Келли Риммер - Без тебя

Лайла уехала рано. Пока она отсутствовала, я подрезал ветви, прогулялся, почитал и немного поспал. Лайла вернулась, когда солнце уже село. Она казалась такой же, как всегда.

– Ты решила свою проблему? – спросил я.

Лайла резко рассмеялась.

– Если бы…

Но это был конец нашего разговора. Мы вместе отправились в спальню, чтобы заняться любовью. Все было так же замечательно, как всегда, но той ночью в происходящее вмешалось нечто мучительное. Даже в то время я это почувствовал. После Лайла лежала на моей груди. Слезы медленно катились из ее глаз на мою кожу. Сначала мне казалось, что следует это не замечать, но спустя несколько минут ее тело начала сотрясать мелкая дрожь. Это игнорировать уже не получалось.

– Точно все в порядке? – спросил я.

Я погладил ее по спине, поцеловал волосы, крепко обнял… Я просто хотел, чтобы она знала: я рядом, хотя, если честно, у меня не было никакой возможности помочь, если дело касалось ее работы. Я до сих пор верил, что дело в работе.

– Иногда все идет из рук вон плохо, и ничем не поможешь.

Голос ее был жалким и слабым.

Инстинкт подсказал мне: что-то не так. Внутренний голос звучал все громче и громче. Я пытался найти наиболее оптимальный путь, не желая слишком давить, чтобы позволить Лайле разоткровенничаться тогда, когда она будет к этому готова, но нотки скрытой душевной боли в ее голосе едва не повергли меня в панику.

– Поговори со мной, Лайла, пожалуйста.

– О чем ты хочешь поговорить?

– Ну, если ты скажешь причину, по которой ты плачешь, это будет неплохо для начала.

– Я плачу из-за того, что хочу, чтобы жизнь стала сказкой, а она не становится.

– Помнишь, как несколько месяцев назад ты сказала мне, что все в жизни имеет свою хорошую и плохую стороны?

– Не помню, что за чушь я тогда несла.

Самокритика не была ее сильным местом, и эти слова прозвучали как-то бесцветно.

– Конечно, помнишь. Ты всегда все помнишь. Завтра ничего не делай. Забудь, что нужно что-то там читать. Займешься этим позже. Тебе надо отдохнуть. Ты сейчас в отпуске, как-никак.

– Нет. Дальше откладывать не получится, – тихо произнесла Лайла. – Надо покончить с этим.

– Ну, может, как-нибудь на днях?

– Помнишь ту ночь, когда мы гуляли по пляжу Шелли и я заманила тебя в воду?

– Конечно, помню. Я никогда этого не забуду.

– Та ночь принесла мне только хорошее.

– Мне тоже.

Поцеловав меня в последний раз, Лайла попрощалась со мной, делая вид, что собирается спать. Она часто страдала бессонницей. Просыпаясь среди ночи, я порой слышал, как она бродит по дому, но не в этот раз. То ли она притворилась спящей, то ли на самом деле почти мгновенно заснула, а вот я лежал и смотрел в потолок.

Только за завтраком я наконец в полной мере осознал, что ее подавленность вызвана не ссорой с матерью, не трудностями, связанными с ее новым судебным иском. Что-то на самом деле разладилось, и это непосредственно касалось наших отношений.

Мы сидели на скамейке на кухне. Мы почти всегда там сидели, когда завтракали в домике на побережье. Лайла снова стала странно молчаливой. Когда мы допили кофе, я предложил пойти в сад и подрезать ветки, но Лайла положила свою ладонь поверх моей.

– Каллум… – сказала она.

В ее голосе прозвучал ледяной холод, совсем не вяжущийся с той теплотой, которая была в нем на протяжении долгих месяцев нашего знакомства. Что-то новенькое. Деловитая Лайла вернулась. Я вдруг почувствовал, что она собирается разбить мне сердце.

– Что случилось?

Голос мой дрогнул. Я прокашлялся.

– Мы сами себя обманываем. Я говорила тебе, что это не навсегда. Пора прекращать, пока мы друг другу не навредили.

– Пока не навредили? – Я не верил собственным ушам. Ее слова не могли быть правдой. – Думаешь, мы можем просто расстаться, и никто не будет задет за живое?

Я сорвался на крик, что, признаться, очень меня смутило.

– Ты не можешь утверждать, что я тебя не предупреждала.

Господи! Какая же она холодная! Я смотрел на нее, пытаясь понять, что за равнодушная незнакомка сидит передо мной. Куда девалась страстная, порывистая женщина, которая, положив голову мне на грудь, плакала прошлой ночью?

– И как это будет, Лайла? Ты тут принимаешь решения. – Я ощущал, как у меня в груди закипает гнев. – Мне, что, сейчас уехать и больше тебе не звонить? Ты собираешься вычеркнуть меня из жизни, даже не потрудившись ничего объяснить?

– Я не обязана ничего объяснять. Я с самого начала тебя предупредила, – прошипела она.

Лайла вдруг покачнулась на табурете и едва не упала назад. Ухватившись рукой за барную стойку, она попыталась сохранить равновесие. Я подался вперед, желая ей помочь, но Лайла со злостью отстранила мою руку.

– Не прикасайся ко мне, Каллум. Собирай свои вещи и уезжай.

– У нас был насыщенный отпуск. Давай сегодня немного отдохнем, расслабимся, а завтра поговорим об этом еще раз.

– Ты меня не слушаешь, Каллум. Завтра не будет. Уезжай.

– Почему так со мной поступаешь? Ты и правда думаешь, что я перечеркну то, что у нас было, без борьбы? Нет, не надейся.

– Ты не можешь ни к чему меня принудить. «То, что у нас было», – так думаешь ты, а не я.

Я не мог понять, что это за бесстрастная женщина и куда подевалась Лайла. Внезапно она заговорила уже мягче, и эта перемена снова застала меня врасплох.

– Я понимаю, что это тяжело слышать, но я больше не хочу быть с тобой, Каллум. Ты меня не переубедишь. Я хочу, чтобы ты уехал и больше не возвращался.

– Не понимаю.

Я пытался сохранять спокойствие, опасаясь снова опуститься до истерических воплей. Учитывая, насколько Лайла вспыльчива, нужно было действовать осторожно.

– Пожалуйста, Лайла! Давай все не торопясь обсудим. Мы были счастливы вместе. Я просто не могу понять, почему ты хочешь все разрушить. Есть другая причина?

– Я уже все тебе сказала, Каллум. Я не собираюсь изображать перед всеми счастливую семью. Я не собираюсь выходить замуж ни за тебя, ни за кого-либо другого. Извини, если за то время, что мы вместе, у тебя сложилось превратное мнение насчет этого. Я не хотела. Сейчас мне нужно снова полностью сосредоточиться на работе.

Лайла расставила все точки над «i». Язык и все ее поведение свидетельствовали, что сейчас Лайла выступает передо мной так, словно находится в зале суда.

– Ты просто боишься.

Я хватался за соломинку. Она действительно решила от меня избавиться. Вот так просто! Я помнил, что она меня предупреждала, нет, она мне не врала, но ее реакция на происходящее была настолько очевидна, что я не обращал внимания на ее слова.

– Ничего я не боюсь. – Все напускное куда-то подевалось, и Лайла окинула меня презрительным взглядом. – Чего я должна бояться? Любви? И ты полагаешь, что это любовь? Ты впервые в жизни эмоционально привязался к другому человеку и уже возомнил, что это любовь?

Жестокость ее слов была настолько чудовищной, что у меня перехватило дыхание. Разумеется, я не собирался умолять или плакать у нее на глазах, но ее поведение было настолько ужасным, что я впал в состояние, похожее на шок.

– Я уеду, – признал я свое поражение.

О возвращении назад после услышанного речи не шло. Возможно, когда она остынет, мы еще раз поговорим об этом. Возможно, со временем что-то изменится. Но теперь она нанесла мне такой мощный удар, что прийти в себя после него я быстро не смогу.

– Возьми машину, – предложила она. Лица ее я теперь не видел, но, судя по голосу, расстроенной Лайла не была. Таким тоном она вполне могла обсуждать погоду. – Оставишь ее у моего дома.

– Нет, лучше не надо.

– Как ты доедешь?

– Теперь это не твоя проблема, – сказал я.

В горле все сжалось. Я вышел из комнаты, отправился в спальню, нашу спальню, и принялся складывать вещи, чувствуя себя попавшим в ловушку какого-то ужасного кошмара, основанного на моих самых жутких страхах, касающихся будущего наших отношений. Я уложил вещи в чемодан, взял фотоаппарат, лэптоп и, обремененный всей этой поклажей, вернулся на кухню.

Мне ужасно хотелось, чтобы Лайла позвала меня обратно. Я почти ощущал, как эти слова повисли в воздухе, но, хотя я и не услышал, как она выходила, ее в доме не было. Пустые комнаты насмехались надо мной. Я подумывал о том, не следует ли дождаться ее возвращения и попытаться еще раз все обговорить, не вдаваясь в эмоции, но даже в своем горе я прекрасно понимал, что Лайла все окончательно решила и дверь передо мной уже захлопнулась.

Я вызвал такси и поехал домой.

Не знаю, бывает ли это с другими, но иногда я возвращаюсь к какому-то определенному моменту в прошлом, а потом словно прилипаю к нему. Запечатленными оказываются все мелочи, вплоть до температуры воздуха, освещения, силы ветра, и впоследствии это невозможно вспомнить без того, чтобы вновь не пережить.

Вследствие этого, когда я вспоминаю тот вечер, когда умер Харуто, первым делом на память приходят холодный ветер и золотистый закат. Состояние его было вполне стабильным. Его родители отправились поужинать, но мне не хотелось оставлять его одного. Медсестра, заскочившая в палату перед тем, как заступить на ночную смену, сказала, что для осени небо необычайно безоблачное и мне просто необходимо развеяться на свежем воздухе. Я последовала ее совету и прошлась по расположенному рядом с больницей парку, наблюдая за тем, как уточки собираются вместе, чтобы согреться. Я впитывала последние лучи заходящего солнца. Наслаждалась каждой секундой, проведенной вне стен той унылой палаты.

А затем я вернулась обратно, в флуоресцентный свет коридора, и обнаружила хаос, царящий у ее входа. И вот я вновь непреднамеренно совершила нечто такое, о чем буду сожалеть до конца своих дней.