— Я говорила ей, чтоб она не спрашивала… — начала Элинор и замолчала, сообразив, что выдала свое любопытство.

Внутри у Джеймса потеплело.

— Вас интересовало, женат ли я?

— Только чтобы не поставить вас в неловкое положение перед женой, если она у вас есть… я бы не хотела… О Господи! Да, меня это интересовало.

— Могу понять почему, — поддразнил он ее, отходя.

Элинор уставилась на него.

— Почему вы так говорите? — спросила она, поспешив за ним, затем взглянула на зонтик, на котором было больше дыр, чем кружев. — Не потому ли…

— Вы не помните? — тихо спросил он.

— Что? — Она положила зонтик и потянулась к такой же потрепанной сумочке.

— Прошлую ночь, — сказал он, наблюдая за ее реакцией. Леди Стэндон вздрогнула, затем побледнела.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Я прекрасно помню прошлую ночь. Я поехала на бал к Сетчфилду. Познакомилась с герцогом Лонгфордом. Очаровательный человек! Он пригласил меня на танец, дважды, да будет вам известно.

— Невероятно, похоже, вечер был просто замечательный. — Джеймс помолчал, затем решил подтолкнуть ее немного дальше. — И что произошло потом?

Элинор быстро взглянула на него:

— Что вы имеете в виду?

— Что произошло потом? — повторил он, скрестив на груди руки и наклонив голову набок.

— Я поехала на бал, — сказала она. — Встретила герцога…

— Да-да. Я все это знаю, — отмахнулся он от перечисления фактов. — Что случилось после того, как вы танцевали с Лонгфордом.

— Дважды. Я танцевала с ним дважды.

— Это я уже слышал, но мне любопытно, что произошло потом.

Элинор положила сумочку и пошла к следующей палатке, старательно делая вид, что его расспросы ее не тревожат.

— Там была такая толчея, сэр. Столько людей… столько танцев.

— Да, я знаю. Вы дважды танцевали с Лонгфордом. Но вы же знаете, что на балу у Сетчфилда обязательно происходит что-нибудь скандальное. Я не могу удержаться от любопытства…

Она замерла, потом медленно повернулась к нему.

— Вы, сэр, не джентльмен. Вы ведь были там?

Он кивнул, пытаясь сдержать улыбку.

Она пошла вперед и прошептала, чтобы ее сестра не слышала:

— Что случилось?

Джеймс рассмеялся:

— Миледи, я никогда не целуюсь и не болтаю. — Подмигнув ей, он отошел.

Оглянувшись, он заметил, что лицо у нее такое же красное, как пурпурный бархат, которым она восхищалась недавно, и одно он знал наверняка.

Если прежде она мало что помнила об их страстной интерлюдии в саду, теперь она помнит.

Джеймс думал, что смутил ее, но ошибся. Через несколько минут леди Стэндон расправила плечи и последовала за ним, стуча каблуками.

Однажды он поймет, что этот звук — сигнал того, что он перешел черту, но сегодня он был слишком увлечен своим озорством, чтобы понять, что Элинор Стерлинг не так легко смутить.

— Как продвигается ваш доклад? — спросила она, переменив тему.

— Доклад?

— Да, по поводу моего списка герцогов, — сладко улыбнулась она, будто прежнего разговора не было.

— Ах да. У меня сегодня встреча с близким партнером Эйвенбери, — сказал Джеймс.

— Правда?

— Да. — Он помолчал, потом взглянул на нее. — Эйвенбери — необычный выбор. Вы так не думаете?

— Я размышляла о нем. На его странице в «Холостяцкой хронике» кляксы, я смогла извлечь минимум информации и разобрала только фразу «наиболее вероятно».

Джеймс не сразу понял, что она хотела сказать.

— Холостяцкая — что?

— «Холостяцкая хроника», — подсказала Элинор, отмахнувшись от торговца, предложившего ей два платья. — Это очень неловко, но, думаю, нехорошо скрывать это от вас. Этот журнал составила герцогиня Холлиндрейк.

У Джеймса разболелась голова. Герцогиня Холлиндрейк? Вот проблема в юбке.

— «Холостяцкий журнал»?

— «Холостяцкая хроника», — уточнила Элинор. — Она работала над ней годами.

Годами? Значит, бывшая Фелисити Лэнгли составила свою хронику, когда была ученицей Миранды. Впервые он встретил будущую герцогиню на свадьбе Джека и Миранды.

«Ваша светлость, у меня несколько вопросов о ваших знакомых герцогах…»

Вот проказница! Теперь-то он знает, что она тогда затевала.

— Она составила настоящую энциклопедию обо всех холостяках Англии. — Помолчав, Элинор взглянула на него. — Приемлемых, конечно.

— Конечно, — согласился Джеймс. О Господи! Это все равно, что вручить дьяволу список желаемых перспектив.

Потом он замолчал. Черт! Что в этом журнале сказано о нем? Явно что-то пугающее, если леди Стэндон не включила его в свой список.

Или это Талия, сестра герцогини и их кузина леди Филиппа, добавили фразу о роковом безумии Тремонтов? Эта парочка обожала всяческие романтические домыслы. Но подобное может даже самых отчаявшихся дебютанток удержать от желания стать хозяйкой Паркертон-Холла.

Даже от желания стать герцогиней.

Не то чтобы он искал новую герцогиню. Этого не было!

— Если я правильно понял, — сказал он, — вы основываете свое будущее супружеское счастье на писанине школьницы?

Вместо того чтобы увидеть смысл в его словах, она рассмеялась:

— Герцогини, сэр. Фелисити Лэнгли теперь герцогиня Холлиндрейк. Что до моего будущего, я не имею намерений найти счастье в браке. Я собираюсь выйти за герцога. — Она направилась к сестре, остановившейся перед ворохом безвкусных платьев.

Джеймс замер. Не намерена найти счастье в браке? Только потому, что собирается выйти за герцога?

Ну и ну! Значит, она предполагает, что герцог не способен сделать женщину счастливой? Не может любить без оглядки и дать ей все радости и удовольствия, которых она заслуживает?

Он может сделать все это, и даже больше. Во всяком случае, Джеймс в это верил, пока не споткнулся на неровных булыжниках, и мысль, пришедшая ему в голову, поколебала его уверенность.

«Мы поженились молодыми», — возражал он самому себе. И все-таки ему пришлось признаться, что привязанность жены, которую он принял за искреннюю, не стоила ему особых усилий. Он не собирался прилагать еще большие усилия, не считал это необходимым.

— Вы думаете, герцог не способен любить?

Она подняла бровь:

— Сэр, я была замужем за наследником герцогского титула Эдвардом Стерлингом. Мой опыт говорит обратное.

Это имеет смысл. Хотя…

— Это действительно было так плохо?

Повернувшись к нему спиной, она предпочла промолчать. Не могла ответить!

Боль пронзила его сердце.

— Извините меня, леди Стэндон.

— И вы меня.

Выпрямившись, Джеймс испытал ошеломляющее желание защитить себя и своих товарищей по титулу, но замер, пытаясь придумать, что сделал бы, чтобы дать жене счастье.

Кроме обычного набора драгоценностей и цветов.

Не то чтобы он не знал, как сделать жену счастливой… просто у него было недостаточно опыта. Ванесса умерла, когда родилась Арабелла, и он больше не женился, ее предательство разбило ему сердце.

Конечно, он засыпал любовниц милыми символами нежности. Джеймс вздрогнул, вспомнив, что эти вещицы заказывал и отсылал Уинстон.

По правде говоря, он вообще ничего не делал, как недавно намекнула Миранда.

Он посмотрел на леди Стэндон и понял, что знает о браке не больше, чем о ней и ее проклятом списке.

И еще, он обнаружил, что она плохо разбирается в туалетах.

Поскольку она стояла на другой стороне переулка и держала пурпурное платье. Без рукавов, с низким вырезом, оно было отделано пеной золотых кружев — дорогое и в то же время безвкусное. Это самое возмутительное портновское творение из всех, которые ему доводилось видеть. Джеймсу не нужно было воображать, как она будет выглядеть в этом платье.

Или без него.

Мужчины поблизости тоже без труда представили этот вид, поскольку хитро поглядывали на леди, сделавшую такой скандальный выбор.

В два шага Джеймс пересек переулок и выхватил платье у нее из рук, когда она протянула его Тии посмотреть. — Отдайте его обратно, — сказал он тоном, каким обычно говорил с проштрафившимися родственниками.

Джеймс сунул платье продавцу, который в ответ уставился на него.

— Ну как же так, мисс? Оно на вас чудесно будет выглядеть! — Продавец не обращал внимания на мрачные взгляды Джеймса. — Пожалуй, вам стоит его приобрести. По крайней мере, обновка. Продавец неодобрительно покосился на Джеймса.

— Да, — согласилась Элинор.

Наклонившись, Джеймс шепнул ей на ухо:

— Он думает, что вы ищете нового покровителя. Нового любовника. Не мужа.

Вместо того чтобы рассердиться, Элинор снова обескуражила его.

— Я прекрасно знаю, какого сорта это платье.

— Вы знаете, как будете в нем выглядеть?

Она помолчала.

— Полагаете, я буду выглядеть как куртизанка?

Именно так.

— Оно слишком соблазнительное? — спросила она, глядя, как продавец снова вывешивает платье, надеясь продать.

— Не то слово, леди Стэндон. Это платье ничего общего с приличиями не имеет.

— Так оно и есть. — Она кивнула.

— Похоже, уроки прошлой ночи прошли даром, — с обычным герцогским высокомерием произнес Джеймс.

И вероятно, чуть более напыщенно, чем следовало.

Слишком напыщенно.

В глазах леди Стэндон вспыхнули озорные огоньки.

Она повернулась к продавцу.

— Я беру его.

Если мистер Сент-Мор думает, что платье скандальное, значит, так оно и есть, сообразила Элинор. И это именно то, что ей нужно.

У нее нет сил и времени на долгое ухаживание. Если она собирается соблазнить герцога — не важно, Лонгфорда или Эйвенбери, — чтобы он женился на ней без долгого ожидания оглашения имен и тому подобного, ей нужно платье, которое заставит мужчину действовать.