отдавая по пути распоряжения на своем звонком кокни.

— Я еду с тобой, — сказал Кэмерон.

— Я тоже, — сказал Дэниел.

— Черта с два ты тоже, — возразил Кэмерон сыну. — Ты останешься здесь и задержишь ее, если она вернется.

— Но, папа…

— Делай, что я тебе говорю, чертенок!

Кэмерон схватил шляпу и перчатки, прежде чем трясущийся дворецкий подал ему их. Йен даже их не взял. Дэниел, насупившись, проводил их до двери. Но остался в доме.

— Откуда ты знаешь, где она?

Кэмерон нахлобучил шляпу и направился к карете, остановившейся по свистку Керри. Йен сел в карету, за ним сел Кэмерон.

— Хай-Холборн, — приказал Йен кучеру, и карета влилась в поток экипажей.

— Хай-Холборн? — ужаснулся Кэмерон.

— Она уехала разыгрывать из себя детектива.

«Проклятая дурочка. Если с ней что-то случится…» Йен не мог закончить свою мысль, он не мог себе представить, что бы он почувствовал, если бы нашел ее мертвой, с ножом в груди, как Салли или Лили.

Кэмерон положил руку на плечо Йена.

— Мы найдем ее.

— Почему она такая упрямая? И непокорная?

Кэмерон усмехнулся:

— Потому что Маккензи всегда выбирают упрямых женщин. Ты же не ожидал, что она будет покорной женой, не так ли? Что бы там ни говорилось в брачных обетах…

— Я ожидал, что со мной она будет в безопасности.

— Она устояла перед Хартом. Не всякая женщина смогла бы.

Это говорило лишь о том, какой глупой была Бет. Йен не произносил ни слова.

Они проезжали сквозь плотный поток экипажей, по какой-то причине этой ночью жители Лондона выехали покататься. Кеб на Парк-лейн миновал дом беспокойного Линдона Мейтера. У Йена мелькнула мысль, нет ли надежды, что двенадцать сотен фунтов, которые он заплатил за чашу, успокоят этого человека. Бет не нужны те неудобства, которые он мог бы ей доставить. Наконец кеб свернул на восток на Оксфорд-стрит и поехал дальше к Хай-Холборну. Йен уже пять лет не видел этого дома, скромно прятавшегося около Чансери-лейн. Но безжалостная память пробудилась в нем, как только они с Кэмероном, не постучавшись, вошли в дом. Внутри дома ничего не изменилось. Йен прошел через все тот же холл с темными панелями, открыл все ту же застекленную дверь, ведущую в глубь дома и на полированную лестницу из орехового дерева.