Стелла Камерон - Без страха и сомнений

Но Сейбер где-то здесь. Элла чувствовала его присутствие.

Он ушел, но может в любой момент вернуться. Он же не оставит ее одну.

В углу тикали высокие часы с маятником.

Угли в камине постепенно прогорали.

Сейбер непременно должен вернуться.

Элла прерывисто вздохнула. Он вернется к ней, и она будет счастлива.

Но… но он прав – что-то в нем изменилось.

Она прикусила нижнюю губу и поудобнее уселась в кресло. Сейбер никогда не обидит ее, не причинит ей боли.

– Вернись, – прошептала она. – Где же ты?

Сейбер стал другим.

Храбрая Элла была напугана не на шутку.

– Убирайся, Биген!

– Молодая леди уже ушла, милорд?

– Я сказал тебе, убирайся. Сейчас же.

Биген вытащил откуда-то пузырек, который всегда носил с собой, и налил коричневую вязкую микстуру в стакан.

– Выпейте это, милорд, и ложитесь.

– Ложиться спать? – Сейбер горько рассмеялся. – Благодарю покорно. В этом-то и кроется главная опасность. Ступай, Биген.

– Ваша семья не очень-то высоко вас ценит, милорд.

– Что? – Сейбер резко обернулся, отведя взгляд от окна спальни, из которого были видны темные крыши конюшен во дворе. – Что ты болтаешь, черт подери?

– Они плохо с вами обращаются.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. В последние несколько лет я совсем не общался с родными по определенной причине.

– И теперь они считают, что у вас нет своей жизни, хозяин.

Сейбер коротко встряхнул головой и поморщился от боли в висках. Элла осталась одна в доме – в его доме, где ей должно быть приятно, спокойно.

– Думаю, мне удалось кое-что изменить в лучшую сторону, – продолжал Биген.

Тут Сейбер услышал то, чего давно опасался, – звук доносился как бы издалека, пока еще слабый, но с каждой секундой становился ближе.

Топот копыт.

– Теперь они знают, что вы пользуетесь успехом. И юная леди будет обожать вас с удвоенным пылом.

Он покосился на Бигена.

– Изволь объясниться. Биген обиженно заметил:

– Я выражаюсь достаточно ясно. Я сказал, что у вас много приглашений. В том числе предложений руки и сердца. Вам ли не знать, что это представляет товар в самом выгодном свете и набивает ему цену.

Сейбер подошел к комоду рядом с кроватью и открыл один из ящиков. Изумруды засверкали на рукоятке клинка.

– Ты болтаешь чепуху, и я не намерен выслушивать всякий бред, мой друг. – Этим кинжалом он отрезал пуговицы с мундиров.

– Нет, вовсе не чепуху. Теперь они знают, что юные леди охотятся за вами, милорд.

Он поднял глаза.

– Да ради чего весь этот вздор, предложения и приглашения?

– Это не вздор. Это я придумал нарочно, милорд. И я видел лицо юной леди. Она сразу приревновала вас. А пожилая леди поразмыслит об этом и тоже придет к правильному решению.

У него кинжал, взятый у поверженного врага. Он занес руку, кинжал сверкнул в крепком кулаке.

– Да, старуха скажет себе: Сейбер получил предложение руки и сердца. У него нет теперь времени, чтобы составлять список для Эллы. И тогда она…

– Прошу тебя, уходи.

– Выпейте микстуру, милорд.

– Оставь меня.

Биген, держа стакан в одной руке, подошел к кровати.

– Мисс Россмара вскружили голову поклонники на последнем балу. Но теперь, благодаря уловке Бигена, она захочет вас еще больше, чем до этого.

Голос индийца звучал, как сквозь пелену.

Рука опустилась, и предсмертный крик англичанина огласил воздух. Сейбер бросился за убийцей, схватил его за руку, обагренную кровью английского солдата, и взглянул в лицо врага.

Совсем молодой. Моложе, чем он, Сейбер. Как тот паренек, которого он спас.

Он уже не понимал, что говорил ему Биген.

– Иди спать, – сказал Сейбер и, сделав над собой усилие, подошел к двери и отпер ее. – Спасибо за старания. Ты проявил… изобретательность. Спокойной ночи.

– А молодая леди?

– С ней ничего не случится. Отец за ней скоро приедет. – Может, за это время ему удастся овладеть собой.

Биген протянул ему стакан:

– Выпейте…

– Оставь это. Я выпью потом.

Биген помедлил, потом сделал, как ему было приказано.

Сейбер подождал, пока шаги слуги затихнут в коридоре, и вытащил кинжал из ящика. Три изумруда на рукоятке загадочно мерцали.

Топот копыт.

Он не спал, но слышал топот копыт, как в последний раз, когда заснул, устав бороться со сном.

И как объяснить Элле, что с ним происходит?

Даже если бы он принял ее любовь, как он может допустить ее в свою постель, чтобы она увидела, в кого он превратился?

Его разум навеки померк.

Голова раскалывалась от боли – в ней словно что-то взорвалось. Ужас охватил его. Сейбер зажмурил глаза и увидел яркую вспышку.

Пот проступил у него на висках. Он рванул галстук с шеи и упал на колени перед кроватью.

А-а-а!

Лицо юноши. Сейбер медлил в нерешительности.

Топот копыт.

Мгновение, он колебался одно лишь мгновение. Вздыбившаяся лошадь толкнула его в плечо, и кинжал упал на землю.

В следующий миг юноша с жестоким ошалелым взглядом, оскалившись, вонзил нож в грудь еще двоих англичан. Еще двое погибли.

Услышав жуткий смех молодого индийца, Сейбер вздрогнул и потянулся за своим кинжалом. Индиец что-то кричал, кровь забрызгала его лицо. Но едва Сейбер нагнулся, чтобы поднять оружие, мальчишка опередил его, схватил кинжал и полоснул им Сейбера по лицу.

– Остановись! – Сейбер вскочил на ноги и, пошатнувшись, прислонился к стене. Воспоминания терзали его, у него уже не было сил сопротивляться.

Кинжал ранил его лицо, шею. Он упал, пытаясь обхватить мальчишку за ноги, но лезвие, вновь и вновь опускаясь, полосовало его спину.

Дикая, жгучая боль, кровь. Сейбер видел прямо перед собой лицо мертвого англичанина. Ему, верно, было столько же лет, сколько и тому индийцу, которого Сейбер хотел пощадить.

Он предал их. Матери и отцы потеряли сыновей. Жены – мужей, дети – отцов, сестры – братьев. Сейбер всех их предал и погубил.

Его ранил кинжал, который мог бы спасти жизнь его товарищам. И теперь ему суждено умереть от своего же клинка.

Угли в камине почти потухли. Вместо огоньков изредка вспыхивали искры.

Элла поежилась. Прошел уже целый час после того, как Сейбер покинул ее. Они провели вместе не более пятнадцати минут после отъезда вдовы и отца. Ей придется ждать еще целый час, прежде чем за ней приедут и увезут домой.

В комнате над нею раздался глухой стук, словно что-то упало.

Элла прижала ридикюль к груди. Здесь она в безопасности. В доме Сейбера с ней ничего не случится. Он не допустит этого.

Тяжелые, неторопливые шаги послышались на ступеньках.

Она облизала пересохшие губы. Ну конечно, Сейбер почувствовал себя виноватым за то, что оставил ее здесь одну, и решил вернуться. Вот рассердится он на мистера Бигена – тот даже не удосужился подбросить угли в камин.

Шаги послышались в коридоре. Каблуки постукивали по плитам.

Элла поднялась и встала рядом с креслом. Она напряженно вглядывалась в полумрак – свечи в сосудах у каменных статуй почти потухли.

Сердце ее гулко колотилось.

Дверь открылась, на пороге появился Сейбер.

– О! – При виде него ее затопило радостное облегчение, так что она почувствовала даже слабость в коленях. – О Сейбер, слава Богу, ты вернулся.

Он ничего не ответил.

Дверь с грохотом захлопнулась за ним. Он приблизился к ней, неслышно ступая по ковру.

– Сейбер, я хотела тебе кое-что сказать. Пожалуйста, выслушай меня.

Он поднял руку.

В кулаке он сжимал сверкающий позолоченный кинжал.

В кулаке он сжимал сверкающий позолоченный кинжал.

Элла испуганно вцепилась в спинку кресла.

– Сейбер?

Он смотрел мимо нее остановившимся невидящим взором.

– Сейбер, что с тобой? Что случилось?

Он медленно перевел на нее взгляд. По лбу его струился пот.

Она невольно попятилась от него. Сейбер не причинит ей вреда… Она отступала, пока не уперлась спиной в бронзовую фигуру в развевающихся одеждах. Элла ухватилась за статую, и та закачалась.

Сейбер сделал еще несколько шагов. Не сводя с нее глаз, он вытер рукавом пот со лба.

Очнулся ли он? Что говорили о тех, кто разгуливает во сне? Их нельзя будить.

Элла замерла неподвижно.

Кинжал засверкал в свете свечей. Сейбер так крепко стиснул его, что костяшки пальцев побелели.

Он не причинит ей вреда. Девушка заворожено смотрела на сверкающий клинок. Все ближе и ближе. Сейбер шел медленно, будто ноги его были налиты свинцом.

Очутившись рядом, совсем рядом, он навис над ней, глядя ей в лицо своими зелеными, такими же как изумруды на рукоятке кинжала, глазами.

Элла вскрикнула. Ноги ее подкосились. Она пошатнулась, уцепилась за сюртук Сейбера.

Сильная рука подхватила ее, не давая ей упасть.

– Элла? Девочка моя, тебе плохо? – Голос его звучал так, словно он не говорил целую вечность – Элла?

Она выпрямилась. По-прежнему цепляясь за его сюртук, Элла подняла лицо.

– Ты… Сейбер, кинжал. Ты так меня напугал. Нахмурив брови, он сосредоточенно рассматривал клинок, зажатый в кулаке.

– Ранит кожу и плоть, – промолвил он, – и душу.

Зубы ее выбивали нервную дрожь.

Он обнял ее за талию. Их тела соприкоснулись, его широкая грудь и ее нежные груди, его крепкие бедра и ее живот.

Элла обняла его, прижалась головой к плечу.

– Это тот самый кинжал… Тот самый, которым тебя ранили?

Он сильнее сжал ее в объятиях.

– Что? Нет, конечно, нет. – Сейбер дрожал так же сильно, как и она. Казалось, он вернулся из другого мира. – Нож? Кинжал? Я просто взял его с собой, чтобы показать тебе. Еще один сувенир.