Вздыхая, она заворочалась в постели, готовясь вставать. В этот момент его рука резко метнулась в ее сторону. Он открыл глаза. Джиллиан замерла. Возможно, она слишком рано размечталась о безопасности.

Его взгляд был ясным и настороженным. Пальцы крепко держали ее руку, едва не причиняя боль. Трейс почувствовал, как под его прикосновением участился ее пульс. Ее волосы почти не спутались, и он догадался, что Джиллиан была настолько истощена, что всю ночь пролежала без движения. Сон пошел ей на пользу, темные круги под глазами исчезли, и теперь эти глаза настороженно смотрели на него.

— Вы спали без задних ног, — спокойно сказал он, выпустил ее руку и откинулся на кровать.

— Путешествие оказалось утомительным. — Ее сердце билось так, словно она сломя голову пробежала три лестничных марша. От него исходило ощущение опасности, и он был совсем близко. Возможно, она просто не окончательно проснулась, потому и почувствовала это странное приглушенное сексуальное влечение.

И в этот момент она, сама того не желая, скользнула взглядом вниз, по его сильной, стройной шее, широкой груди и оцепенела от ужаса. Длинный красный шрам обезображивал загорелую кожу почти рядом с сердцем. Это выглядело так, словно его распороли, а затем снова соединили края. И произошло это совсем недавно.

— Это выглядит… серьезно.

— Это выглядит как шрам. — Его тон абсолютно не изменился, в то время как она испуганно продолжала разглядывать шрам. — Вы боитесь шрамов, док?

— Нет. — Она заставила себя отвести взгляд от шрама и посмотрела ему в лицо. Оно показалось ей таким же жестким и безразличным, как и его голос. «Это не мое дело», — напомнила себе Джиллиан. Он — человек из мира насилия, который живет по его законам. А именно это ей сейчас и необходимо. Она выбралась из постели и принялась застенчиво оправлять одежду. — Спасибо, что позволили мне здесь поспать. Мне кажется, мы могли бы попросить раскладушку.

— Мне не жаль поделиться кроватью. — Она по-прежнему была бледна, и это придавало ей вид изящной фарфоровой статуэтки. Глядя на нее, он испытывал странное волнение. — Вам лучше?

— Да. — Она провела рукой по волосам, почувствовав себя неловко. — Спасибо.

— Отлично, потому что у нас сегодня много дел. — Он отбросил простыню и заметил, что она вздрогнула. На нем были телесного цвета трусы, которые оставляли слишком мало места скромности и воображению. Вставая, нисколько не смущаясь, он улыбнулся ей ленивой и дерзкой улыбкой. Ему понравилось, что она не отвела взгляд. О чем бы она там ни думала, Джиллиан стояла не шелохнувшись и спокойно наблюдала за ним.

У нее в горле резко пересохло, но она сумела изобразить непринужденность.

— Вы можете принять душ.

— Почему бы вам не заказать пока завтрак? — Он направился в сторону ванной.

— Мистер О’Харли…

— Почему бы тебе не назвать меня просто Трейс, милая? — Он бросил на нее взгляд через плечо и снова улыбнулся. — Ведь, в конце концов, мы вместе провели ночь.

Она смогла перевести дух, лишь только когда в ванной полилась вода.

Конечно, он все это специально подстроил, решила она, присаживаясь на край кровати. Для таких мужчин типично выставлять себя напоказ. У павлина есть яркое оперение, у льва — густая грива. Мужчины всегда ходят с напыщенным видом и гордятся собой, чтобы произвести впечатление на женщину. Но кто бы мог подумать, что этот мужчина так великолепно сложен?

Покачав головой, Джиллиан сняла трубку телефона. Ей наплевать, как он сложен, пока он согласен помогать ей.

Он предпочел бы, чтобы она не выглядела столь хрупкой и уязвимой. Трейс стоял под струями ледяной воды, чтобы взбодриться. Он спал всего три часа. Но это его проблема. Намылив лицо, он принялся бриться на ощупь прямо в душе. Он никогда не мог устоять перед дамочками, попавшими в беду. По этой причине едва не погиб в Санто-Доминго. И едва не женился в Стокгольме. Теперь он и не знал, что было бы хуже.

И ситуацию нисколько не спасало, что эта женщина красавица. У красавиц всегда есть преимущество, не важно, что там говорит современная философия об интеллекте. Он всегда восхищался умом, но, назовем это слабостью, ему нравилось, когда ум сопровождался привлекательной внешностью.

К слову сказать, эта женщина была очень привлекательна, и она умудрилась втянуть его в международную заварушку, в то время как он мечтал побродить по окрестным развалинам и поплавать с маской.

«Хаммер». И почему, черт подери, это должен был оказаться именно «Хаммер»? А он думал, что покончил с этой новоиспеченной группировкой безумных мятежников. Ему понадобилось более полугода, чтобы внедриться в ряды организации. Он тщательно разрабатывал свою линию, маскируя акцент, выкрасив волосы в черный цвет и отрастив их для пущей маскировки.

В десяти милях от Каира он имел неосторожность обнаружить, что человек, с которым он проворачивал сделки по огнестрельному оружию, занимается собственными делишками на стороне. «Меня это не касалось», — с горечью думал теперь Трейс. Бог свидетель, он пытался убедить того человека, что ему наплевать на его личные авантюры. Но перепуганный делец проделал дыру в груди Трейса и оставил его умирать, предпочтя, чтобы его тайные дела не выплыли наружу.

Всем было известно, что человек, обладавший властью и деньгами в «Хаммере», не терпел частного предпринимательства.

Все оказалось зря, с отвращением подумал Трейс. Долгие месяцы работы, тщательное планирование — все пошло псу под хвост, и все из-за какого-то полубезумного египтянина, нажавшего потным пальцем на спусковой крючок.

Он оказался на краю жизни и смерти и потому так хотел хоть какое-то время пожить спокойно, наслаждаясь простыми житейскими радостями. Напиваться, обнимать страстную женщину, валяться на белом песке и смотреть в голубое небо. Он даже подумывал увидеться с семьей.

И вот теперь появилась она.

Ученые. Он потер подбородок и, обнаружив, что тот стал достаточно гладким, направил струю воды себе на голову. Ученые вечно пытались изменить заведенный порядок вещей еще со времен доктора Франкенштейна. Почему бы им не заняться изобретением лекарства от простуды и предоставить военным решать проблему уничтожения мира?

Он завернул краны, а затем потянулся за двумя небольшими полотенцами. Два телефонных звонка прошлой ночью предоставили ему вполне сносную информацию о Джиллиан Фитцпатрик. Это было ее настоящее имя, хотя предположение насчет швейцарской школы оказалось неверным. Своей осанкой она была обязана ирландским монахиням. Джиллиан закончила образование в Дублине, а затем работала с отцом, пока не получила предложение в перспективном нью-йоркском институте Рэндом-Фрай.

Она оказалась не замужем, хотя у нее была связь с доктором Артуром Стьювардом, заведующим научно-исследовательской лабораторией в Рэндом-Фрай. Три месяца назад она отправилась в Ирландию, где провела шесть недель на ферме своего брата.

Испорченный отпуск, решил Трейс, если все это время ей пришлось работать над проектом «Горизонт».

У него нет причин не доверять ей, нет причин отказать ей в помощи. Он найдет Флинна Фитцпатрика и девочку с ангельским личиком. И, кроме того, он постарается отыскать людей, убивших Чарли. В награду за первое дело он получит сто тысяч, а за второе — огромное удовлетворение.

Полотенце скрывало его наготу с той же легкомысленностью, что и трусы. Он вернулся в комнату и обнаружил, что Джиллиан аккуратно раскладывает свою одежду.

— Душ свободен, Джилл.

— Джиллиан, — поправила она его. Пятнадцати минут оказалось достаточно, чтобы полностью вернуть прежнее самообладание. Поскольку некоторое время ей придется иметь дело с Трейсом О’Харли, она решила думать о нем как о неком инструменте, а не как о мужчине из плоти и крови.

— Поступай, как считаешь нужным.

— Я всегда так и делаю. Но у меня нет зубной щетки.

— Возьми мою. — Трейс выдвинул ящик письменного стола. Он заметил ее взгляд в зеркале и улыбнулся: — Прости, док. У меня нет запасной. Не хочешь — как хочешь.

— Это негигиенично.

— Да, это так, но и поцелуи тоже, если как следует поразмыслить.

Джиллиан подхватила свою одежду и молча скрылась в ванной.

Выйдя из душа, она наконец почувствовала себя человеком. С ее волос капала вода, одежда была смята, но ароматы кофе и еды вызвали острый приступ здорового голода. Трейс уже жадно поглощал свой завтрак, сосредоточенно просматривая газету. Когда она примостилась рядом, он даже не взглянул на нее.

— Я не знала, что ты любишь на завтрак.

— Это вполне сойдет, — сказал он, жадно поглощая яйца.

— Я так рада, — пробормотала она, но он и бровью не повел в ответ на ее саркастический тон. И поскольку голод давал о себе знать, она принялась за еду, не обращая на него больше никакого внимания.

— Послушать их, так достаточно всего лишь мило побеседовать, чтобы утвердить новое соглашение об ограничении стратегических вооружений.

— Дипломатия необходима в любых переговорах.

— Да. — Он поднял голову. Ему было слишком хорошо известно, каково получить удар кулаком прямо в солнечное сплетение. Он прекрасно знал, как сжимается тело, воздух улетучивается из легких и кружится голова. Но до сегодняшнего дня он и не представлял, что все эти ощущения можно испытывать, глядя на женщину.

Ее влажные кудри цвета пламени рассыпались по плечам. Нежная кожа цвета слоновой кости приобрела еле заметный румянец после еды и отдыха. Ее бездонные глаза над ободком чашки, такие же ярко-зеленые, как холмы Ирландии, смотрели на него вопросительно.

Он подумал о русалках. О сиренах. Об искушении.

— Что-то не так? — Она едва не вскочила, чтобы пощупать его пульс. Этот мужчина выглядел так, словно его огрели по голове чем-то тяжелым. — Трейс, с вами все в порядке?