Кристина Брук - Без ума от графа

Аккуратность, исполнительность и педантичность миссис Фейтфул очень понравились Розамунде, и она недолго думая произвела ее в экономки. Теперь Розамунда могла со спокойной душой ехать в Лондон, поскольку была уверена, что Диккон в паре с миссис Фейтфул сумеет поддерживать в Пендон-Плейс надлежащий порядок.

Единственное, что тревожило Розамунду, это Жаклин. Девушка старательно, хотя и не очень искусно, скрывала свои чувства и мысли за деланым смехом и насмешками. Узнавая все ближе Джекс, Розамунда все больше и больше убеждалась в том, что под ее напускной веселостью прячется душевная боль.

Неужели Джекс все-таки любит Энтони Мэддокса?

Ответ на вопрос Розамунды об отъезде прозвучал довольно искренне.

– Более или менее. Что толку жаловаться? Зачем злиться, если это не помогает? – Она шумно вздохнула. – Ну а раз так, то почему бы не принять участие в этом фарсе?

– Восхитительно! Какое приятное отношение! – Розамунда протянула медальон Жаклин. – Застегни, пожалуйста.

Металлический замочек щелкнул сзади на шее у Розамунды, и медальон, как обычно, скользнул в ложбинку корсажа.

– Благодарю.

Жаклин вздохнула и принялась ходить по комнате из угла в угол словно дикий зверь, заключенный в клетку. Она явно была чем-то удручена.

– Почему бы тебе не присесть рядом? Мы бы с тобой пошептались, – предложила Розамунда, принимаясь за вышивание. – Мы ведь даже не составили план, что ты будешь делать, когда мы приедем в Лондон.

– Думаю, надо посетить Тауэр, – лениво заметила Жаклин, присаживаясь в отдалении от Розамунды.

– А также «Амфитеатр Эстли», – предложила Розамунда, пытаясь заинтересовать Жаклин. – Я не была там с самого детства, однако мастерство наездников вызывает настоящее удивление.

Жаклин недовольно сморщила нос.

– Лошади благородные и очень чуткие животные. К чему эти глупые трюки? – Искоса посмотрев на Розамунду, Жаклин продолжила: – Что касается внешности, то мой брат за последние дни сильно изменился. Он просто великолепен. Как тебе удалось добиться такой перемены?

Розамунда остановилась. Язвительность Жаклин задела ее. К чему это сравнение с цирковыми лошадьми?

– Мне кажется, Гриффину нравится так одеваться, – как можно спокойнее ответила она. Думаю, он сам вскоре ясно выскажется по этому поводу.

Насмешливо улыбнувшись, Жаклин отвернулась и стала смотреть в окно, утратив всякий интерес к беседе.

Решив, в свою очередь, уколоть Жаклин, Розамунда равнодушно обронила:

– Я слышала, что мистер Мэддокс тоже готовится к отъезду в Лондон.

– Неужели? А я не знала. Мне не позволяют видеться и разговаривать с ним, а он настолько глуп, что послушно исполняет желание брата, хотя я чихать хотела на эти глупости.

Глаза Жаклин внезапно блеснули, в них вспыхнул явный интерес. Видимо, упоминание, что ее друг последует за ней в Лондон, обрадовало девушку.

– Ты ведь знаешь, я пробовала говорить с Гриффином, но он неумолим. Одно имя мистера Мэддокса вызывает у него раздражение. Ты, случайно, не знаешь, какая кошка пробежала между ними? Я слышала, что раньше они были друзьями и он даже ухаживал за тобой.

– Тони ухаживал за мной? Не смешите меня, Рози. Тони никогда не женится.

Розамунда пристально взглянула на Жаклин. Неужели она настолько недогадлива и невинна?

И тут же плотно сжала губы. Если Гриффин хотел выдать сестру замуж за одного из кандидатов в пресловутом списке, то не следовало забивать голову Жаклин мыслями о мистере Энтони Мэддоксе.

– Жаклин, по-моему, ты не очень хочешь выходить замуж.

Выражение лица девушки стало серьезным.

– Честно говоря, я не задумывалась об этом до тех пор, пока ты не появилась здесь, у нас. – Она тихо и грустно рассмеялась. – Я почти не помню маму и не очень хорошо знаю, как должна женщина вести хозяйство.

Помолчав, она вдруг спросила:

– Наверное, ты удивляешься, почему я не взялась за ведение домашнего хозяйства, чтобы сделать дом более уютным.

– Нет, что ты. Такая мысль ни разу не приходила мне в голову.

В самом деле, Розамунда никогда не задумывалась об этом. Но почему? Может быть оттого, что ее переполняли собственные планы по обустройству Пендон-Плейс?

– Да, я ничего не делала по дому, предпочитая заниматься конюшней и лошадьми. Грязь для людей привычна, но лошади не могут сами заботиться о себе. – Она потупилась. – Я смутно сознавала, что если буду работать не покладая рук, то, вероятно, превращусь в сварливую ведьму, и тогда у Гриффина не будет намерения менять свой отшельнический образ жизни.

– Похоже, твой план не вполне удался, не так ли?

– О, я так не думаю. – Жаклин весело улыбнулась. – В конце концов, он ведь женился на тебе.

В лондонский особняк Розамунда приехала, полная скрытых надежд.

Поздоровавшись с прислугой, она вошла в главный зал и огляделась.

– О, как здесь красиво!

Зная о приезде самого хозяина с новоиспеченной графиней, прислуга постаралась не ударить лицом в грязь. Действительно, дом буквально весь сиял, вычищенный и вымытый, как витрина фешенебельного магазина. У особняка был парадный вид, что очень понравилось тщеславной Розамунде.

Расточая комплименты миссис Минчин, экономке, Розамунда поднялась наверх, в свои апартаменты, следом молча шла Жаклин.

Предложив усталым спутницам выпить чаю, миссис Минчин быстро удалилась, сказав, что лично проследит, чтобы угощение было подано как можно скорее.

– Завтра, дорогая Жаклин, мы позовем к себе Сесили и все вместе отправимся в опустошительный набег по магазинам.

Рассмеявшись от вида ужаснувшейся Жаклин, Розамунда сняла шляпу и накидку. Привычно сунув руку за корсаж, она вдруг испугалась не меньше своей золовки – медальона не было на месте.

– Может, он упал на пол. – С этими словами Жаклин, нагнувшись, стала внимательно осматривать пол. Но медальона нигде не было.

– Я должна найти его. – Розамунда едва не плакала от огорчения.

Вскоре вся прислуга в доме во главе с миссис Минчин принялась искать потерявшийся медальон. Но его нигде не было – ни в карете, ни в прихожей, ни в гостиной, ни на лестнице. Все искали его, кто ползал на коленях, кто, согнувшись, искал его глазами, когда в дом вошел Гриффин.

– Что случилось? – удивился он.

– Розамунда потеряла медальон, – призналась Жаклин.

– Гриффин, какое несчастье, я не знаю, что делать.

В воздухе повисла долгая, напряженная тишина. Вдруг Розамунда встрепенулась, заметив напряженное молчание мужа.

– Что с тобой?

– Мне надо кое-куда сходить, неотложное дело, – мрачным тоном заявил Гриффин. Он обжег ее взглядом и вышел.

В растерянности Розамунда смотрела ему вслед. Как опрометчиво она вела себя. Как необдуманно прозвучали ее слова, пробудившие в нем, она в этом нисколько не сомневалась, ревность к Лодердейлу.

Внезапно до ее сознания дошло, что к ней обращается Жаклин, но смысла не уловила.

– Извини, я не расслышала. Повтори, что ты сказала.

– Вспомни. Ты надевала его сегодня утром?

Сдвинув брови, Розамунда застыла, вспоминая, что было утром, наконец покачала головой. Они рано выехали из гостиницы, но Розамунда не помнила, чтобы, одеваясь, застегивала замок медальона.

– Нет. Похоже, я даже не снимала его, потому что накануне носила крестик.

– Так может быть, медальон остался в Пендон-Плейс? – воскликнула Жаклин.

– Тогда я должна была положить его в шкатулку с драгоценностями. Мэг, принеси, пожалуйста, шкатулку.

Когда камеристка принесла шкатулку, Розамунда торопливо перерыла ее всю сверху донизу, но медальона не нашла.

– Надо написать миссис Фейтфул. Пусть там поищут как следует.

Ей самой хотелось помчаться назад в Пендон-Плейс и отыскать там во что бы то ни стало медальон. Но Гриффин не поймет такого нелепого и сумасбродного, с его точки зрения, поступка.

Покончив с бесплодными поисками, Розамунда прошла к своему угрюмому медведю.

– Я подумала, надо устроить вечер, для того чтобы ввести Жаклин в свет.

– Делай что хочешь. Только бы мне не торчать на этих чертовых балах. – Он не смотрел на нее, но по всему было видно, что рассержен. В таком состоянии его лучше не задевать, Розамунда это хорошо понимала, поэтому, взяв себя в руки, она, с присущим ей тактом, принялась за дело.

– Итак, мой неуклюжий милый медведь никак не хочет танцевать со мной? Но ведь не может быть, чтобы тебя не учили танцевать? Ты из столь знатного рода и не мог не посещать балы?

Он окинул ее мрачным взглядом.

– Хватит. Я довольно долго плясал под твою дудку, дорогая. Никаких балов. Никаких танцев, слышишь? Я так решил, и больше не будем об этом говорить.

Вопреки ожиданиям Жаклин очень понравилось ездить по магазинам. Сесили, прямая противоположность Жаклин, быстро нашла с ней общий язык.

– Как я завидую тебе! – говорила Сесили. – Герцог очень упрям. Он ни за что не соглашается отпускать меня в свет до тех пор, пока я не стану достаточно благоразумной и сдержанной. Представляете?

– Не огорчайся, Сесили. Твой выход в свет не за горами – этой весной, – утешила ее Розамунда.

Жаклин попыталась встать на защиту благоразумия своей новой подруги, но Сесили звонко рассмеялась.

– Нет-нет, Рози абсолютно права. Наши родные сразу приходят в ужас, как только начинают представлять себе, какие глупости я могу натворить. Что правда, то правда. Иногда меня заносит, но никогда за границы приличий.

Сесили была полна энергии покорить высший свет и продолжала вслух мечтать о тех удовольствиях, которые покамест были ей недоступны. Благодаря ее восторженным отзывам и сетованиям Жаклин начала понимать, как много хорошего ждет ее впереди.

Сесили и Розамунда лестью, уговорами и даже угрозами добились того, чтобы Жаклин выбрала себе наряды по вкусу и соответствующие требованиям света. Однако убедить ее отказаться от столь понравившегося ярко-красного костюма для верховой езды им так и не удалось.