— Что?

— Вы больны? — Она потянулась к нему, он отшатнулся с таким видом, словно она ужалила его.

— Нет, я в порядке. — «Я полный идиот», — сказал себе Трейс, беря чашку с кофе. Она не женщина, напомнил он себе, она его билет на покой и путь к мести. — Мы должны прояснить некоторые моменты. Когда они схватили твоего брата?

Волна облегчения накатила, словно прилив.

— Вы собираетесь мне помочь.

Он намазал еще масла на кусок тоста.

— Ты что-то там говорила про сто тысяч.

Сияющая благодарность в ее глазах померкла. Теплые нотки в голосе исчезли. Но так для него будет гораздо проще.

— Деньги находятся в доверительном фонде, который перешел ко мне, когда мне исполнилось двадцать пять лет. Мне не нужны были эти деньги. Я могу связаться со своим адвокатом и перевести деньги на ваше имя.

— Отлично. Ну а теперь расскажи, когда они забрали твоего брата.

— Шесть дней назад.

— Как ты узнала, кто его похитил и зачем?

Наплевать на его корысть, твердо сказала она себе, важно лишь то, что он согласился спасти ее близких.

— Флинн оставил пленку. Он записывал некоторые замечания по эксперименту, когда они ворвались. Он оставил диктофон включенным, и никто не обратил на это внимания. — Она на мгновение прижала ладонь к губам. Звуки борьбы были явственно слышны на пленке, удары, крики ее племянницы. — Брат не сдавался, но затем один из этих людей приставил нож к горлу Кейтлин, его дочери. Я думаю, это был нож, потому что Флинн просил не поранить ее. Он сказал, что пойдет с ними, если они не тронут ее.

Джиллиан судорожно сглотнула. Завтрак, который она с таким аппетитом съела, встал поперек горла.

— Тот человек сказал, что убьет девочку, если Флинн не согласится сотрудничать. Когда брат спросил, что им надо, ему сказали, что теперь он работает на «Хаммер». Они потребовали собрать все записи по проекту «Горизонт». Флинн сказал… он пообещал, что пойдет с ними и сделает все, что они захотят, но пусть только отпустят ребенка. Один из этих негодяев заметил, что они не собираются вести себя бесчеловечно, потому что слишком жестоко разлучать отца и ребенка. И захохотал.

Трейс видел, чего ей стоят эти воспоминания. Но ради них обоих он удержался от сочувствия.

— Где эта пленка?

— Домработница Флинна в это время ходила на рынок. Вернувшись, она обнаружила, что лаборатория разгромлена, и позвонила в полицию. Они сразу же связались со мной. Диктофон Флинна автоматически отключается, когда заканчивается пленка. Полицейские не обратили внимания на диктофон. В отличие от меня. — Она сжала ладони, а Трейс прикурил сигарету. — И конечно же я отнесла пленку мистеру Форрестеру. Когда я нашла его мертвым, пленка исчезла.

— А как ты поняла, что они знают о тебе?

— Им всего-то надо было прочесть записи Флинна. У него было записано, что мы работали вместе, и часть результатов экспериментов я забрала с собой.

— Эти люди на пленке говорили по-английски?

— Да, с акцентом… мне кажется, средиземноморским, кроме того, который смеялся. У того был явно славянский акцент.

— Они называли какие-нибудь имена?

— Нет. — Она глубоко вздохнула и провела ладонями по волосам. — Я десятки раз слушала эту пленку в надежде уловить хоть что-нибудь. Они не сказали, куда забирают его.

— Ладно. — Трейс откинулся на спинку стула и выпустил в потолок струйку дыма. — Думаю, мы сумеем разыскать их.

— Как?

— Им нужна ты, ведь так? Или записи. — Он помолчал, наблюдая за ее реакцией. — Ты сказала, что записи у тебя с собой. Но я не нашел их в твоей сумке.

Задумчивость в ее взгляде сменилась негодованием.

— Ты рылся в моих вещах?

— Это часть моей работы. Так где они?

Джиллиан резко отодвинула от себя стол и раздраженно направилась к окну. Похоже, теперь у нее не осталось ничего личного.

— Мистер Форрестер их уничтожил.

— Но ты ведь сказала, что они у тебя с собой.

— Так и есть. — Она обернулась и приложила палец к виску. — Вот здесь. Человек, обладающий отличной фотографической памятью, блестяще запоминает слова. И когда возникнет необходимость, я смогу восстановить записи по памяти.

— Тогда именно этим вам и необходимо заняться, док, но внести некоторые изменения. — Прищурившись, он обдумывал план действий. Должно сработать, но все зависит от Джиллиан. — Как у тебя со смелостью?

Она облизала губы.

— Это мне еще пока не доводилось проверять. Но если ты хочешь использовать меня в качестве приманки, чтобы узнать, где находятся Флинн и Кейтлин, то я готова.

— Мне не нужны жертвы. — Он смял сигарету в пепельнице, а затем резко встал и направился к ней. — Ты доверяешь мне?

Она внимательно смотрела на него в лучах ослепительного мексиканского солнца. Опрятный и гладко выбритый, тем не менее он был столь же опасен, что и тот человек, которого она встретила вчера в баре, вдруг осознала Джиллиан.

— Я не знаю.

— В таком случае тебе лучше все как следует обдумать. — Он коснулся ее подбородка. — Поскольку, если ты хочешь остаться в живых, тебе стоит научиться доверять мне.


До Ушмаля они добирались долго и в основном в полном молчании. Трейс постарался, чтобы все в отеле знали, куда именно они направляются. Он попросил рекламные буклеты с картами на английском и испанском, затем отправился в сувенирную лавку и приобрел еще один путеводитель и видеофильм. Он расспросил служащего о расстоянии, ресторанчиках на их пути и приобрел средство от москитов. Он придумал для себя роль восторженного туриста и с успехом вошел в образ.

Все, кто задумал бы отыскать Джиллиан, могли теперь легко узнать, что она отправилась на развалины Ушмаля.

Буйная растительность по обе стороны дороги утомляла своим однообразием. У джипа был тент, но отсутствовал кондиционер. Джиллиан поглощала лимонад и гадала, доживет ли до возвращения назад.

— Неужели мы не могли найти что-нибудь поближе?

— Ушмаль — это известное туристическое место. — Дорога стала прямой и узкой. Трейс не переставал поглядывать в зеркало заднего вида. — У нас там подберется компания из других любителей достопримечательностей, но едва ли это заставит наших друзей поменять планы. Кроме того, мне хотелось бы осмотреть развалины. — Если их преследовали, то слежка, несомненно, была первоклассной, Трейс поерзал в кресле и поправил темные очки. — Они не настолько огромны и не столь популярны, как Чичен-Ица, но тем не менее кажутся мне самым впечатляющим местом на Юкатане.

— Вот уж не думала, что такого человека, как ты, могут интересовать древние цивилизации и постройки.

— У меня есть свои особенности. — По правде говоря, его всегда увлекали подобные вещи. Он провел два месяца в Египте и Израиле, изображая антрополога в качестве прикрытия своей основной деятельности. И это дало ему возможность приобрести вкус к истории и опасности. — Нам следует выполнять свою работу и заодно впитывать окружающую атмосферу, если ты, конечно, станешь подчиняться правилам игры.

— Я уже согласилась, не так ли? — Даже в тонкой, палевого цвета блузке и широких брюках жара казалась невыносимой. Но Джиллиан предпочла сосредоточиться именно на этих неприятных ощущениях, чтобы хоть немного избавиться от пожирающего ее беспокойства. — А что, если они вооружены?

В коротком взгляде, брошенном на нее Трейсом, промелькнуло мрачное изумление.

— Это уже моя забота. Ты ведь платишь мне за то, чтобы я позаботился о деталях.

Джиллиан снова умолкла. «Должно быть, я спятила, — подумала она, — решив доверить свою жизнь и жизнь своих близких человеку, которого больше заботят деньги, чем люди, попавшие в беду». Сделав еще один глоток теплого лимонада, она попыталась утешить себя, вспоминая, что сказал о Трейсе Чарльз Форрестер.

— Немного бунтарь по натуре и, конечно, не тот человек, который любит работать в команде. Иначе он уже давно возглавлял бы МСБ. Он настоящий профессионал. Если вам нужен человек, чтобы отыскать иголку в стогу сена, и вы не станете беспокоиться, что в процессе поисков сено будет слегка разбросано, то тогда вам нужен именно он.

— Речь идет о жизни моего брата, мистер Форрестер. И о жизни девочки, не говоря уже о возможных последствиях в области ядерного оружия.

— Если бы мне пришлось выбирать из всех известных мне агентов, кому я мог бы доверить свою жизнь, то определенно предпочел бы Трейса О’Харли.

И вот теперь она вверяла свою жизнь ему, человеку, с которым знакома меньше двадцати четырех часов. Он довольно резок, грубоват и неотесан. С момента их знакомства он не сказал ой ни слова сочувствия, сожалея о том, что произошло в ее семье, а к формуле, которая навсегда могла бы изменить силовой баланс в мире, проявил лишь мимолетный интерес.

И все же… было что-то удивительно надежное и ласковое в том, как он поддерживал ее за талию, когда она едва держалась на ногах от усталости.

Кто же он? Паника сжала горло, едва лишь вопрос прорвался наружу. Кто этот человек, которому она полностью доверилась?

— Когда вы стали шпионом?

Он снова искоса взглянул на нее, затем перевел взгляд обратно на дорогу и вдруг расхохотался. Она впервые слышала, чтобы он смеялся. Его смех был веселым, беззаботным и оказался гораздо приятнее, чем она предполагала.

— Милая, это ведь не история о Джеймсе Бонде. Я работаю в разведке, или, если выразиться точнее, добываю секретные сведения.

Ей показалось, что в его словах прозвучала горечь.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Около десяти лет.

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему ты занимаешься именно такой работой?

Трейс подключил прикуриватель, пытаясь не прислушиваться к внутреннему голосу, подсказывавшему, что он слишком много курит.