Джен захихикала:

– Ты прямо как Кевин в «Рождественской истории от Маппет». Помнишь, он ушел с работы и пошел кататься на коньках!

Все засмеялись, а Кара подумала, что вот так же точно могла сказать Элоиза. Фредди остался на одной ноге, балансируя, а вторую вытянул на тротуар в поисках сухого участка, на который можно надежно встать. Маркусу и Бекки нужно было в другую сторону, и перед тем, как уйти, они со всеми попрощались и пожелали хорошего Рождества.

Кара, Джен и Фредди спустились в метро.

– Поверить не могу, что ты меня так опозорила, – ворчала Кара на Джен, как только Фредди сел на свой поезд, идущий в другую сторону.

– Тебе не мешало дать хорошего пинка, – выставив подбородок вперед, парировала Джен. – Такая жизнь тебе самой не на пользу.

– Да все у меня нормально! С моей жизнью все в полном порядке. Одна проблема: любовь к работе вдруг стала считаться преступлением.

– Да-да, пока еще в порядке, но продолжай в том же духе, и через шесть лет окажешься на больничной койке. В результате выйдешь на пенсию в тридцать и уедешь жить в сельскую местность: набираться сил и дышать свежим воздухом. А твоей сестре придется переехать, кормить тебя с ложечки мясным бульоном и вязать теплые одеялки, чтобы кутать твое озябшее тельце.

– Ты снова перечитывала «Маленьких женщин»?

Джен состроила гримасу, но отрицать не стала.

– Я серьезно, – сказала она. – Не только я – все – даже Маркус – согласны: ты работаешь слишком много и доведешь себя до болезни.

– Сплетничаете у меня за спиной?

– Это вовсе не сплетни! Мы волнуемся за тебя. Отделу кадров пришлось выгонять тебя в отпуск – это ненормально!

Слегка прикусив губу, Кара задумалась: «Если подумать… может, Джен в чем-то немного права. Но только немного».

Остаток дороги они провели в молчании, потом вышли на одной станции для пересадки и встали в спокойном месте подальше от эскалаторов и переходов.

– Я не хотела тебя расстраивать, – сказала Джен.

– Ты не расстроила, правда, – улыбнулась Кара. – Просто… заставила немного расставить приоритеты. Ну да ладно. Погоди – подарок забыла тебе отдать.

– Ой, как хорошо, – заулыбалась Джен. – Люблю дарить подарки, но получать – еще больше.

Обе полезли в сумки. Кара вынула подарочный набор душистого мыла и флакончиков для ванной, украшенный примятым бантом. Она знала, Джен подарок придется по душе: подруга постоянно выкладывала в своем «Инстаграме» все виды солей для ванн, которые пробовала.

Кара получила от Джен непонятный бесформенный сверток, где-то податливый, где-то твердый.

– Это что еще такое?..

Посмотрев на свой подарок, Джен предположила:

– Наверное, там собака.

Кара подержала на весу свой и сказала:

– Книга, я думаю.

– Я буду по тебе скучать, – крепко обнимая Кару, проговорила Джен. – С Рождеством, подруга!

– И тебя, – обнимая ее в ответ, пожелала Кара. – Счастливо добраться домой сегодня вечером!

– Тебе завтра утром тоже!

Они сложили подарки в сумки, обнялись еще раз и отправились каждая в свою сторону. К счастью, Каре удалось найти пустое сиденье, и она ехала, сидя до конца маршрута, обнимая стоявшую на коленях сумку и поглядывая на пассажиров. Среди соседей по вагону оказались замученного вида люди в деловых костюмах, хмуро глядящие в телефоны – очевидно, продолжающие работать. Были веселые компании обмотанных мишурой и хихикающих гуляк в ободках с плюшевыми оленьими рогами. Кто-то ехал в красно-белых колпаках Санты и рождественских свитерах: взволнованные и немного скучающие, они хотели уже побыстрее доехать до своего места назначения. Полусонные парочки и семьи ехали, прильнув друг к другу и тихо о чем-то переговариваясь. Запоздалые покупатели, измотанные, но удовлетворенные, везли свои сумки и пакеты, поставив их между ног на пол.

Глядя на соседей по вагону, Кара впитывала все увиденное и размышляла, к какой категории относится она сама. Если бы сейчас у нее был ноутбук, она работала бы прямо в вагоне. А Элоиза, будь она тут, была бы навеселе, даже не выпей она ни капли.

А если бы тут был Джордж, то они с ним составили бы самую милую парочку – держащуюся за руки, соприкоснувшуюся головами – и просто глядели бы друг на друга, счастливые.

Глава 16

Восемь часов до Рождества



Четыре часа дня: индейка уже в духовке, брокколи, цветная капуста и ростки фасоли брошены в кипящую воду, а Кара, будь она неладна, звонит и говорит, что завтра, возможно, не приедет. На Элоизу нахлынули воспоминания о том дне, когда сестра несколько недель назад решила приехать только на второй день Рождества.

– Ничего не поняла, – сказала Элоиза, убавляя огонь в духовке. Потом перешла в гостиную и попросила: – Повтори еще раз.

– Я просто не уверена пока, – сказала Кара, прикусив губу и теребя волосы. – На дорогах гололед, снег так и не перестал идти, а по прогнозу обещают еще. Дома уже идет снег.

– Ну и что? Боишься, тебя тут заметет? Разве это конец света?

Кара молчала слишком долго и потому выдала все свои мысли.

– Все понятно, – со смешком бросила Элоиза.

– Ой, да ладно тебе, разве ты не понимаешь – если на дорогах будет слишком опасно, мой автобус могут отменить. А сегодня вечером я уехать уже не смогу: раскупили вообще все билеты.

– Поезда еще ходят.

– Ну да, ходят, но… Может завтра еще все наладится. Какие-то шансы есть. Просто я хотела сказать, что если бы не…

Вероятно, можно было уехать сегодня, но Рождество того не стоило. Даже за возможность увидеть сестру не стоило столько платить.

– Знаешь что, Кара? Все нормально. Не беспокойся. Кому нужно это дурацкое Рождество? Какое мне до этого дело?

– Если не получится, я приеду через пару дней. Останусь на Новый год. Отметим Рождество попозже.

– Но я уже готовлю индейку!

– Зачем? Я же все равно не должна была приехать раньше завтрашнего обеда. Ты, наверное, огромную купила?

– Я подумала, лучше приготовлю заранее и не буду завтра не возиться – папа всегда так делает. И когда бы ты ни приехала, даже если поздно, – индейка уже готова. Но ничего. Оставайся в Лондоне. Работай сколько влезет, одна в холодной квартире. Задвинь Рождество подальше. Все так и делают.

Она уже хотела нажать отбой, но Кара быстро заговорила:

– Это нечестно, Элоиза. Я же пытаюсь найти разумный баланс. Дело ведь не в том, что я не хочу приезжать…

– Вот только не надо нести бред! – резко оборвала ее Элоиза. – Я прекрасно понимаю: на самом деле ты не хочешь приезжать на Рождество. Ты ведь по уши в работе. Даже на встречи с парнем времени не находишь, я уж не говорю о сестре.

– Я нахожу для него время! И для тебя тоже! Я не виновата, что у тебя никого нет, и ты целыми вечерами торчишь дома или проводишь каждые выходные у мамы и папы.

– Ну не все же заводят друзей так легко, как ты, – фыркнула Элоиза.

– У тебя полно друзей.

– Нет, все друзья, которые у меня есть, – это твои друзья. Я с ними знакома только потому, что постоянно проводила время с тобой. Как обычно.

– Ты говоришь какую-то ерунду.

Элоиза никак не могла понять, когда они перешли от обсуждения срывающейся поездки Кары к ссоре, но остановиться была уже не в силах. Она открыла шлюзы, и пути назад уже не было.

– Нет. Это не ерунда. Так всегда и было. Но это ничего. Вот только не надо переводить стрелки и выставлять все так, будто я проведу Рождество одна из-за этого, а не из-за твоей лени и одержимости своей суперважной работой. Думаешь, остальным на нее плевать?

– Ты что, издеваешься? – вспылила Кара. – Некоторым из нас приходится вкалывать ради достижений, Эл. Не у всех все так славно складывается.

– Когда это у меня все складывалось?

– Всегда! В школе ты особенно не напрягалась. Это мне приходилось постараться, чтобы держаться с тобой на одном уровне. А ты только изображала, как тебе тяжело.

Элоиза удивилась: разве она так себя вела? Не было такого.

– Может, это потому что ты строила из себя мученицу. Никто не заставлял тебя так напрягаться.

– Все носились вокруг тебя, когда Джош сбежал с другой, но, может, ему не пришлось этого делать, не будь ты порой такой неблагодарной стервой.

Элоиза оторопела от изумления. Она уставилась в пространство, приоткрыв рот и часто моргая: неужели Кара это сказала? Костяшки пальцев у нее побелели.

– Ах, прости, я просто пыталась спасти Рождество, которое ты испортила.

– Неужели так важно, какого числа мы встретимся? Все равно я приеду, в этот день или в другой. Не я покупала маме с папой путевки. И не моя вина, что ты, несчастная, осталась под Рождество без Джоша, хотя у тебя через коридор живет прекрасный парень.

– Ты хоть когда-нибудь задумывалась, почему я так часто езжу к маме и папе? Мне одиноко, и я скучаю по дому и по тебе! Ты не думала, как мне больно понимать, что ты не очень-то хочешь ехать домой на Рождество?

– Эл…

– Счастливого, блин, Рождества в Лондоне, Кара.

Она отключилась до того, как Кара попыталась сказать что-то в свою защиту, и разревелась.

Ее отвратительная сестра испортила Рождество.

Сидя на полу в кухне, прислонившись спиной к радиатору, Элоиза проплакала какое-то время, глядя на стоящую в духовке индейку, пока не сработал таймер. Громко всхлипнув, она потерла лицо ладонями, вытерла нос бумажным платком, вытащив его из кармана фартука. Потом поднялась с пола и пошла в ванную ополоснуть лицо холодной водой.

Посмотрев на себя в зеркало, она отметила и красный, как у Рудольфа, кончик носа, и припухшую красноватую кожу вокруг глаз, и пятна на щеках.

А еще она выглядела готовой к празднику, которого не будет. Рукава надетого на нее рождественского свитера были закатаны до локтей, а фартук испачкан маслом и забрызган водой. Некогда собранные в свободный пучок волосы растрепались и спускались почти до шеи. Ожог на тыльной стороне ладони, который она получила час назад, до сих пор саднил и горел, пришлось помазать его кремом «Savlon». По ее глубокому убеждению, этим кремом можно «вылечить» даже то, что не может исправить чашка хорошего чая.