– Тяжелый день? – спросил я.

Лайла издала стон.

– Неприятно вспоминать. А у тебя?

– Хорошо, по крайней мере пока. Прекрасная идея – встретиться за обедом.

– Да. Умираю от голода.

Лайла потянулась за меню, быстро окинула его взглядом, а затем бросила обратно на стол.

– Думаю, мы сможем заказать за стойкой. Позволишь мне? – предложил я.

Она заколебалась. Я видел, как ее независимость борется с практической необходимостью текущего момента. Она оглядела переполненное кафе. Несколько человек стояли и ожидали, когда освободится столик. На табличке, установленной у входа в зал, значилось: «Пожалуйста, заказывайте у стойки!» Только заметив все это, Лайла повернула ко мне голову и кивнула.

– Греческий салат, пожалуйста, но без феты. Двойную порцию оливок. Спасибо.

Пока я делал заказ, я чувствовал холод где-то под ложечкой. Сегодня Лайла казалась странно оживленной. Я не знал, к чему все это. Когда я уселся напротив нее на стул с мягкой обивкой, то увидел, что она закинула ногу на ногу. Она взглянула на меня так, словно я был свидетелем под присягой.

– Я тут подумала…

Вот оно. Я напрягся…

– Давай завтра оправимся в пешую прогулку на природу.

– А-а-а…

– Не пугайся. Думаешь, глупая мысль? Ты можешь взять свой фотоаппарат. В Голубых горах проложено много тропок. Мы доберемся туда на поезде, а потом…

Я не слушал, что она говорила, а наблюдал лишь за выражением ее лица, за необыкновенным оживлением, с которым она рекламировала мне день совместных исследований дикой природы. Только когда Лайла закончила, я вновь сосредоточился на ее словах.

– А лучше всего то, что я надену обувь. Уверена, тебе это понравится.

Я взглянул на ее ноги. На Лайле были черные туфли на каблуках. Сведя ступни вместе, она игриво прищелкнула каблучками.

– Да, на работе я обычно хожу в туфлях. Ты просто впервые встречаешься со мной за обедом. Ну как? Пойдем завтра в поход?

– Да…. Конечно…

Мой язык заплетался. Она сказала:

– Ты не обязан…

– Нет, я на самом деле с радостью на это соглашусь.

– Ты…

Крошечная морщинка пролегла у нее между бровей. Такое случалось всякий раз, когда Лайла сердилась, чего-то недопонимала или слишком глубоко о чем-то задумывалась. Эта морщинка возникала словно из ниоткуда и исчезала также быстро, как ее улыбка.

– Что-то не так?

– Все в порядке. – Я улыбнулся и попытался заверить в этом Лайлу. – Серьезно. Замечательная идея. Я заряжу сегодня вечером фотоаппарат. Мне на самом деле хочется вырваться из города. Я уже несколько лет нигде не бывал.

– Хорошо. – Она откинулась назад, не сводя с меня взгляда. – У тебя точно не было других планов?

– Лайла! Все, на что я надеялся, – провести какое-то время с тобой на выходных, – сказал я. – Честно. Прогулка в горах – то, что нужно.

– Замечательно. Мы можем подняться рано и добраться туда к девяти…

И снова Лайла принялась восторженно щебетать об ожидающих нас радостях пешей прогулки на природе. После того как мы пообедали, она поцеловала меня на прощание и исчезла за углом, направляясь в свой офис. Я остался один, заказал еще кофе и пил его, стараясь вернуться мыслями на обычную орбиту.

Я подумал, что когда перестал искать новое в жизни, то научился ловко обманывать риск и страх. И теперь новая возможность возникла передо мной, и я быстро привыкаю к наркотику, каким стали для меня отношения с Лайлой. Я становлюсь беззащитным и ранимым. Итак, на этот раз она позвала меня обедать ради того, чтобы согласовать ближайшие планы. В следующий раз она легко может заявить, что не собирается продолжать наши отношения и пора закругляться с тем, что у нас есть. Мне уже довелось узнать на собственном опыте, что отношение Лайлы к жизни заставляет ее без предупреждения поворачивать то влево, то вправо, все время скакать туда-сюда во имя достижения максимально возможного. Кто знает, когда Лайла захочет от меня отвернуться?

Если учесть, что после очередной встречи с этой женщиной я всякий раз ощущал, что все больше к ней привязываюсь, приближалось время, когда придется принимать решение. Если я намерен продолжать с ней общаться, то придется смириться с тем, что настанет день, когда мои взгляды на развитие наших отношений войдут в противоречие с ее взглядами.

Надо идти вперед с широко раскрытыми глазами. Надо допускать оправданный риск. Подобно Лайле, гулявшей босиком по пляжу ночью, мне следует наслаждаться тем, что у меня сейчас есть.

* * *

На Корсо открыли новую лапшичную. Когда мы вечером встретились снова, на этот раз на пристани, Лайла предложила зайти туда и перекусить по-быстрому. Я заказал лаксу[12]. Лайла подошла к стойке, чтобы тоже сделать заказ, но вдруг ее внимание привлекла банка с овощным порошком, стоящая на поверхности из нержавеющей стали.

– В меню написано «без аджиномото», – нахмурившись, произнесла она, – а этот бренд использует аджиномото.

– Аджиномото? – переспросил я.

– Глутамат натрия. Чертов нейротоксин.

Голос Лайлы повысился, не очень сильно, но в нем звучало столько отвращения, что люди, стоящие в очереди позади нас, умолкли. Я вдруг понял, что сейчас стану свидетелем чудовищной вспышки гнева.

– Лайла…

– В меню написано «без аджиномото», – бесцветным голосом произнесла женщина средних лет, стоявшая за стойкой, – но небольшое количество может присутствовать в некоторых ингредиентах. Если у вас аллергия, я могу их исключить.

Лайла взяла меню со стойки, порывисто его развернула и хлопнула им перед женщиной.

– Без аджиномото, – громко прочла Лайла. – Вам надо либо изменить меню, либо перепечатать его.

– Успокойся, Лайла. – Я слегка потянул ее за руку. – Оставь это.

– Исследования постоянно подтверждают, что глутамат натрия – яд для человека. Он обладает кумулятивным действием и может привести к поражению головного мозга. А еще глутамат натрия часто вызывает аллергию. Вы не имеете права добавлять его в пищу и не сообщать об этом людям. – Лайла перевела дух, немного успокоилась, но явно собиралась просвещать женщину дальше. – Вы понимаете, насколько это серьезно?

Женщина за стойкой переубежденной не казалась.

– Леди! Вы будете заказывать лапшу или нет?

– Блин! Нет! Я сюда и через миллион лет не приду. И если я зайду сюда через неделю и увижу, что меню не перепечатали или не заменили еду, я позвоню в соответствующие органы власти.

Позади нас началось движение. Я оглянулся: несколько человек, прежде стоявших в очереди, направились к выходу. Те, кто еще не ушел, с интересом смотрели на Лайлу. Некоторые тихо переговаривались. Женщина за стойкой тоже это заметила. Она нервно махнула рукой по направлению к входной двери.

– Думаю, вам надо уйти, или я вызову полицию.

Лайла приподняла брови, глядя на женщину. Прежде чем она вновь открыла рот, я дернул ее за руку.

– Лайла! Давай уйдем, прошу тебя!

Она повернулась ко мне, вздохнула и отошла от стойки.

Уже снаружи она выплеснула на меня свое раздражение:

– Нельзя легко относиться к пищевым консервантам. Я проверила меню по интернету, прежде чем мы сюда пошли. Я знаю: она не права.

– Ну, мы не будем здесь ужинать. Зачем устраивать такой грандиозный скандал?

Мне не казалось, что Лайла по-настоящему разгневана, но она прямо-таки вибрировала от нервного раздражения.

– Каллум! Это незаконно. Нельзя давать неправильные данные о пище. Почему ты не понимаешь, что меня так расстроило? Сегодня она подмешивает в еду глутамат натрия, а завтра может подбросить кусочек радиоактивного стержня.

Я поднял руки вверх, поняв, что она по-настоящему в ярости и этот спор мне ни за что не выиграть.

– Давай лучше отправимся в пиццерию. Или пойдем домой, и я… накормлю тебя.

Я колебался. Учитывая ее строгую диету и мои ограниченные кулинарные способности, я на самом деле страшился подобной возможности. Лайла вопросительно приподняла брови.

– Соевый смузи? – предложил я.

На ее лице возникла легкая улыбка. Лайла неохотно взяла меня под локоть. Мы зашагали вниз по Корсо.

– Для меня на самом деле важно не употреблять глутамат натрия. Извини, что сорвалась. Я ненавижу людей, которые недооценивают всю серьезность этого.

– Хорошо, Лайла. Я понял.

На самом деле я не особенно понимал, в чем тут дело, но лично для меня хватало и того, что Лайла боится глутамата натрия, словно черта.

– Тут дальше по Корсо есть еще одна лапшичная, – сказала она. – Я и там могу поесть. Согласен?

– Конечно.

Я ощутил облегчение от того, что Лайла начала успокаиваться. Сердитая Лайла была силой, с которой приходилось считаться. Мы направились в другую лапшичную и сделали заказ.

Лайла глубоко вздохнула и посмотрела на меня.

– Тебя это поставило в неудобное положение?

– Ну, ты едва не оторвала голову той официантке за стойкой, отпугнула половину посетителей, – поморщившись, рассмеялся я. – А так, с чего бы мне чувствовать себя в неудобном положении?

Она чуть вздрогнула.

– Я не скандалистка.

– Вижу, – приподняв брови, произнес я.

– Серьезно, – настаивала Лайла, – но в мире есть кое-что, за что следует бороться. Я на самом деле верю в то, что следует маркировать вредные добавки. Я избегаю глутамата натрия из принципа, но некоторые люди сверхчувствительны к нему. Есть причина, почему ввели эти правила. Они берегут человеческую жизнь.

– Ты на самом деле собираешься вернуться в то заведение и проверить, послушались ли они тебя?

– Разумеется. Это мой долг.

– Но это же не твоя проблема.

– Почему не моя проблема? Я же знаю об этом!

– Ты не обязана решать все проблемы мира, о которых знаешь.

Подобная мысль казалась мне просто смехотворной.

– Именно такое отношение к жизни и является одной из проблем современного мира, – нахмурилась она. – Здесь на карту поставлено человеческое здоровье. Все, что мне нужно сделать, это еще раз прийти туда и сделать один телефонный звонок. Разве это трудно?