– Ты будешь играть для меня. Я умирал от желания увидеть, как ты перебираешь пальчиками струны этой крошки с того момента, как твой ученик проболтался о твоем большом секрете.

Она смущенно улыбнулась.

– Это не было секретом, – она нерешительно села на край кровати, свесив ноги. Я ждал, пока она устроится удобнее, поджав правую ногу под себя. Умостившись, Мэдди произнесла:

– Ну, давай же её мне.

Мои брови взлетели от её слов.

– Будешь со мной так говорить, я положу гитару на место, – закрыв глаза, тяжело вздохнул. – Ладно. Держи, Солнышко.

Она взяла гитару из моих рук и положила себе на колени. Я изучал то, как она ее держит, ласкает пальцами струны, блеск в сексуальных глазах этой девушки. Она была там. В моей кровати, одетая лишь в маленькие розовые трусики и соответствующий бюстгальтер. С моей гитарой в руках. Вся эта картина чрезвычайно возбуждала.

– Что будешь играть? – поинтересовался я.

– Шшш, - оборвала она меня. Я не мог сдержать растущей в груди радости и подмигнул ей.

Она посмотрела на меня, лицо озарила хитрая ухмылка, прежде чем начала играть. Я знал, что это будет круто. Как только Мэдди начала играть, я запрокинул голову от смеха, услышав звуки знакомой песни. Она продолжила, но не смогла долго сдерживать свой смех.

– «Stairway to Heaven»32, Мэдди? – мне пришлось вытереть слезы от того, что я так сильно хохотал.

Она снова засмеялась.

– Не могла удержаться. Любой, кто когда-либо хотел играть на гитаре, учил это интро. Это как обряд посвящения.

– Правда, правда, – согласился я, не в силах убрать улыбку с лица. С каждой минутой я все больше и больше любил эту девушку. Я любил Мэдди с её четырнадцати лет. Я знал, что по-прежнему люблю её, когда мы были порознь, но то, что развивалось между нами в этот момент, было как-то иначе, глубже. Мы узнавали новое друг о друге и в процессе снова и снова влюблялись, невзирая на боль и обиду. Время в разлуке, возможно, действительно сыграло нам на руку. Хотя, упоминание об этом, наверное, не будет очень хорошей идеей.

– А теперь, тсс. Серьезно.

Ей потребовалось мгновение, чтобы взять себя в руки. Она с усилием сделала глубокий вдох и выдох, стараясь успокоиться. В конце концов, она посерьезнела. Закрыла глаза и начала играть. Мне понадобилось мгновение, чтобы узнать песню, но, узнав – это разбило мне сердце. Я мог лишь представить, как Мэдди изучает мелодию, используя ее как терапию все те годы, что пролегли между нами.

Она так и не открыла глаза, когда начала петь.

«Я так печальна… словно хорошая книга… Мне не вернуть назад этот день… некое подобие сказки…для нас двоих».

Мэдди была потрясающей. Сидя на моей кровати, красиво исполняя на гитаре музыку Тори Амоса, она приближалась к припеву песни. Влюбленность еще никогда не ощущалась так хорошо.

Эта женщина была моей идеальной песней.

Когда она доиграла последний аккорд, её ресницы вздрогнули, и Мэдди открыла глаза. Они были затуманены слезами. Не говоря ни слова, я потянулся к ней. Положил руку на затылок и притянул к себе так, чтобы прижаться своими губами к её. Это поцелуй не был глубоким и сексуальным. Он был нежным и значащим, и сильным, по мере того как любовь менялась между нами.

– Теперь ты готов быть женихом? – спросила она, пятясь.

Подушечками больших пальцев смахнул слезы с ее щек, запечатлев еще один нежный поцелуй на великолепных губах.

– Вполне, – ответил я.

Она улыбнулась. Я подмигнул ей одним из тех подмигиваний, которое ей очень нравилось. Взял гитару из её рук и поставил возле прикроватной тумбочки. Затем потянул Мэдди вниз, чтобы уложить рядом с собой.

– Что насчет тебя, Солнышко? Готова быть невестой?

– Да, готова, но не хочу такой же пышной свадьбы, как у Дженны. Мне больше по душе поехать к моим родителям и выйти замуж на их балконе. В пустыне, окруженной запахом хвои и свежего воздуха. Только я, ты, Дженна, Люк. Мои и твои родители.

– Я бы хотел пригласить Сэма и Изабеллу. Они важны для меня, но помимо этого, я согласен с твоим списком гостей. А о нашей помолвке я бы сообщил только после того, как мы поженимся. Я преуспел в том, чтобы держать тебя подальше от прессы, и хотел бы продолжить вплоть до официального заявления.

– Как тебе это удалось? – поинтересовалась Мэдди.

Она снова села, отстранившись от меня.

– Возможно, потому что я – не знаменитая суперзвезда с ринопластикой или ничем не славящаяся звезда реалити-шоу?

– Ты с ума сошла? Кого вообще волнует, что ты – не знаменита? Меня – нет. Ты лучше любой знаменитости, о которой я когда-либо мог думать, – я коснулся её руки и легонько сжал.

– Людей волнует. Они читают об этом, – она вновь взглянула на меня широко раскрытыми глазами. – Я читаю об этом. Скажи мне, Эван, кто был лучше: девушка с обложки Playboy или прошлогодняя восходящая звезда?

Как этот разговор разладился? В одну минуту мы говорим о нашей свадьбе, а в следующую она перечисляет мне моих бывших… подружек.

– Мэдди, ты хочешь поднять эту тему? – я потянул её за руку, возвращая в свои объятия. – Если ты собираешься спрашивать о моем прошлом, значит я буду спрашивать о твоем. Ты действительно хочешь посвятить меня во все вопиющие подробности? Потому что я хотел бы притвориться, что их не существует, – поцеловал её в висок, едва коснувшись губами кожи. – Я бы предпочел двигаться вперед, чем оглядываться назад.

Она вздохнула и теснее прижалась ко мне, упираясь попкой в мои яйца.

– Вперед, – произнесла она. – Итак, вернемся к моему предыдущему вопросу… как ты так долго продержался вдали от СМИ?

Прошло много времени с тех пор, как мое лицо в последний раз украшало обложку журнала.

– Я не записал ничего нового и не заключил никаких крупных сделок. Также я месяцами не гастролировал. Мимо меня прошли вечеринки в Голливуде и в каком-либо другом большом городе, так что им не было о чем писать. К тому же, есть уйма подростков – любимцев публики или беременных звезд реалити-шоу, – чтобы фотографы держались на расстоянии от меня.

Она громко вздохнула.

– Слава Богу.

– Не слишком привыкай. Как только появится новость о том, что я женился, ты будешь изрядно обеспокоена. Кто знает, может быть, после сегодняшнего папарацци разыскивают тебя, пока мы разговариваем.

На этот раз она полностью села, натянув одеяло до подбородка.

– Так вот почему ты настоял, чтобы мы пришли сюда? Потому что думаешь, что мои ученики расскажут всем, что мы знакомы?

Я пожал плечами.

– Как вариант. В прошлый раз я видел лишь несколько твиттов о моем визите от одного ученика. Но сегодня я увиделся с более чем сотней детей. Сэм сказал, что ему звонили, чтобы подтвердить истории о том, что я навещал свою девушку-учительницу в средней школе в Долине.

– Вот дерьмо, Эван. Прости меня.

В ту же секунду я сел и обхватил ладонями её милое личико.

– Не извиняйся. Дети просто обрадовались и сделали то, что сделал бы любой ребенок – рассказали об этом в соцсетях. Я бы не пошел к тебе ни в прошлый, ни в этот раз, если беспокоился об этом. Это я должен извиняться. Мне привычны подобные вещи, тебе – нет.

Закрыв глаза, она прижалась своими губами к моим.

– У нас все будет хорошо. Пока мы вместе мне плевать, что говорит пресса, – она еще раз поцеловала меня. – Я просто надеюсь, что смогу купить пакет молока, больше не наблюдая какую-то дешевую модель нижнего белья, обвитую вокруг тебя словно шарф.

– Тебе не нужно об этом беспокоиться, я обещаю, – поцеловал я её. – Но есть одно «но». Мы должны жить здесь, Мэдди. Я знаю, ты любишь дом своих родителей. Я тоже. Просто это не очень безопасно.

– Мы могли бы сделать его более безопасным? – поинтересовалась она. – Более частным?

– Едва ли. Любой желающий с улицы мог бы подойти вплотную к окнам и разбить палаточный городок перед домом. Даже если бы мы оградили его, не думаю, что мы действительно смогли бы уберечь себя от СМИ или сумасшедших фанов. Нам нужна круглосуточная служба безопасности. Здесь у нас есть все это. Могу ли я рассчитывать на то, что ты переедешь сюда? До и после нашей свадьбы?

Я знал, что у неё не займет много времени, чтобы принять решение, но она медлила, закручивая интригу. Зажала свой носик, что было чертовски мило.

– Что ж, ты купил обеденный стол, так что, думаю, мой ответ – да.

Прижимаясь бедрами к её попке, застонал ей в ухо.

– Что еще ты готова сделать для меня, Мэдди?

Она положила руки мне за спину, накрыла своей маленькой ладошкой мою задницу и произнесла:

– Ох, милый, поживем-увидим.

Повернув голову, Мэдди начала осыпать мой подбородок поцелуями. Её зубы касались челюсти, заставляя член, упирающийся в её попку, дергаться. Рука медленно скользнула вниз по заднице к бедру и крепко сжала его. Через секунду мой член был абсолютно твердым, и я приготовился медленно и сладко заняться любовью со своей невестой.

Моя невеста.

Мне очень нравилось произносить это и слышать, как это звучит.

Все еще лежа с ней в обнимку, я воспользовался преимуществом позы, чтобы полакомиться красотой шеи Мэдди. Мои руки скользили вверх и вниз по её телу, пока рот терзал нежную, шелковистую кожу от ключицы к чувствительному местечку за мочкой уха. Из нее вырвались тихие стоны и шепот, когда, лаская, я скользнул пальцами вниз по животу в её трусики. Убирая ладонь с моего бедра, она провела рукой по спине и ухватилась за мой затылок, пока я продолжал покусывать мочку её уха, а средним пальцем нежно водил вдоль складок. Мэдди была такой сексуальной, такой влажной, и неважно, насколько сильно я не хотел торопиться, невозможно было сдерживаться. Скользнул одним пальцем внутрь влажной киски, ощущая рукой дрожь. Мэдди всосала воздух, толкаясь и двигая бедрами, трахая мой палец, пока он входил и выходил из неё. Она откинула голову назад и в сторону, и я поймал её рот своим. Мэдди обвила руку вокруг моей шеи и резко притянула ближе к себе, погружая язык мне в рот и посасывая язык. Я знал, что она была на грани, так что не останавливался. Двигал двумя пальцами внутри неё, пока она жестко насаживалась на мою ладонь. Несколько секунд спустя, почувствовал, как она сжалась вокруг меня и кончила, громко всхлипнув мне в рот. Это было прекрасно.